В одном из больших домов находится клуб, где чуть ли не вся колония собирается по вечерам в среду и субботу, чтобы музицировать, танцевать и играть в бильярд. У кого‑то возникла блестящая идея создать музыкальный ансамбль, настоящий оркестр, который уже достиг заметной степени виртуозности. Оркестр состоит из 15 духовиков. Дирижер и учитель – сам отличный музыкант, в течение многих лет управлявший здешним флотским ансамблем. За год наши дилетанты добились таких успехов, что с аншлагом дали концерты в благотворительных целях. Газеты, которые писали об этом, называют их Нобелевским оркестром.
Естественно, меня пригласили послушать концерт в клубе. Меня чествовали, и у всех было праздничное настроение. Играли Бьёрнеборгский марш, меня усадили на стул и носили меня в воздухе по большому залу в течение всего марша. Затем из большой чаши пили за мое здоровье и произносили речи, благодаря меня за заботу об устройстве приятной жизни для служащих. Всё это доставило мне особенную радость, поскольку было очень много хлопот, прежде чем удалось всё закончить. И теперь, когда вижу, насколько удачно всё вышло, что служащим это приятно, живут они здоровой жизнью и сознают, что всё это я сделал из доброжелательности, то чувствую в сердце большое удовлетворение. Я считаю, что получил полное вознаграждение за все свои усилия и заботы. <…>
Я строил Виллу в надежде озеленить всё вокруг, но это, к сожалению, не удалось, поскольку воды не хватает. Всё, чего мы добились, – это цветочные клумбы и небольшой огород. <…> В следующем году, если сумеем лучше обеспечить себя водой, то можно надеяться, что, с Божьей помощью, мечта о зеленой Вилле Петролеа – маленьком рае в Баку – станет реальностью.
Дом управляющего на Вилле Петролеа
В последующие десятилетия «бакинский рай» Людвига стал сборным пунктом для шведского Баку. И когда в 1909 году «Бранобель» отпраздновал тридцатилетие своей деятельности, на территории Виллы имелось уже одиннадцать домов для чиновников, инженеров и их семей. Со временем было построено большое количество жилых домов и для других работников компании, не только чиновников, но и рабочих, о чем более подробно – в главе «Годы расцвета».
В центре и справа жилые дома для персонала, слева – дом управляющего
Пессимист и оптимист
«Между прочим, мои будущие перспективы сотрудничества с Людвигом Нобелем столь обещающи и грандиозны, что, похоже, никогда мне не придется пожалеть о том дне, когда я покинул Выборгский завод», – писал Густав Тёрнудд после первых девяти месяцев, проведенных на Кавказе, добавив, что в ближайшие несколько месяцев ему будет трудно покинуть Баку из‑за всех тех «новых огромных сооружений», которые предполагается возвести. Он был «поражен колоссальными суммами», которые ежедневно проходили через его руки. «Говорим ли мы о деньгах – это миллионы, говорим ли мы о фабрикаx – это миллионы! Производственная мощь существующих заводов будет удвоена, и будут построены новые заводы для новых, еще не произведенных продуктов!»
Тёрнудд попал в самую точку. С момента основания «Бранобеля» летом 1879 года темпы расширения деятельности были невероятными как на суше, так и на воде. Были заказаны и построены перегонные заводы, мастерские, жилые дома, трубопроводы, нефтяные склады, наливные суда и баржи, железнодорожные вагоны-цистерны, нанято бесчисленное количество служащих и рабочих. Первоначальная капитализация компании в три миллиона была увеличена на еще один миллион в 1880 году, на два миллиона в 1881 году и четыре миллиона в 1882 году. Отчет за 1881 год показал, как уже упоминалось, блестящий результат. И это несмотря на ряд печальных происшествий: на танкере «Норденшельд» произошел взрыв, в результате чего судно сгорело дотла, «Будда» был тяжело поврежден во время бури на Каспийском море, а в модельной мастерской машиностроительного завода в Петербурге произошел пожар. Кроме того, уровень воды в Волге был настолько низок, что доставка заказанных судов не могла осуществиться, и поставки нефти на север были приостановлены. Потери покрывались значительной прибылью, но проблемы стали предметом обсуждения в прессе, создав компании плохую рекламу.
Сооружения товарищества «Бранобель» в Черном городе в 1881 году
Кроме того, стоимость нефти упала до уровня, поставившего под угрозу дальнейший рост производства, что осложнило получение кредитов. Потребность в свежем оборотном капитале у товарищества «Бранобель» была постоянная. Доходы компании распределялись неравномерно, накапливаясь преимущественно в зимний период, когда производился сбыт ее продуктов. Однако начатые по воле Людвига огромные инвестиции требовали капитала и в летнее время, когда были одни расходы. «Мне приходится платить колоссальные фрахты на железных дорогах и собственному флоту, а доходы начнут поступать только в сентябре, – поясняет он Альфреду. – Зато потом всё пойдет с такой скоростью, что еще до конца января мы получим обратно всё, что вложили в течение года, плюс прибыль». Таким образом, проблемы несли структурный характер, что сразу заметил опытный финансист Альфред. Это вызвало его беспокойство. И он сделал вывод, что «Людвиг Нобель, который вообще‑то является воплощением осторожности, настолько захвачен своим великим творением, что рвется вперед быстрее, чем допускают обстоятельства».
В начале 1882 года Людвиг получил кредит в размере одного миллиона рублей от ведущего российского банкира Горация Гинцбурга, с процентной ставкой на два процента выше дисконтной. В качестве гарантии были заложены нефтяные акции на ту же сумму. В случае, если кредит не будет погашен к 1 апреля 1883 года, Гинцбург имел право выкупить акции, чего Людвиг хотел избежать, не желая впускать посторонних акционеров. Решающую помощь оказал Альфред, в 1881 году предоставивший более полумиллиона шведских крон аванса верфи Мутала на строительство новых танкеров, а летом 1882 года перевел компании дополнительные средства через Banque de France и Crédit Lyonnais (Французский государственный банк и Лионское кредитное общество). Несмотря на это, дефицит капитала достиг, по определению Альфреда, «крещендо», что уже в январе 1883 года привело к финансовым «затруднениям» – несмотря на то что «ноябрь и декабрь для товарищества – месяцы сбора урожая и прибыли». Альфред считал положение компании «достаточно серьезным», и, несмотря на отвратительное состояние французского финансового рынка, в начале 1883 года он одолжил «Бранобелю» еще один миллион рублей. «Возможно, я слишком сгущаю краски; но если вы, столь скоро после поступления нового капитала, пребываете в некотором затруднении, то что можно ожидать в течение оставшегося года, когда впереди одни расходы и никаких доходов?» Обеспокоенность Альфреда была настолько сильна, что в начале февраля он отправился в Петербург, чтобы на месте обсудить будущее компании с Людвигом. Это было его первое посещение российской столицы за двенадцать лет.
