Через два дня при свидании он мне заявил: “Как я вам и сказал, за Брасовой пришли в ту же ночь, но ее у Герзони не оказалось”, – и прибавил с улыбкой: “Кто-то ее предупредил…”» Интересно, догадывался ли Горький о том, кто в действительности помог Наташе? Ведь Иван Иванович скромно промолчал…
По времени Наташино исчезновение из лечебницы Герзони совпало с убийством ее старого врага Урицкого, которого застрелил 30 августа, прямо в здании ЧК, студент Леонид Каннегисер
[297]. Молодой человек был председателем «Союза юнкеров-социалистов», членов которого объединяла ненависть к большевикам. Каннегисер отомстил Урицкому за недавнюю казнь своего друга, офицера В. Б. Перельцвейга, расстрелянного Петроградской ЧК по делу о контрреволюционном заговоре в Михайловском артиллерийском училище. Гибель Урицкого, в свою очередь, совпала по времени с покушением на жизнь В. И. Ленина в Москве. Председатель Петроградского комитета революционной обороны и председатель Совнаркома Петрограда, Григорий Зиновьев заявил: «На контрреволюционный террор… рабочая революция ответит террором пролетарских масс, направленным против всей буржуазии и ее прислужников…» Каждый день расстреливали десятки, сотни ни в чем не повинных людей. Призрак «красного террора» в России стал явью.
Большевики не щадили тех, кого могли лишь заподозрить в симпатиях к «белым». Порой не помогала даже дипломатическая неприкосновенность. Сразу же после убийства главы петроградской ЧК М. С. Урицкого, покушения на Ленина и появившихся сведениях о готовящемся «заговоре послов» власти приняли решение арестовать британских дипломатов и разведчиков. Кроме того, как вспоминал сотрудник английской секретной службы, мичман А. Гефтер, «большевики узнали, что в британском посольстве есть документы, представлявшие для них интерес». 31 августа отряд чекистов ворвался в здание Британского посольства в Петрограде. Военно-морской атташе капитан 1-го ранга Ф. Кроми оказал им вооружённое сопротивление и погиб в перестрелке. Вот как описывают его гибель американские авторы М. Сейерс и А. Кан: «После убийства Урицкого советские власти в Петрограде послали отряд чекистов оцепить английское посольство. На верхнем этаже сотрудники посольства под руководством капитана Кроми жгли компрометирующие их документы. Кроми бросился вниз и захлопнул дверь перед носом советских агентов. Те взломали дверь. Английский шпион встретил их на лестнице, держа в обеих руках по браунингу. Ему удалось застрелить комиссара и еще несколько человек. Агенты ЧК тоже открыли огонь, и капитан Кроми упал с простреленной головой…» По воспоминаниям сэра Роберта Брюса Локкарта, его тело выбросили из окна, и оно пролежало на мостовой несколько дней.
Без сомнения, не исчезни Наташа из лечебницы Герзони, ее ждала бы страшная участь. Чекисты считали своим долгом вновь арестовать Брасову. После ее побега они схватили Тату, а вслед за этим из Перми пришло сообщение, что Михаил и Джонсон вновь задержаны. «Исчезновение» великого князя Михаила вызывало у большевиков опасения – ведь оно наверняка воодушевило монархистов. А тут еще побег его жены! Было над чем задуматься… Им обязательно нужно было сделать вид, что Михаил пойман… А потом – «расстрелять» его.
И вот к 18 сентября Пермский Совет принял решение убрать Михаила с политической сцены официально. Для этого чекисты решили выдать камердинера Челышева за Михаила, а шофера Борунова – за Джонсона.
В сообщении Пермской ЧКа, за подписью ее председателя Малкова, говорилось, что «12 сентября в 10 верстах от Чусовского завода… одним из посланных агентов было обращено внимание на двоих проходящих по направлению к Пашийскому тракту лиц, которые держали себя довольно подозрительно». Один из вызвавших подозрение – «высокий мужчина с русой бородой “буланже”, особенно обратил на себя внимание». Незнакомцев доставили в штаб ЧК для допроса. Там обнаружилось, что на их лица наложен грим. Когда его сняли, было установлено, что эти люди – «бывший великий князь Михаил Романов и его секретарь Джонсон, каковые тотчас были заключены под сильную охрану».
Спустя два дня Русское телеграфное агентство сообщило, что «Михаил Романов и его секретарь задержаны агентами Пермской ЧК. Они доставлены в Пермь». На следующий день, в соответствии с приказом № 3694, Челышева и Борунова вывели из здания тюрьмы и расстреляли. А за месяц до этого Председатель ВЦИК Яков Свердлов телеграфировал в Пермь: «…что касается слуг Романова, предоставляю поступать по вашему усмотрению, согласно обстоятельствам». Это был ордер на убийство. Не вызывает сомнений: оно задумывалось с единственной целью – обеспечить наличие «тел» Михаила и Джонсона. Но вскоре выяснилось, что эта затея оказалась тщетной. Решение «убить» Михаила отменили – на уровне более высоком, чем Пермская ЧК. Скорее всего, сделали это в Москве.
Сообщение «Задержание Михаила Романова» успели напечатать 18 сентября 1918 года лишь в одной местной газете – «Известия Пермского уездного исполкома Совета крестьянских и рабочих депутатов», но буквально сразу его замазали типографской краской. В остальных же пермских газетах, где его тоже планировали опубликовать, вместо сообщения виднелись «дыры».
Но всех этих изменений в политике оказалось недостаточно, чтобы спасти ни в чем не повинных Челишева и Борунова. Их, как и тысячи других, чекисты бросили в горнило начатого большевиками «красного террора». Эта же участь постигла и чету Знамеровских, арестованную чекистами сразу же после расстрела Михаила и Джонсона. Вскоре их казнили недалеко от Перми. Останься Наташа в мае в Перми, не скройся из лечебницы Герзони в Петрограде, она бы без сомнения тоже разделила судьбу этих людей.
Больше о том, что Михаил пойман, нигде не сказано ни слова. А на сообщение Русского телеграфного агентства никто не обратил внимания. Промелькнуло оно в печати… ну и что? Ведь больше никакой информации по этому делу не было! Словом, немецкая разведка отправила в Берлин шифровку, в которой говорилось: «все, как обычно». Личность великого князя Михаила опять оказалась в центре внимания, и немцы искали пути, как привлечь его на свою сторону.
30 сентября в Берлин отправили еще одну телеграмму. В ней сообщалось, что в Петрограде монархисты планировали установить диктатуру во главе с генералом П. А. Лечицким
[298], выступавшим за «восшествие на Престол Великого Князя Михаила». Сам Лечицкий, бывший командующий Девятой армией, под руководством которого служил в 1915 году Михаил, имел репутацию опытного генерала, однако не годился на роль диктатора. Но монархисты в Петрограде в ту пору были доведены до отчаяния. Они считали, что какой-нибудь генерал – лучше, чем никакой, а надежда – лучше, чем отсутствие таковой.
Через три недели в Берлин пришла телеграмма из Киева, официально подтверждавшая, что «Великий Князь Михаил находится в Сибири в надежных руках “Сибирского правительства”». С текстом этой телеграммы ознакомили Наташу, и она ее очень обрадовала. Для немцев это тоже было хорошей новостью, и они стали строить дальнейшие планы относительно Михаила. К тому же, у них в руках оказалась отличная приманка для него – Наташа.
