Постепенно жизнь в Небворте вошла в обычное для английских замков и поместий того времени русло. Михаил нанял конюха, мистера С. Беннетта, который ухаживал за лошадьми. Для Таты купили пони, которого в семье тут же окрестили Красавчиком. Мистер Беннетт учил девочку ездить верхом – под неустанным надзором Михаила. Вскоре хозяева заметили, что конюх и няня Георгия неравнодушны друг к другу. Еще одна романтическая история нашла поддержку и понимание, и жизнь в старом замке стала светлее и счастливее.
Но случались и некоторые разочарования. В придворном циркуляре, ежедневно публиковавшемся в газете «The Times» (его читали все знатные особы), однажды написали, что великий князь Михаил Александрович отныне владеет замком Небворт. Обычно это служило основанием для того, чтобы хозяева получали приглашения на разнообразные party
[94]. Но в данном случае этого не произошло. Высшее общество игнорировало Михаила и Наташу. И причина тут, прежде всего, не в прохладном отношении к ним обитателей Букингемского дворца или Мальборо-хаус, а в интригах со стороны графини Торби. Кроме объективных причин имела место и чисто женская зависть: не очень уже молодая София опасалась, что красавица Наташа, всего за несколько лет до описываемых событий перешагнувшая тридцатилетний рубеж, попросту затмит ее в высшем обществе.
Нежелание графини Торби принимать у себя великого князя Михаила Александровича и его морганатическую супругу, было воспринято английской аристократией вполне лояльно. Наталия Сергеевна не чувствовала по отношению к себе ненависти, как это было в Санкт-Петербурге и Гатчине, лишь – холодное безразличие. Таковы уж чопорные англичане. Ее имя просто исключали их списков гостей, и не приглашали на всевозможные приемы. Впрочем, причина тут не только в графине Торби, а еще и в свойственном британцам страхе допустить ошибку при обращении к тому или иному человеку. В самом деле, как правильно написать: «мадам де Брассов», «графиня де Брассов» или просто «графиня»? Никто этого точно не знал, ведь сама Наталия Сергеевна подписывалась обычно лишь своими инициалами – NB.
Даже всезнающие придворные из Букингемского дворца оказались немало смущены. Они трижды упоминали ее имя в придворном циркуляре, и каждый раз писали его по-новому. В конце концов, видимо, сработал принцип «если есть сомнения, то лучше исключить». Поэтому на полке камина в замке Небворт лишь изредка появлялись приглашения на великосветские приемы.
Зато Михаил и Наташа принимали у себя в замке множество гостей, преимущественно из России. Рождество в тот год отмечали дважды – английское и русское. В зале установили огромную ель, украсив ее всевозможными новогодними игрушками. Сюда пригласили множество ребятишек, в том числе, и детей прислуги. Никого не обошли вниманием – всем сделали подарки. А когда наступило православное Рождество, опять устроили праздник – уже для себя.
Специально для слуг, которые служили им верой и правдой, хозяева устроили праздничный обед. Наталия Сергеевна лично проверяла, хорошо ли сервированы столы, за которыми должны сидеть горничные, лакеи, садовники, конюхи…А для своих любимчиков – мистера Беннетта и мисс Раты, Михаил и Наташа устроили еще одну вечеринку. Для нее даже напечатали специальное меню. После торжественного обеда все гости – вслед за Наташиной сестрой Ольгой, расписались на память на обороте этого меню. Поставили свои подписи, на память, и хозяева.
