Близкий советник Людвига, умный и проницательный Ивар Лагерваль подытожил его личность следующими словами:
Несмотря на свою обширную деятельность и положение главы крупнейшего промышленного предприятия России, Людвиг Нобель был простым и скромным, как немногие, хотя знал себе цену. В обетованной стране чинов и титулов он всю свою жизнь прожил без титулов. Его личная привлекательность располагала к нему всех и каждого, вне зависимости от положения, а его друзья питали к нему безмерную преданность. Но самой отличительной чертой его характера было большое личное мужество. Он не боялся никакой опасности и смело высказывал свое мнение. Он был так же чужд страха и стеснительности перед ужасным императором Николаем I, как и перед лицом холеры, свирепствовавшей в 1850 годy, когда он ухаживал за своими больными рабочими.
Наследство
Управляющим разделом наследного имущества был назначен юридический поверенный немецкого посольства по фамилии Нахман. Недвижимое имущество Людвига было распределено следующим образом: вдова унаследовала жилой дом, занимавший целый квартал между Большой Конюшенной улицей, д. 29, и набережной Мойки, д. 42. Он был построен в 1868 – 1869 годы по проекту Давида Гримма, коллеги Карла Андерсона, и приобретен Людвигом в 1871 году за 850 тысяч рублей. Вышеупомянутый доходный дом № 32 на Шпалерной улице, спроектированный Карлом Андерсоном, достался дочери Анне. Дом на Сампсониевской набережной перешел к сыну Эммануилу, а большой участок между Сампсониевским проспектом и Ништадтской улицей (за заводом) стал общим достоянием братьев и сестер. Опекунами несовершеннолетних братьев и сестер стали Эммануил и Карл вместе с зятем Эдлы Альфредом Нюбергом.
Альфреду содержание завещания было неизвестно, и ему ничего не досталось. Поскольку финансовое положение нефтепромышленной компании по‑прежнему было шатким, он в свое время обещал подождать с требованием возвращения своего займа, но долг мучил Людвига. Лежа на смертном одре, он поручил Эммануилу перевести часть своих акций на имя Альфреда в качестве залога, что было выполнено сразу после возвращения в Петербург. Эммануил распорядился о переводе Альфреду акций на сумму 850 тысяч рублей. Альфред мог их продать, но из‑за низкого курса решил сохранить, предоставив компании право использовать их в виде залога в Государственном банке.
Большая Конюшенная улица, д. 29. Фото 2019 года
Людвиг умер богатым человеком. Лагерваль оценивает его состояние в 10 миллионов рублей серебром, что приблизительно в 100 раз больше сегодня. Оценка может быть верной, так как номинальная ценность активов Людвига в одной только нефтяной компании на 1 января 1888 года составляла 6 220 750 рублей – 755 паев по 5000 рублей и 9783 акции по 250 рублей. Их рыночная стоимость, естественно, была намного выше. Активы нефтекомпании, принадлежавшие другим членам семьи, распределялись следующим образом: Альфред – 2 495 500 рублей, Роберт – 350 000, Эммануил – 117 000, Карл – 110 000, Эдла и Анна – по 100 000 у каждой, Яльмар Круссель – 50 250, Альфред Нюберг – 50 000. Сам Лагерваль владел тремя паями и 40 акциями на общую сумму 25 000 рублей.2
Бóльшая часть паев и акций завещана несовершеннолетним детям. Достались ли родственникам какие‑либо наличные деньги, неизвестно, но на фоне жизненной философии Людвига есть основания предположить, что в таком случае речь не шла о крупных суммах. Деньги зарабатывают. «Капитал в чистых деньгах, оставленный в наследство детям, – это чистая моральная гибель, – писал Людвиг Альфреду за два года до смерти. – Капитал в виде промышленного дела – хорошее оружие в борьбе за существование. Но тот, кто думает, что этот капитал дает прибыль без активной работы, скоро прогорит».
В соответствии с этим принципом семейные предприятия были переданы двум старшим сыновьям: Эммануил возглавил «Бранобель», а Карл – машиностроительный завод, который вскоре был преобразован в торговый дом (товарищество на вере), в равной доле принадлежавший обоим братьям. Еще одно дело, которое после отца возглавил Эммануил, заключалось в импорте и продаже динамита в России. Как было сказано выше, организовать собственную динамитную фабрику в России Альфреду так и не удалось.
Как явствует из приведенного в предыдущей главе письма, Людвиг спокойно смотрел в будущее, надеясь, что «работой, заботой, доброй волей и здравым смыслом» молодое поколение выполнит разработанную им программу. Будущее в высшей степени оправдает его надежду.
III
Третье поколение
На момент вступления в наследство Эммануилу было двадцать девять, а Карлу – двадцать шесть лет. Предпринимательство сыновьям Людвига не было в новинку, они принимали участие в семейном деле с юных лет. Школьное образование было коротким и неполным, как и у их отца и дядей. Сначала их обучали на дому, затем они поступили в Анненшуле, училище Св. Анны – одно из лучших учебных заведений города. Школа была основана в 1736 году и являлась частью немецкой лютеранской общины Св. Анны, славилась толерантностью и современными педагогическими методами. Еще в XVIII веке в школе учились также девочки, и во времена Эммануила их количество достигало почти 40 процентов учеников. К концу 1860‑х годов общее число учеников возросло до восьмисот, в связи с чем было выстроено новое здание школы. Именно в новом здании Эммануил получил свое первое формальное образование. В школу он пошел в 1869 году в возрасте десяти лет, одновременно с Карлом, который был младше него на три года. Одна из причин позднего школьного дебюта Эммануила, возможно, была связана со скептицизмом его отца по отношению к формальному образованию, но могло быть и более практичное объяснение: «дом на набережной» был расположен далеко от школы, которая находилась в центре города, и мальчикам было удобнее ездить на учебу вместе.
Чтобы отметить, что нефтяная компания добыла миллиард пудов сырой нефти, у Фаберже были заказаны настольные часы
Счет классов в Анненшуле шел в обратном порядке. Начинали учиться в VII, а заканчивали в I классе. Уже с первого года обучения ученики изучали три языка – немецкий, русский, французский, а с IV класса еще и английский. Несколько раз Эммануила оставляли после уроков в наказание за прогулы. В общей сложности он пропустил около 60 часов занятий, скорее всего, в связи с болезнями. Кроме того, иногда было трудно добраться до школы, особенно во время ледоходов, когда понтонный мост между Выборгской стороной и центром города снимали, чтобы его не разнесло идущим льдом. (Постоянный мост – Литейный – был построен только в 1879 году.)
