Книга Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова, страница 37. Автор книги Наталия Чернышова-Мельник

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова»

Cтраница 37

Но Наташина мнительность, все усиливающаяся раздражительность не давали ей возможности радоваться этим маленьким победам. Теперь ей казалось, что Михаил стыдится ее, не хочет, чтобы их видели вместе. Подозрения возникли после прочтения одного из его писем. Перед приездом в Москву он просил не встречать его на железнодорожной станции, как Наташа это обычно делала, а оставаться дома, в постели. Михаил писал, что ему доставит огромную радость, если она будет беречь себя. Вчитываясь в строки письма, она пыталась угадать, кто же писал его на самом деле: пылкий влюбленный или мужчина, который стыдится своей возлюбленной, находящейся на седьмом месяце беременности? Наташа с грустью размышляла об этом, и, в конце концов, пришла к выводу, что Михаил испытывает неловкость или даже стыд.

Чувства ее обострились. Она улавливала, что на людях, даже среди друзей, Михаил никак к ней не обращался. Ей казалось, он стеснялся не только выходить с ней вместе на прогулку, но и идти рядом по перрону – потому что боялся, что их увидит вместе кто-нибудь из его сослуживцев… Определенно, он стыдился ее положения.

Для такой гордой, как Наташа, женщины это было унизительно. Она привыкла быть в центре внимания, и сейчас не хотела оставаться в тени. С удовольствием продолжала ходить в театр, и всегда занимала место в первом ряду ложи – не прятаться же ей от людей, в самом деле? Пусть кругом множество завистников и недоброжелателей, которые только и ждут того дня, когда Михаил ее оставит… Она все равно будет ходить с гордо поднятой головой!

Молодая женщина знала: по мнению многих она стала «персоной нон грата» еще задолго до своей беременности. Чего же ей стыдиться теперь – будущего материнства? Нет, этого от нее не дождутся! Даже страх потерять любимого, который то и дело поднимался волной в душе, не мог ее сломить. И вот настал момент, когда она сама уже была готова оставить Михаила и… написала ему об этом.

Он ответил немедленно, постарался уверить ее, что все волнения – напрасны. И, в общем-то, был прав. Ведь он любил ее, и главное – именно это, а отнюдь не людская молва.

Наташа продолжала упорствовать, упрекала Михаила в каких-то ничего не значащих пустяках. Простим ее за это. Ведь обстоятельства, в которых она оказалась, легкими не назовешь. И если она порой и сомневалась в чувствах любимого, то уж в своих – никогда. Наташа писала Михаилу, что любит его так же самозабвенно и трепетно, как в тот день в Гатчине, когда впервые увидела его…

За месяц до рождения ребенка у нее вновь забрезжила надежда, что развод может состояться в срок. Да, конечно, в этом деле множество проволочек, но вот Михаилу пришло обнадеживающее письмо от барона Фредерикса. Может быть, все еще действительно образуется?

Михаил приехал в конце июня – как раз к рождению малыша. Настроение будущей матери тут же улучшилось: она словно обрела новые силы. Это почувствовали все, и, прежде всего, маленькая Тата. Позже она вспоминала лето 1910 года как нечто совершенное, прекрасное. Девочка даже примирилась с прибытием строгой гувернантки-англичанки, и охотно взялась… за учебу.

Правда, после уроков она резвилась и играла в саду, сколько того желала ее душа. «Дядя Миша», как Тата теперь называла великого князя, ставил в тени деревьев стул, садился на него и начинал играть на флейте. А рядом без устали носился его любимый пудель Куко. Иногда к нему присоединялись, чтобы послушать музыку, попугай, несколько кошек и любимая дворняжка Наташи и Михаила – Джек. Все они были полноправными обитателями загородного дома, и обожали своих хозяев.