Пусть и редко, но великого князя Михаила Александровича с супругой тоже приглашали на торжественные приемы. Один из них состоялся в доме сэра Фредерика Поллока. В числе гостей оказалась знаменитая в ту пору актриса Лидия Яворская
[95]. Она играла в театральной антрепризе, организованной Новым международным театром, роль Анны Карениной в пьесе, поставленной на английском языке по роману Льва Толстого. В чем-то, пусть и отдаленно, история Анны походила на Наташину. Михаил вместе с женой отправился посмотреть постановку. Кроме зрительской любви к театру и преклонения перед творчеством Льва Толстого у него в этом случае был «особый» интерес: Михаил Александрович инвестировал некоторую сумму в это театральное предприятие, составившую пять процентов от общего капитала. Но бизнесменом, как показало время, он оказался отнюдь не самым лучшим. После нескольких неудачных капиталовложений Михаил потерпел полное фиаско.
Утешил тогда лишь приезд кузена – великого князя Андрея, прибывшего в Англию и остановившегося у них в замке Небворт, как когда-то в Каннах. А в начале 1914 года Михаил и Наташа отправились в Сен-Мориц, чтобы вновь встретиться там с Андреем и его давнишней возлюбленной – блистательной балериной Матильдой Кшесинской. Вообще-то на знаменитый горнолыжный курорт тянуло только мужчин, женщинам оставалось лишь согласиться с неизбежностью поездки. Для Наташи катание с гор стало в некотором роде испытанием. Матильда, хоть и старше ее, привыкшая к большим физическим нагрузкам, постоянно соблюдавшая форму, как этого требовала профессия, неслась вниз со склона с легкостью. Наташа старалась не отставать от нее. Нельзя же ударить лицом в грязь, особенно, когда рядом любимый муж!
Со стороны они представляли весьма необычное зрелище: два великих князя и две известнейшие в то время в Европе женщины. Каждая из этих дам – по-своему необычна, объединило же их природное умение пленять мужчин. Недаром оба великих князя ни на шаг не отходили от любимых, и во всем старались им угодить. Общество, которое относилось к подобным отношениям с неодобрением, называя их мезальянсом, лишь удивлялось и недоумевало…
Из-за опеки, наложенной монаршей волей на имущество великого князя Михаила Александровича, находящееся в России, он теперь испытывал финансовые затруднения. Деньги, переведенные им в Париж в 1912 году, закончились, и Михаил зависел от ежемесячного содержания, которое позволял посылать ему старший брат. Такое содержание обычно выплачивалось из императорской казны всем великим князьям. Оно составляло 20 000 рублей в месяц, и было, конечно, суммой немалой, но ведь у великих князей и запросы намного больше, чем у обычных людей. Плата за аренду и содержание замка Небворт, зарплата обслуживающего персонала и служащих непосредственно великого князя, содержание семьи – все это требовало значительно бо́льших трат. Конечно, на банковском счете Михаила Александровича лежали многие миллионы рублей, огромный доход приносило поместье, и за те два года, что он уехал из России, суммы выросли многократно, но… лично он ничего не получил за время вынужденной эмиграции.
В марте 1914 года он написал о своих финансовых проблемах Николаю II. Просил старшего брата увеличить его ежемесячное денежное содержание до 30 000 рублей. Но дело не только в недостатке средств. Он тосковал за границей, так и не став «иностранцем». Просил у императора разрешения вернуться на Родину, без которой, он чувствовал это, душа умирает…
Внешне старался этого не показывать – прежде всего, не хотел расстраивать Наташу. Летом они отправились вместе в Канны, где поселились в Hotel du Parc, как и в былые времена. В Лондон же вернулись как раз вовремя: балетоманы Британской столицы рукоплескали артистам труппы «Русский балет Дягилева» под руководством великого импресарио. До этого звезды русского балета, совершившие турне по Европе, успели в очередной раз покорить Париж, Берлин, Рим, Вену, Будапешт… Везде им сопутствовал необыкновенный, оглушительный успех, отголоски которого слышны – спустя более чем столетие, до сих пор. Наташа, с ранней юности близко знавшая многих выдающихся деятелей русской художественной культуры, остаться в стороне, конечно, не могла. Вместе с Михаилом она пригласила всю труппу Сергея Павловича Дягилева
[96] погостить в поместье Небворт.
