Мария Федоровна решила ускорить бракосочетание, и оно состоялось в конце июля 1901 года. Свадьба была не очень веселой, и на ней присутствовали лишь ближайшие родственники. Вечером старший брат Ольги, Михаил, сделал в дневнике запись: «27-го июля, пятница, Гатчина.
Утром Беби (так в родительской семье называли Ольгу. – Прим. автора) и я гуляли. Остальное время была большая суматоха вообще. Завтрак был в 12 ч[асов] в саду. Были Ники [император Николай II.], Алике [императрица Александра Федоровна], Ксения [старшая сестра Михаила и Ольги], Сандро [великий князь Александр Михайлович] и д[ядя] Вальдемар [принц датский].
В 12 1/2 ч[аса] мы всем семейством собрались в Китайской галерее, когда Беби была готова, то мы пошли в большую комнату к ней, откуда начался выход через все залы в Церковь. Весь дворец был битком набит (почетный караул 14 роты Преображенского полка был выстроен на площадке большой лестницы, а другой караул Кирасирского полка в Малом [Тронном] зале рядом с Белой залой)…
По окончанию церемонии мы вернулись обратно. Я пил чай у Мама [императрица Мария Федоровна], потом в 6 ч[асов вечера] Ники и я катались на байдарках…
В 7 ч[асов вечера] был банкет в Белом зале. Я сидел между Алике и Анастасией [великая княгиня Анастасия Михайловна]. По окончанию этого вернулись восвояси. Вскоре мы все собрались у Мама. В 10 3/4 ч[аса вечера] Петя и Беби простившись поехали на Б[алтийскую] станцию, я за ними. На станции было много народу (весь путь до нее был иллюминирован электричеством). Было очень грустно прощаться с Беби. Затем я вернулся домой. Пошел прощаться с Ники и Алике. Затем с Нана [прозвище няни Ольги Александровны, англичанки миссис Элизабет Франклин], которая пока здесь остается (она бедная была такая грустная). Наконец простился с Мама и в 12 1/4 ч[аса ночи] поехал на станцию».
Молодые же, приехав в столицу, отправились во дворец принца Ольденбургского. Но первую брачную ночь теперь уже великой княгине суждено было провести в одиночестве. Муж оставил молодую жену в спальне и отправился в какой-то клуб, к своим старым приятелям. Ольга вдоволь наплакалась, а потом… уснула. А что еще ей оставалось делать?
На склоне лет она вспоминала: «Мы прожили с ним под одной крышей почти пятнадцать лет, но так и не стали мужем и женой».
Вот ведь как случается в жизни: у этой женщины была молодость, огромное богатство, очень высокое положение в обществе, ее окружали могущественные родственники. Но не доставало главного – обычного человеческого счастья. Она оказалась связанной узами брака с человеком, в общем-то, неплохим, очень добрым, но каким-то нескладным. На досуге он писал милые сентиментальные повести о природе, лесной тишине… Но счастья своей юной жене дать не мог, Ольга оставалась для него лишь носительницей императорской фамилии. А ее сердце, хоть и жаждало любви, все еще было свободно. Как-то она подумала: если рассказать кузену Петру о том, как она тоскует о любви и нежности, он ведь сочтет ее просто сумасшедшей. Усмехнулась горько, и не стала ему ничего рассказывать…
Первую зиму после свадьбы великая княгиня Ольга Александровна провела в огромном особняке мужа на Дворцовой набережной. Позже она так вспоминала это время: «До чего же мне было неприятно находиться там! Между мужем и его родителями за столом то и дело возникали споры. Родители обвиняли Принца Петра в том, что он проматывает свое состояние за карточным столом. Он оправдывался, говоря, что ничему другому его не научили. Язык моей свекрови походил на жало скорпиона. А о вспыльчивости свекра страшно даже вспоминать. Всякий раз, как появлялась такая возможность, я выходила из-за стола, но не всегда мне это удавалось сделать. Иногда Петр мчался к себе в клуб, даже не кончив обедать. Такого рода сцены наблюдали многие, включая прислугу, так что обыватели Санкт-Петербурга, должно быть, хорошо представляли себе “счастливую семейную жизнь”, какой жила семья принца Ольденбургского».
