Книга Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю, страница 27. Автор книги Бенгт Янгфельдт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю»

Cтраница 27

Открытие принципа запального капсюля посредством применения колпачкового пистона считается наиболее эпохальным изобретением Альфреда. «Внедрение ударного пистона в виде запального механизма для взрывчатого вещества, как и ясное понимание действия взрыво-ударной волны, являются, без сомнения, величайшим открытием, когда‑либо сделанным во взрывной технике, как на теоретическом, так и на практическом уровне, – считает один из экспертов в этой области. – На этом открытии основывается всё современное использование взрывчатых веществ». Патент был выдан 15 июля 1864 года. Немедленно после этого открыта химическая лаборатория в отдельном домике в Хеленеборге.

Второй процесс против Казны

Одновременно с работой над усовершенствованием методов приготовления и детонации нитроглицерина в течение зимы 1863 – 1864 годов решалось будущее нобелевской подводной мины. Не дожидаясь решения Минной комиссии, Иммануил предложил отказаться от своего изобретения в пользу государства за восемь тысяч крон пожизненной ренты для него или его вдовы. Вопрос обсуждался в парламенте, и в ходе дискуссий один из парламентеров предложил также закупить 3270 нобелевских мин для защиты Ваксхольмской крепости. Оба предложения были отклонены. Военный министр Рейтершельд согласился, что мины Иммануила могут быть весьма полезны, однако «слишком рано выносить какое‑либо решение по поводу пожизненной пенсии г-ну Нобелю». (Через пару лет после этого Людвиг предпримет попытку добиться пенсии для отца, но также получит отказ.)


Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

Заявка Иммануила на оформление патента на подводные мины


Предложение Иммануила свидетельствует о его опасениях, что отчет комиссии может оказаться отрицательным или вовсе его изобретение украдут. 24 ноября, в тот самый день, когда военный министр отклонил его предложение, Иммануил подал заявку на пятнадцатилетний патент для защиты своего изобретения. Его прошение касалось не только подводных мин, но и наступательных мин того же типа, как те, что он раньше предлагал российскому военному руководству. В документе не упоминается нитроглицерин, выделен колпачковый пистон в качестве одного из возможных методов запала взрывчатки.

Похоже, патентная заявка составлялась в спешке, поскольку была отослана без приложения в виде описания и чертежей мины. Эти документы были приложены к заявке только 14 января, несмотря на то что по Уложению о патентах давался только один месяц отсрочки. В сопроводительной записке Иммануил писал, что соискание патента сделано им «исключительно для защиты моего права изобретателя, из опасения попыток лишить меня его». Поэтому он просил Коммерц-коллегию проследить, чтобы «общественные или иные посторонние лица не получали доступа» к документам до того, как правительство вынесет свое решение.

Иммануил получил свой патент 12 марта 1864 года, через две недели после того, как было представлено заключение минной комиссии. Как он и предполагал, заключение оказалось отрицательным. В своем отчете члены комиссии написали, что одобрить мины Нобеля, равно как «другие, неизвестным лицом поданные», они не могут. Вместо этого комиссия представила собственное предложение, разработанное «на основании опыта, который посредством сего [то есть благодаря изучению поданных документов] получен был». В качестве «вознаграждения и оплаты» комиссия предложила выдать Нобелю шесть тысяч крон, а другому соискателю – десять тысяч крон за проведенные ими опыты, «в силу чего комиссия нашла возможность, без долговременных работ и без еще больших затрат средств государственных, достичь не менее удовлетворительных результатов». На основе разработанного комиссией предложения военное ведомство заказало 2400 мин, действие которых, однако, оказалось неудовлетворительным.

Другими словами, члены Минной комиссии использовали предоставленные в их распоряжение материалы для разработки собственной мины. То есть поступили идентично российским военным в 1840 году. Опубликование комиссией своего отчета до того, как изобретение Иммануила было запатентовано, не было случайностью…

Такое поведение было настолько скандальным, что откликнулась пресса. Газета «Афтонбладет» писала, что «странно видеть, как комиссия, получившая задание провести исследование определенных изобретений, выступает сама в качестве конкурента, <…> присвоив себе опыт, приобретенный путем изучения изобретений частных лиц. И, кроме того, скупает разработки ненадлежащим образом, до того, как право владения на них успело быть оформленным». Изобретатели, писала газета, доверили свои идеи комиссии для непристрастного рассмотрения, а не для использования в собственных целях.

Несложно представить себе возмущение Иммануила от повторного обмана государством, сначала российским, а теперь – шведским. Он предпринял все меры предосторожности, подал заявку на патент, чтобы оградить свое изобретение от посягательств, и в результате ситуация повторилась, и по вине не кого‑нибудь, а самого шведского государства! А тот факт, что «неизвестное лицо», с которым он сравнивался, было вознаграждено суммой, превосходившей его собственную на четыре тысячи крон, и оказалось не кем иным, как Карлом Отто Рамстедтом – его старым конкурентом из Петербурга, вряд ли улучшил настроение Иммануила. Кроме того, в числе подписавших отчет комиссии фигурировал Антон Фанейельм – человек, столь положительно отозвавшийся о нобелевских минах. Это стало дополнительным ударом.

В ответ на нарушение патентного права Иммануил потребовал двадцать тысяч крон компенсации, включая те шесть тысяч, что он уже получил. Но всё было напрасно. 19 апреля правительство сообщило, что поскольку созданные комиссией мины «совершенно отличаются от механиком Нобелем представленных систем, как в отношении формы, материала, состава и запального устройства, так и в способе их расставления и поднятия», то не имеется никаких причин «принимать во внимание упомянутое нижайшее ходатайство Нобеля».

С подписанной самим королем «милостивой резолюцией» спорить было бессмысленно. Публикация его версии событий на страницах газеты «Афтонбладет» и заявление газеты о том, что действия комиссии нельзя считать добросовестными, служили для Иммануила слабым утешением. Газета не желала «поддавить объяснение той из сторон, которая имеет все основания считать себя пострадавшей», тем более что изложение было основано на изучении подлинных документов. Например, в подписанной Иммануилом расписке о получении им шести тысяч крон было указано, что деньги выдаются в виде награды, а не в виде возмещения, из чего следовало, что данную сделку нельзя толковать как готовность отказаться от прав на изобретение.

«Нобелевский взрыв»

Как мы уже знаем, Иммануил не принадлежал к тем людям, которых останавливают неудачи. Его любознательность и воля требовали выхода и удовлетворения любой ценой. После провала с минами он сосредоточил всё свое внимание на задаче найти способ безопасного применения нитроглицерина как в гражданских, так и в военных целях. В экспериментах принимал участие повзрослевший Эмиль. Младший сын в 1864 году поступил на кафедру химии при Королевском технологическом институте и в летний период помогал отцу и брату в лаборатории.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация