Его сестра – великая княгиня Мария, также жила в Лондоне. Ее первый брак – со шведским принцем Вильгельмом
[300], был расторгнут еще в 1914 году, и впоследствии она вышла замуж за князя Сергея Путятина, родственника мужа княгини Ольги Путятиной, Павла. Мария вместе со вторым мужем бежала в Англию через Украину и Румынию, и теперь они вместе с Дмитрием устроились в небольшом арендованном доме в «немодной» части Лондона. Великая княгиня начала зарабатывать на жизнь вязанием и продажей свитеров, а Дмитрий стал изучать экономику и общественные науки.
Его сообщник в деле убийства Распутина и друг юности, князь Феликс Юсупов, также жил в Лондоне, но они теперь почти не виделись. У Феликса – роскошные апартаменты и солидный счет в банке. Откуда? Ответ прост: ему удалось вывезти из России, среди прочего добра, два полотна Рембрандта
[301]. Но главной причиной в охлаждении между ними стала не возникшая разница в социальном положении. Юсупов публично разгласил детали заговора против Распутина и его убийства, хотя они с Дмитрием поклялись друг другу никогда этого не делать. Дмитрий же свое слово сдержал, и теперь был глубоко оскорблен поведением Феликса.
Узнав, что Наташа в Англии, Дмитрий сразу же отправился к ней. Они не виделись с октября 1916 года, и с тех пор очень многое изменилось в жизни обоих. Но их встречу омрачило известие о гибели его отца – великого князя Павла, которого «красные» расстреляли в январе 1919 года в Петропавловской крепости вместе с великими князьями Дмитрием Константиновичем, Георгием Михайловичем и Николаем Михайловичем – «Бимбо». За что же казнили этих Романовых? По словам большевиков – за то, что в Германии были расстреляны революционеры Карл Либкнехт
[302] и Роза Люксембург
[303]. Итак, око за око… Только странное это объяснение: революционеры – немецкие, а великие князья-то – свои, русские.
Удручало Дмитрия и то, что Наташа не могла говорить ни о чем и ни о ком, кроме как о Михаиле. Где он? Что с ним? Эти вопросы волновали ее больше всего. Дмитрий же ничем не мог помочь ей: он не раз слышал, что Миша жив, но не более того…
В первые недели после этой встречи Дмитрий стал постоянным гостем в Наташином доме. Тата, узнав об этом, очень хотела увидеть его по возвращении из Парижа. Впоследствии она писала: «Я лишь недавно поборола свое увлечение им, но, несмотря на это, очень хотела увидеть, как он выглядит». Да, увлечение юной девушки прошло, а вот что чувствовал Дмитрий, который глубоко и преданно любил ее мать уже много лет? Его привязанность, судя по всему, так и не прошла. Но он видел, что Наташа мучилась, страдала из-за неизвестности о судьбе Михаила и все ее разговоры были лишь о нем. Значит, сам он, Дмитрий, – по-прежнему третий лишний… К тому времени, когда Тата приехала к матери и брату на летние каникулы, несчастный «господин ландыш» уже вернулся в Лондон, где попытался начать жизнь заново.
А у Наташи появлялись все новые и новые проблемы. Ей удалось вывезти из России часть своих драгоценностей, но средств на привычный образ жизни стало не хватать. Ей требовалось денег больше, чем оставалось на счету в Парижском банке. Она, правда, пыталась себя успокоить, как и большинство русских эмигрантов, что вскоре все образуется, и они вернутся домой. Ведь Белая армия – с помощью британцев, французов, японцев, американцев, обязательно победит большевиков, иначе и быть не может… Тата писала, что они ожидали «жить за границей три года», не больше.
В сентябре 1919 года, когда Джорджи исполнилось девять лет, Наташа определила его в дорогой престижный колледж, расположенный на южном побережье Англии. Теперь она должна была оплачивать обучение двоих детей, и нуждалась в дополнительных средствах. В канун Рождества Наташа несколько успокоилась, получив долгожданный перевод из Копенгагена – полторы тысячи фунтов стерлингов! Немалая по тем временам сумма. Эти деньги лежали на счету Михаила в датском банке. Их отправили ей при помощи генерала Бирюкова, служившего когда-то под началом ее мужа, а после революции эмигрировавшего в Данию. Вскоре Наташа получила еще один перевод – на такую же сумму. Это давало надежду на финансовую стабильность. Но она оказалась иллюзорной. Источник иссяк, и она больше ничего не получила.
Но дети пока все же пристроены, и неплохо. Наташе, в общем-то, и не оставалось ничего другого, кроме как думать и волноваться о Михаиле. Она все еще верила, что когда-нибудь они встретятся. В феврале 1919 года ее надежды на это усилились. Алексей Матвеев, живший к тому времени в Париже, связался с Наташей и рассказал: знакомый офицер-француз получил «совершенно секретное» сообщение о том, что Михаил нашелся в Индокитае. Человек, заявлявший о том, что он – великий князь Михаил Александрович, просил у французских властей визу. И им потребовались фотографии для идентификации личности. Наташа тут же выслала Матвееву несколько фотографий Михаила, и он передал их французам. Оба они были как на иголках, ожидая вердикта. Но ответ оказался удручающим: выдававший себя за великого князя оказался обыкновенным мошенником.
Возникали и другие слухи, но все они оказывались фальшивыми. То будто кто-то видел Михаила в Японии, то – в Сиаме. А какой-то проходимец из Америки даже открыл в Голливуде ресторан, выдавая себя за великого князя Михаила. При этом он не знал русского языка и был маленького роста, в отличие от Михаила Александровича. К сожалению, находились люди, и немало, которые ему верили. В итоге он сумел нажить целое состояние, присвоив себе мошенническим путем имя великого князя.
У Наташи же каждый раз, когда она слышала о чудесном «воскресении» мужа, вспыхивала надежда, сменявшаяся потом отчаянием. Но никто так ни разу и не сказал, что Миша мертв. Это была нескончаемая пытка!
…Вскоре ей предстояло пройти еще через одно суровое испытание. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, эвакуированная англичанами из большевистской России со старшей дочерью, великой княгиней Ксенией, жила теперь вместе с сестрой, вдовствующей королевой Александрой в Мальборо-хаус. И вот свекровь вызвала к себе невестку – впервые после той головомойки, которую устроила ей шесть лет назад здесь же, в Мальборо-хаус. 25 июля 1919 года Наташа написала одному из своих новых друзей, капитану Ширли Личфилд-Спииру: «Я должна ехать в Лондон с Джорджи завтра утром, потому что императрица хочет видеть нас. Это будет очень трудная беседа, поэтому я совершенно расстроена и даже чувствую себя больной при одной лишь мысли об этой встрече».
