Мясников собрал этих людей на совещание в среду вечером в небольшом кинотеатре Мотовилихи. Объяснил, почему им нужно убить Михаила Романова. Ведь если «Его императорское Величество» оставить в живых, то буквально завтра его могут выкрасть монархисты, и тогда он возглавит многочисленные силы контрреволюции. Если же сейчас они его убьют, то официально объявят об исчезновении высокородного пленника. И тогда Ленин со Свердловым смогут избежать осложнений с «буржуазными правительствами», с ними не придется идти на компромисс.
Все четверо поклялись молчать, и Мясников посвятил их в детали своего плана. Для того чтобы злодеяние сохранить в тайне, решили совершить убийство этой же ночью. Михаила следовало выкрасть из номера отеля, отвезти в лес и застрелить. Но как можно выкрасть боевого генерала, человека недюжинной физической силы, который, без сомнения, может за себя постоять? Только обманом и подлостью, не иначе… Марков объяснял это следующим образом: «Решено было так: явиться около 11 часов вечера в номера, где жил Михаил Романов, предъявить ему документ, подписанный тов. Малковым, о срочном его выезде. Если он будет брыкаться и откажется следовать, то взять силой…»
Но Михаил Александрович мог задать резонный вопрос: а к чему этот срочный выезд? Ответить следовало так: в целях его же безопасности, ведь на Пермь наступали силы «белых». На следующий день, согласно разработанному плану, нужно было объявить, что он исчез. Для устрашения местных жителей чекисты задумали арестовать за соучастие в этом «преступлении» ближайшее окружение великого князя, а затем всех этих людей расстрелять. Вот так – просто, и «концы в воду».
Совещаться закончили в половине десятого вечера. До предстоящего похищения оставалось совсем немного времени. Местом будущей казни наметили небольшой лесок недалеко от Мотовилихи. Согласно плану Мясникова, жить «Его императорскому Величеству» оставалось всего несколько часов.
От гостиницы до места будущей казни – приблизительно час пути. Пленника решили везти в открытой коляске, в которую впрягли лошадь. Лесок этот найти несложно, даже в темноте. Он давно облюбован местными большевиками – еще в те времена, когда они собирались здесь на свои тайные сходки. Примерно час или около того требовалось, чтобы вырыть могилу. А потом, рассчитывал Мясников, подельники двинутся обратно, в Мотовилиху. Вполне можно управиться до рассвета.
Наконец, подготовлены две коляски, в них впряжены лошади. Расстрельная команда заняла места, и в десять часов вечера все выехали в Пермь.
Как только подъехали к городу, сразу же повернули к зданию, где располагалась Пермская ЧК. Там быстро набросали текст документа, из которого следовало, что ввиду приближения линии фронта товарищу Николаю Жужгову предписано эвакуировать «гражданина Михаила Романова в Центральную Россию». Внизу указали три фамилии: Председателя Пермской ЧК, главы отдела контрреволюции и секретаря. Когда текст отпечатали на пишущей машинке, «поставили не особенно ясно печать», а потом Мясников, Марков и Колпащиков расписались.
Время приближалось к полуночи. Жужгов аккуратно свернул лист бумаги с напечатанным «приказом об эвакуации», и положил его в карман. Мясников и его люди вышли на улицу. Там опять сели в две коляски, и отправились на Сибирскую улицу, в гостиницу «Королевские номера». Пока Иванченко и Колпащиков разворачивали коляски с запряженными в них лошадьми, Жужгов направился к входу в гостиницу и требовательно постучал в дверь. Охранник приоткрыл ее и с удивлением посмотрел на непрошеных гостей. Жужгов предъявил ему только что составленный в ЧК документ, объяснил, что они прибыли сюда с целью эвакуации Михаила Романова, и вошел в просторный холл.
Последняя запись в дневнике великого князя Михаила сделана 11 июня, поэтому точно неизвестно, как он провел следующий день. Скорее всего, как это стало для него уже привычным, гулял по городу, вдоль набережной. Возможно, зашел на Екатерининскую улицу, посмотреть квартиру, об аренде которой Джонсон уже договорился с Тупицыным. Но вернулся в гостиницу он не позже 6 вечера, об этом сохранилось свидетельство полковника Знамеровского: «[C] 12 июня с[его] г[ода] я находился днем с 6 вечера до 9 у Романова…» На письменном столе в номере Михаила Александровича осталось письмо жене. Начиналось оно словами: «Моя дорогая, любимая Наташа…» Ближе к полуночи он собирался ложиться спать, о чем-то переговаривался с Джонсоном…
О том, что случилось дальше, сохранились свидетельства четырех человек: Мясникова, Маркова, камердинера великого князя Челышева и постояльца гостиницы господина Крумниса. В общих чертах они совпадают, но есть и довольно много расхождений.
Крумнис играл с кем-то в карты, как вдруг услышал громкие голоса в холле. Он вышел из своего номера, чтобы узнать, что случилось, и увидел, что трое вооруженных людей обступили комиссара гостиницы Илью Сапожникова. Они объясняли ему, что имеют приказ об эвакуации Михаила Романова. Комиссар хотел позвонить в ЧК, чтобы там ему подтвердили информацию, но пришельцы не позволили ему сделать это.
Один из них – Жужгов, заглянул на кухню, и попросил кухарку проводить его до апартаментов, занимаемых великим князем. Она поднялась с ним по лестнице и остановилась у номера 18, который занимал шофер Михаила Александровича, Борунов. Через несколько минут, когда в коридор вышли Челышев и Джонсон, они увидели следующую картину: Борунов разговаривал с «каким-то человеком в солдатской шинели». Незнакомец размахивал листом бумаги и требовал сказать, где «живет Михаил Романов». Вид у пришельца был такой грозный, что Борунов беспрекословно указал ему на дверь номера 21. Когда Челышев попытался загородить незнакомцу путь, тот немедленно выхватил из кармана револьвер.
…Жужгов тут же ворвался в комнату, занимаемую великим князем. В грубой форме приказал Михаилу Александровичу одеваться и предъявил ему приказ следовать в канцелярию Совета. Тот с недоверием посмотрел на незваного гостя и сказал:
– Я никуда не поеду. Я вас не знаю.
После этого потребовал связать его по телефону с Павлом Малковым, председателем Пермской ЧК.
Жужгов опешил. Как же так? Он был вооружен, имел на руках «приказ», но все это, оказывается, не произвело впечатления на стоящего перед ним высокого, с непреклонным выражением лица, человека. Посмотрев на него еще раз – снизу вверх – Жужгов выглянул из комнаты и позвал на помощь Колпащикова. Теперь уже вдвоем они стали требовать, чтобы Михаил следовал за ними. Препирательства продолжались так долго, что недоумевающий Марков, ожидавший сообщников на улице, не выдержал и поспешил в гостиницу узнать, чем вызвана задержка.
Теперь против Михаила стояли трое вооруженных людей. Но он по-прежнему отказывался покинуть комнату, говоря, что болен, и требовал позвать доктора. Он также настаивал на разговоре с Малковым, не догадываясь, что тот посвящен в заговор. Тогда Колпащиков, которому надоело попусту тратить время, грубо схватил великого князя за плечо и выругался:
– Ах вы… Романовы! Надоели вы нам все!
Михаил Александрович понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и начал одеваться. Джонсон, войдя в комнату, стал настаивать, что должен ехать вместе с ними. После короткой перепалки ему разрешили сопровождать Михаила. После этого Жужгов схватил великого князя за воротник и резко подтолкнул к выходу, кивнув Джонсону, чтобы тот следовал за ними.
