…В июне 1917 года А. Керенский дал великому князю Кириллу Владимировичу разрешение на выезд в Финляндию, где он и оставался с семьей до 1920 года. Затем с женой Викторией-Мелитой и тремя детьми переехал в Германию, а впоследствии обосновался в одной из рыбацких деревушек на побережье Бретани. Именно здесь, 8 августа 1924 года, спустя месяц после распоряжения Высокого суда правосудия в Лондоне, Кирилл издал первый Манифест, провозгласив себя «Блюстителем престола». Это был ничего не значивший титул, но сам поступок великого князя поверг в изумление всех Романовых. Всех… кроме самого Кирилла. Первый Манифест воодушевил его на издание второго, и вскоре появился Манифест «О принятии Великим Князем КИРИЛЛОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ, Блюстителем Российского Императорского Престола, Титула Императора Всероссийского».
В этом документе говорилось:
«Осенив себя крестным знамением, объявляю всему народу русскому:
Надежда наша, что сохранилась драгоценная жизнь Государя Императора Николая Александровича, или Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, или Великого Князя Михаила Александровича не осуществилась.
Ныне настало время оповестить для всеобщего сведения: 4–17 июля 1918 года в городе Екатеринбурге, по приказанию интернациональной группы, захватившей власть в России, зверски убиты – Государь Император Николай Александрович, Государыня Императрица Александра Федоровна, Сын Их и Наследник Цесаревич Алексей Николаевич, дочери Их Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны.
В этом же году около города Перми убит Брат Государя Императора Великий Князь Михаил Александрович.
Светлая память Сих Венценосных Мучеников да будет нам путеводною звездою в святом деле восстановления былого благоденствия нашей Родины. А день 4–17 июля да будет на все времена для России днем скорби, покаяния и молитвы.
Российские Законы о престолонаследии не допускают, чтобы императорский престол остался праздным после установленной смерти предшествующего императора и Его ближайших Наследников.
Также по Закону нашему новый Император становится таковым в силу самого Закона о Наследии.
Наступивший же вновь небывалый голод и несущиеся с Родины отчаянные мольбы о помощи повелительно требуют возглавления дела спасения Родины Высшим, Законным, внесословным и внепартийным авторитетом.
А по сему Я, Старший в Роде Царском, единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского.
Сына Моего князя Владимира Кирилловича провозглашаю Наследником Престола с присвоением Ему титула Великого Князя, Наследника и Цесаревича.
Обещаюсь и клянусь свято блюсти Веру Православную и Российские Основные Законы О престолонаследии, обязуюсь нерушимо охранять права всех вероисповеданий.
Народ Русский велик и наделен обильными дарованиями ума и сердца, но впал в страшную беду и несчастье.
Великие испытания, ниспосланные ему Богом, да очистят его и приведут к светлому будущему, возобновив и закрепив перед Всевышним священный союз Царя и Народа.
КИРИЛЛ
Дан 31 августа 1924 года».
Этот поступок самозваного императора посеял раздор как в семье Романовых, так и в среде русских монархистов, большинство из которых к тому времени стали эмигрантами, и жили во Франции, Британии, Германии, в Соединенных Штатах Америки – словом, по всему миру. Из семи спасшихся от большевистского террора великих князей императором признали Кирилла его братья Борис и Андрей, а также Александр Михайлович («Сандро»). Остальные же четверо – бывший Верховный Главнокомандующий Николай Николаевич («Николаша»), его брат Петр, Миш-Миш и Дмитрий – сказали твердое «нет». Не признала императором Кирилла и вдовствующая императрица, которая отнеслась к его Манифесту с осуждением. Об этом она написала в открытом письме великому князю Николаю Николаевичу:
«Ваше Императорское Высочество,
болезненно сжалось сердце Мое, когда Я прочитала Манифест Великого Князя Кирилла Владимировича, объявившего себя Императором Всероссийским.
До сих пор нет точных сведений о судьбе Моих возлюбленных Сыновей и Внука, а поэтому появление нового императора Я считаю преждевременным. Нет еще человека, который мог бы погасить во Мне последний луч надежды. Боюсь, что этот Манифест создаст раскол и уже тем самым не улучшит, а, наоборот, ухудшит положение и без того истерзанной России.
Если же Господу, по Его неисповедимым путям, угодно было призвать к Себе Моих возлюбленных Сыновей и Внука, то Я, не заглядывая вперед, с твердою надеждою на милость Божию полагаю, что Государь Император будет указан Нашими основными Законами в союзе с Церковью Православною совместно с Русским Народом.
Молю Бога, чтобы Он не прогневался на Нас до конца и скоро послал Нам спасение путями, Ему только известными.
Уверена, что Вы, как старейший Член Дома Романовых, одинаково со мною мыслите.
21 сент. (4 окт.) 1924 г.
МАРИЯ. Хвидор».
Через несколько дней последовал ответ – также открытое письмо – великого князя Николая Николаевича:
«Я счастлив, что Ее Императорское Величество Государыня Императрица Мария Федоровна не усомнилась в том, что Я одинаково с Нею мыслю об объявлении себя Великим Князем Кириллом Владимировичем Императором Всероссийским.
Я уже неоднократно высказывал неизменное Мое убеждение, что будущее устройство Государства Российского может быть решено только на Русской Земле, в соответствии с чаяниями русского народа.
Относясь отрицательно к выступлению Великого Князя Кирилла Владимировича, призываю всех, одинаково мыслящих с Ее Величеством и Мною, к исполнению нашего истинного долга перед Родиной – неустанно и непрерывно продолжать святое дело освобождения России. Да поможет нам Господь.
Великий Князь Николай Николаевич.
7/20 окт. 1924 г. Шуаньи».
Сам Кирилл ожидал более жесткого отпора. Однажды он признался великой княгине Ксении, что не ждал милосердия и был готов к «злобным атакам и обвинениям в стремлении к величию». Атаки в его адрес действительно последовали, но источник их оказался глубже, чем просто злоба и обвинения в стремлении к величию.
Самым большим недостатком в действиях Кирилла было то, что русских людей, вынужденных эмигрировать – «белых», объединяла лишь ненависть к большевикам. Даже среди тех, кто мечтал о возвращении самодержавия, многие говорили о правительстве, которое должно быть избрано Учредительным собранием – иными словами, они поддерживали идею, высказанную в марте 1917 года в Манифесте Михаила. Конституционная монархия должна быть установлена в России сразу же после падения большевистского режима. Монархисты надеялись, что все именно так и произойдет. Только вот – когда?
«Николаша», к которому большинство «белых» по-прежнему относилось с большим уважением, суммировал разные взгляды, мнения, и издал свой Манифест, вслед за Манифестом Кирилла. Целью его было восстановление власти закона в России. Этот документ, фактически, подтверждал правомочность Манифеста Михаила. Таким образом, следовало: если в России будет восстановлена монархия, вовсе необязательно, что императором станет Кирилл. Тем более что так называемый Высший Монархический Совет, выражавший мнение большинства монархистов, отдавал предпочтение великому князю Дмитрию. Представители этой организации, строго следовавшие императорским законам, придерживались мнения, что великие князья Кирилл, Борис и Андрей не имели права наследовать русский престол, потому что их мать-немка не приняла православие к моменту своей свадьбы. Они выступали против Кирилла еще и потому, что он был женат на разведенной женщине, и, что еще хуже – на двоюродной сестре.
