Арба для перевозки бочек с нефтью
Новые производственные условия – переход эксплуатации месторождений в частные руки – должны были привести к быстрому и прибыльному развитию нефтяной промышленности. Это было очевидно всем. Но логистические проблемы были огромными. Производство керосина могло дать хорошую прибыль, но еще больше денег можно было заработать при рационализации всего процесса, от добычи и переработки нефти до ее хранения и транспортировки. Это понимал не только Роберт, но он был одним из немногих, кто – при поддержке Людвига – смог заручиться нужным капиталом.
Самый острый вопрос касался перевозки нефти. Нефтяные залежи в Балаханах располагались в десяти километрах от перегонных заводов Черного города. Между этими пунктами нефть хранилась либо в кожаных бурдюках, либо в бочках объемом от 350 до 450 литров. Транспортным средством была арба – двухколесная телега, запряженная лошадью или мулом. Для нескольких тысяч местных жителей перевозки нефти были основным источником заработка. Но скорость и стоимость делали метод нерентабельным. Пуд нефти стоил три копейки, а доставка его с нефтяного промысла в Черный город обходилась более чем в пять раз дороже. Кроме того, транспортировка зависела от погоды и забастовок. Когда доставка нефти была невозможна, перегонные заводы простаивали. Кроме того, требовались пастбища для тягловых животных, а для изготовления и ремонта бочек нужны были фабрики. Бондарное ремесло было важной профессией, бондари знали себе цену, и их труд хорошо оплачивался. Бочки обязательно должны быть дубовые, но поскольку местных дубов было мало, древесину приходилось импортировать, иногда даже из Соединенных Штатов.
В целях сокращения расходов Роберт сначала планировал построить собственную бондарню, а затем перейти на совершенно новую систему, а именно заменить арбы трубопроводами. В Соединенных Штатах, где нефтяное дело всегда было в частных руках, а инициативность не сдерживалась бюрократической косностью и некомпетентностью, еще в 1863 году стали использовать трубопроводы для транспортировки нефти. Когда химик Дмитрий Менделеев в том же году предложил построить трубопровод в Баку, власти остались глухи к инициативе. На самом деле условия для трубопровода между Балаханами и Черным городом были превосходными, поскольку нефтяные промыслы находились на шестьдесят метров выше города и, следовательно, не требовалось мощных насосных установок. В США трубы были из железа, но разница между уровнями в Баку была, по мнению Роберта, достаточной, чтобы пустить нефть через «кирпичные каналы и глиняные трубы, что будет намного дешевле». Трубопроводы стали явью, но только спустя пять лет, о чем далее.
Также у Роберта имелся ответ на вопрос о дальнейшей транспортировке нефтепродуктов на рынки сбыта. В российские города керосин из Баку перевозился в бочках на парусных судах, не приспособленных для подобного типа грузов. Из-за волнения на море была опасность повредить бочки, что означало потерю товара и риск пожара. Решение Роберт видел в специально сконструированных пароходах. Еще во время своего пребывания в Петербурге перед второй поездкой в Баку он связался с морским инженером Йоте Свенсоном, директором механического завода в городе Карлскруна и одним из ведущих шведских судостроителей, чтобы обсудить этот вопрос. «Очень сложно предсказать, как будут в дальнейшем развиваться дела, – писал Роберт, – но, судя по развертываемой деятельности, Баку будет главным местом для дистилляции керосина». Той же осенью Свенсон выполнил «Чертеж железного парохода для транспорта на Каспийском море», способного перевезти до 25 тысяч пудов нефти в цистернах. Это был один из первых в мире чертежей нефтеналивного танкера.
Чертеж нефтеналивного танкера, выполненный инженером Й. В. Свенсоном
Заболев «нефтяной лихорадкой», Роберт скоро понял: если он хочет преуспеть, ему необходимо поселиться в Баку. «Ты, наверное, удивляешься тому, что я остаюсь здесь так долго, – писал он Людвигу. – Но, понимаешь, я исхожу из принципа, что о месте, где хочешь иметь свое дело, надо знать всё, и прежде всего ознакомиться с нравами людей, с которыми будешь сталкиваться в будущем». Роберт уже знал «всех значительных людей этого места», и «от этого будет большая польза». Посему он решил обосноваться в Баку надолго.
Петербургский антракт
Спустя пять месяцев, в конце марта – начале апреля 1874 года, Роберт вернулся в Петербург. За время своего второго пребывания на берегах Каспийского моря ему удалось составить для себя объективную картину местных условий и понять, какие меры надо предпринять, чтобы нефтяной проект стал прибыльным. В самоуверенности недостатка не было. «Благодаря моему долгому пребыванию здесь я сильно опередил всех будущих конкурентов, – сообщил он Людвигу. – Пока что я единственный из приехавших сюда, у кого имеются знания и определенная репутация».
Однако Роберт понимал, что его сбережения не покроют необходимые инвестиции, поэтому он обратился к Людвигу с просьбой открыть кредит, соразмерный его доле в деле в Парголове и десяти акциям в «Нитроглицериновой компании». Поскольку стоимость приобретенных земельных участков в течение нескольких лет станет «в десять раз больше», по заверению Роберта, инвестиция не связана ни с каким риском. В письмах он призывал Людвига присоединиться к проекту: «Если хочешь участвовать в этом деле, дай мне окончательный ответ! Я уверен в том, что в принципе мы договоримся о том, как это сделать». Не преминул он затронуть и экономическую ситуацию детей: «У тебя, как и у меня, есть мальчики, и в будущем это станет их делом».
Будучи в Петербурге, Роберт продолжал переписку с инженером Свенсоном о планируемом корабле и с Львом де Буром об их нефтяном деле. В мае на динамитном заводе в Стокгольме произошел взрыв, погибло двенадцать человек. В контексте этого несчастного случая Роберт незамедлительно написал де Буру: «Пусть Ваша следующая телеграмма будет о хорошей нефти в больших количествах! Теперь такая новость была бы очень кстати для меня, потому что вчера я получил телеграфом из Стокгольма печальное извещение о том, что динамитный завод взорвался, в результате чего пароход „Платен“ <…> сгорел. При такой ощутимой потере было бы неплохо возместить недостающие доходы успешным бурением».
Спустя несколько недель Роберт сообщил Альфреду, что бурение идет хорошо и они достигли глубины почти 360 футов. Но самое главное: «Я договорился с Людвигом, что он в половинной доле примет участие в моих восточных спекуляциях».
Как мы видели, поначалу у Роберта был очень позитивный взгляд на Баку, но второй визит приглушил энтузиазм: «За последнее время азиатская медлительность и вялость испытали мое терпение до крайности: в течение полугодового пребывания в Баку я не раз отдал должное поговорке „В гостях хорошо, а дома лучше“. На то, что у нас может сделаться за год, в Азии потребуется десятилетие».