Поместье находилось несколько в стороне от дороги, и проникнуть туда любопытным было не так-то просто. Это стало одной из главных причин, почему Михаил и Наташа выбрали это место для рождения ребенка. Здесь они могли вести тихую спокойную жизнь в кругу самых преданных друзей. Лишь музыка, вылазки на природу и купание в озере вносили некоторое разнообразие в ее мерное течение. Спустя годы Тата вспоминала, что в те дни она очень любила собирать со своей гувернанткой грибы, которых в округе было великое множество. А ее мать, которая прекрасно в них разбиралась, некоторые из них сушила, часть засаливала на зиму, а оставшиеся жарила на обед. И это было лучшее в мире лакомство!

По признанию той же Таты, «дядя Миша» стал в то лето «частью семьи». Вскоре она перестала его стесняться, и, чувствуя исходившую от этого большого человека доброту и дружелюбие, всюду следовала за ним. Михаилу это нравилось, и они стали друзьями.

Он с радостью остался в поместье, чтобы отметить день рождения девочки, 2 июня. Праздник отметили фейерверком, после которого подали обед, меню которого она вспоминала спустя долгие годы: бульон с вермишелью, жареное рыбное филе, цыпленок и на десерт – мороженое.

А в конце июня, 27-го числа, они отметили уже Наташин день рождения – ее тридцатилетие. Опять фейерверк и великолепное угощение! Поздравить «виновницу торжества» приехали из Москвы ее сестры и ближайшие друзья. В этот день она получила множество подарков, и больше всех от Михаила. Но – самое трогательное: он лично украсил стул, на котором сидела любимая женщина, гирляндами из полевых цветов.

Все последующие дни Михаил без устали делал снимки Наташи. Казалось, он не выпускал фотоаппарат из рук – так много осталось фотокарточек, сделанных до рождения сына и в первые дни его жизни. Великий князь гордился отцовством, и вовсе не хотел этого скрывать от окружающих. Каждое движение Наташи, каждый ее жест были для него драгоценны, и он старался запечатлеть их навеки.

Одна лишь маленькая Тата не понимала, что происходит, и почему ее мама почти все время отдыхает, а «дядя Миша» – такой внимательный и заботливый, не отходит от нее практически ни на шаг. До поры до времени это оставалось для нее загадкой…

За несколько дней до родов Михаил, оставив Тату на попечение гувернантки, перевез Наташу в Москву, где обеспечить надлежащий уход за молодой матерью и младенцем было проще, чем в загородном поместье. 24 июля Наташа родила мальчика.

Этот день Михаил запомнил на всю жизнь. Волнуясь, он ходил по кабинету, и думал только об одном: хоть бы с его ненаглядной Наташечкой и ребенком было все в порядке! Эта мысль не покидала его ни на секунду. И каким же счастьем стали для него слова доктора Рахманова:

– Поздравляю Вас с рождением сына и наследника!

Михаил тут же бросился в спальню – к Наташе и новорожденному сыну. Эти самые первые минуты, проведенные вместе, стали для него настоящим моментом истины. Слезы счастья застилали глаза и, целуя руки любимой, он прошептал:

– Дай Бог, чтобы у нашего малыша была счастливая жизнь, и он всегда приносил нам радость.

Мальчика назвали Георгием (позже, когда семья жила за границей, его стали называть Джорджем), в честь старшего брата Михаила – Георгия, умершего от чахотки в Аббас-Тумане в 1899 году. Обряд крещения был совершен 22 сентября 1910 года в церкви св. Василия Цезарейского, недалеко от Петровского парка, православным священником – отцом Петром Поспеловым.

Крестными родителями маленького Георгия стали те, кто поддерживал влюбленных в самые трудные дни: Наташин зять Алексей Матвеев и ее ближайшая петербургская подруга Маргарита Абаканович – жена нового адъютанта Михаила Коки Абакановича. Поскольку крестная мать лично присутствовать в тот момент в церкви не могла, ее роль исполняла маленькая Тата. Она с гордостью держала на руках своего крохотного брата. Священник осторожно взял у нее малыша, торжественно произнес его имя – Георгий, и опустил мальчика в купель. За обрядом крещения наблюдали Наташины родственники и друзья. Но в церкви не было ни единого человека, кроме новорожденного сына, который был связан кровными узами с великим князем Михаилом Александровичем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация