К сожалению, милая Мама́, все знают об его свадьбе. Например, он написал письмо полк[овнику] кн[язю] Долгорукову, прося его объявить офицерам, что он женился. Тот догадался показать письмо Фредериксу, кот[орый] сказал, конечно, чтобы он молчал. В Москве тоже знают все – вероятно, от прелестных родных ее!
Бедный Миша, очевидно, стал на время невменяемым, он думает и мыслит, как она прикажет, и спорить с ним совершенно напрасно. Морд[винов] очень просит пока не писать ему вовсе, так как она не только читает, но снимает копии с телеграмм, писем и записок, показывает своим и затем хранит все это в банке в Москве вместе с деньгами. Это такая хитрая и злая бестия, что противно о ней говорить.
Мы живем, слава Богу, спокойно. Аликс устала порядочно из-за болезни Алексея. Он себя чувствует хорошо, но не может еще становиться на ногу, потому что колено не совсем разгибается. Он катается в шарабане в саду и, наконец, начал есть с аппетитом. У меня дела, понятно, очень много вперемежку с полковыми праздниками, зато время летит быстро.
Радуюсь ужасно твоему возвращению с милой Ксенией. Мы часто видим Ольгу.
До скорого свидания, дорогая Мама́.
Христос с тобою!
Горячо обнимаю тебя.
Всем сердцем любящий тебя
Ники».
Неизвестно, что ответила Мария Федоровна на письмо старшего сына. Но, конечно, она очень переживала как за него, так и за младшего – Мишу. Сердилась на него, но ведь и жалела. Сердце матери – не камень. В нем всегда найдется место для прощения. Понимая это и чувствуя свою вину, Михаил написал Марии Федоровне очередное письмо с покаянием:
«7 декабря 1912 г.
Cannes
Моя дорогая Мама́!
Меня ожидает строгое наказание за мой поступок, подсказанный мне исключительно моей совестью. Я готов перенести всякие наказания и лишения, я не страшусь их, но единственно, что мне очень тяжело, это то огорчение, которое я тебе невольно этим причинил. Милая Мама́, ведь я исполнил то, что должен был сделать всякий честный человек, и в этом моя совесть чиста. От всей души прошу тебя, не суди строго, но благослови меня как мать, которую я горячо люблю. Да хранит тебя Господь, моя дорогая Мама́. Крепко обнимаю тебя.
Всем сердцем любящий тебя Миша».
В этот же день великий князь, понимая, что император готовился принять суровые меры по отношению к нему и его семье, опять написал брату. Михаил был готов к наказанию, но в душе еще надеялся, что Николай помилует его.
«7 декабря 1912 г.
Cannes
Дорогой Ники!
Сюда ко мне приехал Ларька Воронцов, и из разговора с ним я убедился, что главная причина твоего гнева на меня – это то, что я не сдержал своего слова и женился. Мне очень трудно оправдываться перед тобой, так как я действительно обещал этого не делать, отправляясь за границу года два или три тому назад. Я говорил тебе это вполне чистосердечно, рассчитывая, что мы сможем прожить, оставаясь в таком положении, но последний год нашей жизни в Петербурге убедил меня в противоположном. Предупредить тебя о моем намерении и получить твое разрешение я был бы, конечно, более чем счастлив; но ты сам знаешь, что рассчитывать на твое согласие я не имел права, а напротив, мне пришлось бы встретиться с целым рядом противодействий.
В конце концов, я был уверен, что ты поймешь меня, не взглянешь на мой поступок формально и не осудишь меня строго за нарушение слова, данного в прошлом. Я знаю, что брак наш, совершенный без твоего согласия, не может считаться законным в глазах того же закона, что никто через этот брак не приобретает никаких прав, но это мы сделали исключительно из-за того, чтобы выйти из того тяжелого состояния, в котором мы были в последнее время.
Если ты этого требуешь, мы можем подтвердить, что брак этот не почитается законным с формальной стороны, но он должен оставаться браком законным перед Богом и людьми. Повенчаться и сейчас же развестись – это такой поступок, похожий на кощунство, на который я, к сожалению, никогда не пойду. Обсуди, пожалуйста, все это среди близких родных без постороннего вмешательства. Я готов перенести всяческие наказания и лишения; я сознавал неизбежность их, но одного прошу, пойми чистосердечность моего признания, перемени гнев на милость и прости меня в твоем сердце – вот это для меня самое главное. Да хранит тебя всегда Господь. Крепко обнимаю тебя.
Всем сердцем любящий тебя Миша».
Возможно, государь и простил бы со временем, особенно под влиянием любящей матери, своего младшего брата. Но вопрос касался далеко не только личных амбиций. Николай II считал необходимым наказать великого князя публично, и на это были веские причины.
Еще в июле 1886 года, во время правления Александра III, был принят важный документ – «Учреждение об императорской фамилии». Особое внимание в нем уделялось проблеме бракосочетания членов царствующей семьи Романовых. Брак признавался законным, если он соответствовал двум непременным условиям. Первое: согласие на него должен дать правящий монарх, и второе – лицо, сочетавшееся браком с кем-либо из Романовых, должно иметь «соответствие по происхождению».
К тому же, ко всем Романовым предъявлялось неукоснительно требование – не вступать в брак с лицами не православного вероисповедания. Для женщин никаких исключений не предусматривалось, а мужчины, имевшие право на престолонаследие, могли вести к венцу «соответствующую по происхождению», но не «соответствующую по вероисповеданию» невесту. Правда, перед этим она должна была принять православие.
«Учреждение об Императорской фамилии» – отнюдь не первый документ, регламентировавший брачные отношения Романовых. Еще в 1864 году была сделана попытка оградить членов правящей династии от посторонних лиц. Но первым нарушителем стал не кто иной, как сам император Александр II, который вскоре после смерти жены-императрицы сочетался браком с княжной Екатериной Долгорукой. Дурной пример, как известно, заразителен. И двое из четырех его сыновей поступили отнюдь не «согласно уставу».
Брат императора Александра III, образцового семьянина, великий князь Алексей Александрович, тоже оказался в центре громкого скандала. После неудачной женитьбы на дочери поэта Василия Жуковского, которая была признана недействительной, он принялся отбивать жену у князя Лейхтенбергского – Зинаиду, о которой современники говорили, что «таких красавиц следовало бы запретить». Жениться на ней не женился, но остался при прекрасной Зинаиде в качестве «друга». Другой брат императора Александра III, великий князь Павел Александрович, овдовев в 1902 году, вскоре женился морганатическим браком – также против воли Николая II – на Ольге Валериановне фон Пистолькорс. Еще один Романов – великий князь Кирилл Владимирович женился в 1905 году против воли государя на своей двоюродной сестре Виктории-Мелите, бывшей до этого замужем за родным братом императрицы Александры Федоровны Эрнстом-Людвигом, великим герцогом Гессенским… В соответствии с законом таких «ослушников» строго наказывали и высылали вместе с их семьями за границу.
