Скважина «Бранобеля» № 25, из которой за 24 часа получено 150 000 пудов (2400 тонн) нефти. На фото указан 1883 год, когда была открыта скважина, чтобы снять фотографию. Фонтан разлился двумя годами ранее
Опыт переговоров с Ротшильдами и «Стандард-Ойл» убедил Людвига в необходимости реструктуризации компании, чтобы выжить на мировом рынке. Он привлек новых людей в правление и заключил новые контракты со своими агентами в России и Западной Европе. На верфи Мутала он построил танкер «Петролеа» для рейсов в Балтийском море и танкер «Свет» – в Черном. В течение 1885 года большое количество керосина и сырой нефти было отгружено в страны Западной и Северной Европы, а на 1886 год намечался еще больший экспорт. Однако планы прервала «Стандард-Ойл», контролировавшая 90 процентов американского рынка и являвшаяся наряду с «Бранобелем» самым крупным игроком на международном нефтяном рынке. Когда угроза со стороны Людвига стала слишком велика, американская компания ответила ему контратакой, снизив цены на нефть. Кроме того, американцы не чурались в некоторых случаях даже клеветы и промышленного саботажа.
Однако цены на нефть снизились не только благодаря стараниям «Стандард-Ойл». Более важной причиной было перепроизводство в сочетании с продолжающейся нехваткой транспортных средств. В течение 1883 – 1885 годов добыча нефти почти удвоилась, не в последнюю очередь из‑за многочисленных фонтанирующих скважин. Роберт нашел первую собственную нефть в 1879 году. Два года спустя скважина № 25 выбросила струю высотой 60 метров. Это был первый нефтяной фонтан товарищества. В 1883 году буровая вышка № 9 извергла с глубины 193 метра фонтан, оросивший округу смешанной с песком нефтью в радиусе 60 метров. В течение первого месяца месторождение дало 121 тысячу тонн нефти. Другой, не принадлежавший «Бранобелю» фонтан в течение шести недель изливал на ветер по 6,5 тысячи тонн нефти в день, прежде чем нобелевским инженерам удалось его закупорить. При этом общий ареал добычи нефти не превышал 30 тысяч квадратных километров.
Хотя у «Бранобеля» во владении был самый крупный перегонный завод в Баку, с такими большими потоками справляться было трудно. Закавказская железная дорога, ставшая по завершении строительства государственной, также не была готова к таким объемам. На государственные инвестиции в производство наливных железнодорожных составов рассчитывать не приходилось, и поэтому и Людвиг, и Ротшильды заказывали и использовали собственные. Вдобавок стопорились транспортировки, идущие через Сурамский перевал в Грузии: подъем был настолько крутым (высота перевала 950 метров над уровнем моря), что для состава в восемь вагонов требовалось два паровоза. Чтобы решить этот вопрос, Людвиг совместно с пятью другими бакинскими нефтепроизводителями создал синдикат, проложивший через перевал трубопровод длиной 65 километров. Но он был завершен только в 1889 году.
1886 год
Этот год стал еще одним кризисным периодом для «Бранобеля», также и для взаимоотношений между Альфредом и Людвигом. Перепроизводство нефти и низкие цены оказались устойчивыми, в то время как компания продолжала инвестировать и расширяться. Дивиденды компании за 1885 год составили всего два процента. Снова поползли слухи, что «Бранобель» на грани банкротства, кредиты были отклонены, соглашения расторгнуты, и даже векселя машиностроительного завода невозможно было заложить.
По словам Людвига, проблемы были в основном результатом злонамеренной клеветы: «Конечно, Нобель виноват во всем. В старые добрые времена, когда всё перевозилось в бочках, за нефть платили от 3 до 4 рублей, – иронизировал он в письме Альфреду. – Теперь пришел иностранец со своим капиталом и со своими проклятыми новыми идеями. Жалобы попадают на страницы газет, принимая характер злобных преследований». Так и было, о товариществе действительно ходили слухи, и оно подвергалось нападкам в прессе. Но это не единственное объяснение. По словам дочери Людвига Марты, отец не хотел признать, что «подрывало финансовую репутацию и кредит компании в основном неконсолидированное положение фирмы, а не зависть со стороны ее конкурентов».
О состоянии текущих дел Альфреду сообщал главным образом Ивар Лагерваль, прекрасно осведомленный об экономическом положении компании. Назревшие финансовые проблемы привели к возобновлению конфликта между Альфредом и Людвигом. По словам Альфреда, руководство не извлекло уроки из предыдущего кризиса, продолжая тратить на строительство до того, как были получены деньги, из чего он сделал вывод, что крах компании – вопрос времени.
Как и в прошлый раз, отрицательное отношение Альфреда было окрашено его собственной финансовой ситуацией. Со времени первого появления динамита на свободном рынке в 1867 году ему удалось создать настоящую империю по производству и распространению этого товара. В середине 1880‑х годов его динамитные компании в разных странах не только подвергались атакам со стороны других производителей, но также конкурировали между собой. Решением стало слияние различных динамитных компаний, для чего потребовались финансовые средства – средства, которые были в основном увязаны в «Бранобеле». Занятые в 1883 году деньги должны были быть возвращены в том же году, но этого не произошло. «У меня сейчас более трех миллионов рублей намертво размещены на безотзывном вкладе в Петербурге, – жаловался он Людвигу, – а так как почти всё мое остальное состояние лежит в динамитных акциях, зарегистрированных на мое имя и потому совершенно непродаваемых <…> тебе нетрудно понять, что я, ведя такие обширные дела и ненавидя займы, нахожусь в затруднительном положении».
Чтобы помочь брату выйти из затруднительного положения, Людвиг пошел даже на то, что предложил Альфреду ипотеку на свое недвижимое имущество в Петербурге в качестве обеспечения ссуды. (Во время предыдущего кризиса обсуждалась даже его продажа.) Альфред охотно принял предложение, но реализовывать его, к счастью, не понадобилось. В результате слияния основной компании Dynamitaktiengesellschaft в Германии и Nobel’s Explosives Company в Великобритании, а также трех других немецких динамитных компаний осенью 1886 года был образован Nobel-Dynamite Trust Company (Нобелевский динамитный трест).
Людвига возмущало, что Альфред и Роберт якобы плохо отзывались о товариществе, ограничивая тем самым возможности получения кредитов. «Заявления, сделанные [Робертом] посторонним лицам и банкирам за границей, весьма сильно повредили мне, и <…> заявления, сделанные тобой и затем распространенные злопыхателями, подрывают доверие к нашему предприятию», – писал он Альфреду. Но тот отверг это обвинение в письме Роберту: «Утверждение Людвига, будто бы мы повредили кредитоспособности товарищества из‑за неосторожных заявлений, не выдерживает критики. То, что повредило кредиту компании и в конечном итоге подорвало кредит самого Людвига, заключается в том, что он строил, не зная, чем платить, – система, подходящая для детей, но не для взрослых людей».
