Естественно, забастовка не приветствовалась нефтяными компаниями, но, когда она стала свершившимся фактом, они не преминули ею воспользоваться. Вскоре после начала волнений два человека, утверждавших, что представляют «Бранобель», предложили забастовочному комитету экономическую поддержку в размере 30 тысяч рублей. Условием поддержки было чтобы ее держали в секрете и продолжали бастовать еще полторы-две недели. Однако предложение было отвергнуто, так как комитет заподозрил, что речь шла о провокации. Когда через два дня опять появились эти же люди, предложенная сумма была увеличена до 50 тысяч рублей. Что это за работодатель, желающий оказать экономическую поддержку противнику? В письме одного из лидеров забастовки Ленину находим объяснение этому странному предложению, а именно – огромные запасы, накопленные производителями нефти.
Причиной неожиданной заинтересованности «Бранобеля» в забастовке являлось перепроизводство. Остановка на несколько недель означала бы сокращение темпов производства и повышение цен на нефть. То, что именно этот план заставил «Бранобель» предложить забастовочному комитету деньги, подтверждается телеграммой Хагелина, посланной через день после начала забастовки в бакинскую контору компании: «Спокойная забастовка полезна для цен. Поэтому избегайте всякого насилия».
Тот факт, что деньги были не только предложены, но в итоге и приняты забастовочным комитетом, подтверждается современными источниками. Пришла ли поддержка именно от «Бранобеля», остается неясным; разумеется, другие производители были не менее заинтересованы в повышении цен. За время волнений рабочих производство нефти упало на 30 миллионов пудов, приведя к банкротству многие мелкие компании. Для товарищества «Бранобель» с их большими резервуарами сокращение производства имело лишь незначительные последствия, приведя к желаемому повышению цен, что в свою очередь отразилось на растущих с каждым годом дивидендах: с 12 процентов в 1905 году до 20 процентов в 1907‑м.
После двухнедельных переговоров представителей нефтепромышленников и рабочих была подписана так называемая «Мазутная конституция», которую принято считать первым коллективным договором в России. Рабочий день начинался в девять для всех, включая работающих посменно, а на промыслах – в восемь. Была повышена заработная плата и введены четыре дня оплачиваемого отпуска в месяц. На каждом промысле была создана комиссия с задачей следить за выполнением договора – своего рода предшественник профсоюзов, сформированных в ближайшие годы.
Таков был положительный результат забастовок и беспорядков. Одним из негативных последствий была вспышка латентной ненависти между азербайджанцами (собирательно именовавшихся татарами) и армянами, подстрекаемая националистическими силами в правительстве во главе с консервативным министром внутренних дел Плеве. Конфликт был результатом традиционных религиозных разногласий между мусульманами и христианами и разжигался классовым противопоставлением богатых армянских купцов и нефтяных баронов бедным азербайджанским нефтяным рабочим, составлявшим большинство населения этого края. «В результате в Баку разразилась, – писал Торберн Фегреус своему отцу, – настоящая расовая война, которая продолжалась между этими сторонами с воскресенья по среду. Затем по настоянию татарских мулл и армянского духовенства был заключен мир (или перемирие?)». Во время беспорядков погибло более 2000 человек и были сожжены более 130 буровых вышек.
Кровавое воскресенье
Более длительный и серьезный эффект забастовки в Баку заключался в том, что общественные беспорядки отозвались в Петербурге. Девятого января были обстреляны демонстранты, шедшие к Зимнему дворцу представить императору список требований политических реформ. Сотни рабочих были убиты и ранены. День вошел в историю как Кровавое воскресенье.
До тех пор подавляющее большинство рабочих относилось достаточно пассивно к требованиям политических изменений, выдвигаемым в первую очередь либеральной и социалистической интеллигенцией. Пока требования реформ шли от небольшой социальной элиты, правительство могло их игнорировать, но 9 января 1905 года всё изменилось. «С этого дня, вошедшего в историю под именем Кровавого воскресенья, революционное пламя охватило все слои населения, превратив революцию в явление массовое», – пишет американский историк Ричард Пайпс. По его словам, Кровавое воскресенье имело для России столь же большое значение, что для Франции День взятия Бастилии.
Художник Валентин Серов отреагировал на подавление протестов этой работой, опубликованной в сатирической газете
Кровавое воскресенье вынудило императора и правительство пойти на реформы. 17 октября 1905 года император издал так называемый Октябрьский манифест, в котором гарантировались свобода совести, слова, собраний и профсоюзов. В следующем году были проведены выборы в Государственную Думу.
Как Эммануил относился к катаклизмам, потрясшим в эти годы российское общество? Являясь владельцем двух крупнейших предприятий, он, по понятным причинам, обладал консервативными инстинктами. Одновременно он и его отец всегда осознавали значение хороших взаимоотношений со своим персоналом. Кроме того, предприниматели тоже были заинтересованы в политических и экономических преобразованиях. Государственный сектор по‑прежнему был непропорционально большим, и правительство не хотело отказываться от своего влияния в пользу частной промышленности. Государство устанавливало правила условий найма и оплаты труда, санкцию на формирование акционерного общества давал сам император. Кроме того, промышленный мир по‑прежнему во многом зависел от государственных заказов, таможенных льгот и т. д.
Форсированная реформенная программа министра финансов Витте на рубеже веков привела к дисбалансу между теми, кто воспринимал эти реформы как необходимое условие для развития страны и промышленности, и теми, кто видел в любых изменениях угрозу традиционным русским ценностям. Кроме того, в обществе царил общий скептицизм в отношении частного предпринимательства. «У нас до сих пор нет твердого осознания того, что составляет экономическую основу современных культурных государств, – подытожил журнал „Промышленность и торговля“ в 1898 году. – Широким общественным кругам в России промышленность и торговля представляются или в качестве какого‑то паразитного придатка к земледельческой основе русского народного хозяйства, или в качестве источника неблаговидной наживы для сравнительно небольшого числа непременно кровожадных капиталистов».
Противники частного капитализма встречались также в государственном аппарате, где иностранные предприниматели, особенно те, кто эксплуатировал российские природные ресурсы, воспринимались весьма отрицательно. Подобные умонастроения выразились в предложениях национализации нефтяных месторождений, однако эти меры были пресечены министерством торговли и промышленности. Одной из причин негативного отношения к частному предпринимательству было отсутствие в России влиятельного среднего класса, подобного западноевропейскому. В стране с населением 150 миллионов человек только 30 тысяч зарабатывали более 10 тысяч рублей (сегодня – около семи миллионов) в год. Это составляло 0,02 процента населения.
