Тут же появилось распоряжение о задержании М. А. Романова, по всем окрестным дорогам чекисты разослали конные отряды милиции, но никаких следов пропавших так обнаружить и не удалось. Не дал, ествественно результатов, и обыск в комнатах гостиницы, где проживал великий князь, Джонсон и слуги. Но Челышева и Борунова тут же арестовали как «сообщников» похищения.
История об исчезновении Михаила и Джонсона получила широкую огласку благодаря публикациям в местной печати. 15 июня несколько газет напечатали сообщение под заголовком «Похищение Михаила Романова», по сути, повторявшее текст телеграмм: «В ночь с 12 на 13 июня… в Королевские номера, где проживал Михаил Романов, явились трое неизвестных… Его и Джонсона силой увезли… вызванные по телефону члены ЧК прибыли в номера через несколько минут после похищения. Немедленно было отдано распоряжение о задержании Романова, по всем трактам были разосланы конные отряды милиции, но никаких следов обнаружить не удалось… Проводятся энергичные розыски».
Многие жители Перми видели в спасении Михаила «перст Господень», и заказывали в храмах молебны «о здравии раба Божия Михаила». Люди ждали, когда он, чудом спасенный, появится во главе войска, «освободит плененного Монарха и восстановит порядок».
А как отреагировала Москва? Очень странно… Никто не потребовал наказать людей в Перми, которым поручили обеспечить безопасность Михаила Александровича. У местных чекистов даже не потребовали отчета, не арестовали тех, кто по халатности допустил «похищение» великого князя. Словно по этому делу не возникало никаких сомнений. Соответственно, и выводы не были сделаны. А Малков, служивший в Пермской ЧК, хранил прямо-таки олимпийское спокойствие. Впрочем, вести себя подобным образом оказалось очень легко – его просто никто ни о чем не спрашивал.
А ведь в Москве о случившейся трагедии узнали очень быстро. Мясников в воспоминаниях подчеркивал, что глава местных большевиков, М. Туркин, сразу же после убийства отправился в Первопрестольную, чтобы обо всем доложить в Кремле. Версия Туркина оказалась такой: Михаила Романова убили, чтобы предотвратить его похищение, которое готовили монархически настроенные офицеры. Ведь самое главное – нельзя допустить, чтобы он встал во главе контрреволюционного восстания. Сначала эту версию он изложил Якову Свердлову. И тут же потребовал от Свердлова гарантии о неразглашении тайны. Доложить о случившемся, настаивал он, можно только Ленину и узкому кругу лиц, связанных по долгу службы с этим делом.
Туркин, вернувшись из Москвы, рассказал Мясникову, что Свердлов очень обрадовался его рассказу. Он тут же позвонил Ленину и организовал встречу. Ленину тоже понравилась предложенная версия. Он тут же отдал приказ объявить о похищении. Все это доказывает: убийство великого князя Михаила было заранее одобрено в Москве. Следствием этого стало поручение руководства Уральского Совета Мясникову претворить его в жизнь.
Спустя некоторое время после казни Михаила и Джонсона Мясников отправился на совещание членов Уральского Совета в Екатеринбург. Его цель – составление резолюции о будущей казни главных членов семьи Романовых. И хотя убийство великого князя уже свершилось, как утверждал Мясников, имя великого князя оказалось в списке тех, кто подлежал обязательному уничтожению. Участники совещания также приняли решение – в целях безопасности – сохранять все, что сказано во время встречи, в строжайшей тайне. Они единогласно одобрили резолюцию, и решили, что Уральский Совет немедленно пошлет двух представителей в Москву, чтобы получить разрешение на уничтожение членов императорской семьи у главных большевиков страны. Одним из посланников стал Уральский военный комиссар Филипп Голощекин
[282], а другим – Гавриил Мясников, которому также вменили в обязанность доложить Ленину о том, что уже свершилось.
Спустя несколько недель были казнены и другие члены императорской семьи – во главе с Николаем II.
…Итак, человек, известный под именем Михаила II, был мертв. Это у его убийц не вызывало сомнений (По крайней мере, об этом можно судить по их воспоминаниям, написанным в 1920-е годы).
Невольно вспоминаются слова комиссара Владимира Гущика, преклонявшегося перед великим князем: «Вспоминая этого человека, я думаю: каким светлым порывом смоешь Ты, Россия, его безвинную кровь? Растерзав прекрасного человека, что Ты дашь взамен? Сумеешь ли в конечном итоге искупить чистую кровь Последнего Михаила?» Лучше – вряд ли скажешь.
Глава тридцать вторая
Исход
…Наташа, вернувшись из Москвы в Гатчину, места себе не находила от волнения. Как там Миша – один, без нее? Здоров ли? Она рвалась к мужу, надеялась на встречу с ним, но на душе была тяжесть… страх…
И вот 13 июня почтальон принес телеграмму – от полковника Знамеровского. Непослушными, словно ставшими чужими, пальцами молодая женщина развернула ее и прочитала странный текст: «Наш друг и Джонни исчезли бесследно». Сначала она не очень поняла смысл этих слов. Как – исчезли? А потом затеплилась надежда – может, они бежали, спаслись? Ей так хотелось узнать хоть какие-то подробности! Но… Полковник молчал, больше от него она не получила ни единой весточки. Не знала Наташа, что в тот же день его вместе с женой, Верой Знамеровской, арестовали, и обоих бросили в тюрьму – вслед за Челышевым и Боруновым. А впоследствии расстреляли – так, ни за что. Ведь жизнь человеческая для представителей новой власти ничего не значила.
Та же участь постигла и Пермского архиепископа Андроника, чья «вина» состояла лишь в том, что он молился за Михаила Александровича. Впоследствии Жужгов хвастал, что именно он убил архиепископа, как и Михаила. Только священника не расстреляли, а живьем закопали в яму. Чекист это обстоятельство ставил себе в заслугу.
Кстати, аресты и гибель людей, в той или иной степени имевших отношение (даже косвенное) к великому князю Михаилу Александровичу, продолжались еще несколько лет. Чекисты арестовали мужа гимназической подруги Наташи, Марии Шлифер, за то, что нашли у него письма великого князя, причем, частного порядка. Таких примеров – множество.
Но один из них – все-таки особенный. Сергей Есенин
[283] утверждал в знаменитом «Письме к женщине», что большое видится на расстоянии. А каким же видится сегодня он сам? Литератор Станислав Куняев
[284], написавший совместно с сыном, Сергеем Куняевым, биографию поэта, утверждал в одном из интервью, что «интерес к певцу страны березового ситца в народе по-прежнему очень велик». Сергей Александрович был человеком противоречивым, ищущим крайностей, проявлявшихся в «жажде истины, в абсолютной открытости характера». Однажды он вмешался в большую политику, и это имело для него роковые последствия. С. Куняев высказал мнение, что «Есенина убили». Невольно возникает вопрос: почему?