Год спустя великая княгиня с радостью покинула постылое «семейное гнездо». Брат приобрел для нее большой особняк на Сергиевской улице, ставший первым собственным жилищем Ольги. Она безмерно радовалась уготованной ей роли хозяйки, и обставила личные комнаты так, как ей хотелось – просто, если не сказать, строго. Был здесь свой уголок и у миссис Франклин, обожаемой с детских лет гувернантки, и просторная студия, где Ольга любила заниматься живописью.
Ей так хотелось уединения! Но оно было редкостным благом, ведь сестра императора должна принимать представителей зарубежных царствующих домов, приезжающих с визитом в Россию, давать аудиенции их посланникам… Мертвящая официальная обстановка таких мероприятий была настоящим мучением. Радовало Ольгу Александровну лишь то, что они длились недолго.
Иногда ее вызывала к себе во дворец мать – составить компанию. Это случалось, прежде всего, тогда, когда вдовствующая императрица хотела посмотреть какую-нибудь пьесу в театре или пойти на званый вечер. Она тут же посылала младшей дочери записку – не идти же одной? Выбора в такой ситуации у великой княгини не было. Как и отец, она с равнодушием относилась к театру, но мать посещать его любила, потому что внимание всех зрителей было обращено именно на нее. Поэтому отказать ей Ольга никак не могла.
Когда они появлялись в царской ложе, все присутствовавшие в зале вставали со своих мест и почтительно кланялись августейшим зрительницам. Марии Федоровне это доставляло огромное удовольствие.
Постепенно великая княгиня Ольга все явственнее стала ощущать, что задыхается в тяжелой атмосфере сановного Санкт-Петербурга. Порой ей приходилось в один день находиться в трех местах, причем, зачастую выезжать в пригороды: «Утром – в Петергофе по какому-нибудь семейному делу, затем в Гатчине, чтобы присутствовать на званом завтраке вместе с Мама́, а затем мчаться назад в Санкт-Петербург, где вечером я должна была присутствовать на встрече, которая вызывала во мне отвращение, но избежать ее было нельзя».
Во время одной из таких поездок произошел несчастный случай. Ольга ехала на машине вместе со старшим братом Михаилом в Гатчину, они торопились на ужин к матери. А у Михаила, который вел автомобиль, была дурная привычка засыпать за рулем. В тот вечер он ехал очень быстро, но неожиданно «клюнул носом», автомобиль свернул с дороги и перевернулся. Обоих выбросило из салона, но, к счастью, Михаил и Ольга остались целы и невредимы. Встав с земли и отряхнувшись, они выкатили машину на дорогу и поехали дальше.
В один из погожих апрельских дней 1903 года великая княгиня Ольга Александровна присутствовала на военном смотре. Она беседовала со знакомыми офицерами, как вдруг заметила высокого красивого молодого мужчину в мундире офицера Лейб-гвардии Кирасирского полка. Прежде она его не встречала, и не знала, кто он. Неожиданно их взгляды встретились. Как в дальнейшем она сама признавалась, «это была Судьба. И еще – потрясение. Видимо, именно в тот день я поняла, что любовь с первого взгляда существует».
Ольга заметила, что незнакомец разговаривает с ее братом Михаилом. Она с трудом дождалась окончания смотра – так хотелось узнать, кто же он.
Оказалось, Михаил и Николай Куликовский – так звали молодого офицера, взволновавшего ее воображение, сослуживцы, более того – товарищи. Брат сказал, что Николай – потомственный военный, из хорошей семьи… Но Ольга его прервала – ее такие подробности вовсе не интересовали. Она просто сказала Михаилу, что хочет познакомиться с этим человеком.
