Перед отъездом возникла необходимость решить еще одну очень важную проблему – обеспечить сохранность многочисленного имущества семьи. Мебель, библиотека, полотна знаменитых живописцев и другие художественные ценности, автомобили, лошади… Все это требовало ухода и присмотра. В конце концов, все перевезли в поместье Паддохерст, в графстве Сассекс, взятом в аренду на два года. Никто в те дни не сомневался: семья вернется в Англию не позже весны следующего года. Мисс Рата горячо молилась о возвращении к Рождеству. Ведь война, в которую уже вступила и Британия, обязательно скоро закончится! Так считали абсолютно все.
Как и Михаил, Николай Джонсон мечтал отправиться в Россию и принять участие в военных действиях. Но его мать-вдова, которая теперь жила в семье великого князя, очень боялась плыть по морю на корабле, и на семейном совете решили, что она останется вместе с мистером Беннеттом в Англии, в поместье Паддохерст.
Наконец, все хозяйственные вопросы были улажены, и великий князь Михаил отправился в Лондон – попрощаться с кузеном, Георгом V. За две недели до этого король встречался в Букингемском дворце с другим своим кузеном – Прусским принцем Генри
[105], прощание с которым оказалось довольно мрачным. Встреча с великим князем Михаилом была окрашена в более светлые тона – по крайней мере, они ведь союзники. Впрочем, Георг так больше никогда и не увидел ни того, ни другого двоюродного брата.
…В Небворте все готово к отъезду. Взрослые выпили по бокалу шампанского за здоровье молодоженов, а дети отправились попрощаться с «любимыми укромными уголками» парка и положить букет цветов на могилу терьера Тома, который умер несколькими неделями раньше. На следующий день все слуги поместья и местные жители собрались на железнодорожной станции, чтобы пожелать счастливого пути отправлявшимся в дальнюю дорогу путешественникам.
Через неделю они прибыли в Санкт-Петербург, переименованный к тому времени в Петроград. Михаил и Наташа поселились, как и когда-то, в гостинице «Европейская». Теперь они могли входить в это здание через парадную дверь, не опасаясь, как в былые годы, слежки.
Вдовствующая императрица тоже вернулась к этому времени в Россию, но ее путешествие было полным опасностей, более бурным, чем у семьи младшего сына. Она поспешно выехала из Лондона вместе со старшей дочерью Ксенией. Когда поезд дошел до Берлина, война уже началась. Разъяренная толпа разбила окна ее вагона, забросав их камнями. Однако, Марии Федоровне и сопровождавшим ее лицам повезло, и они не получили повреждений, только сильно переволновались. Вскоре их поезд отправили в нейтральную Данию, и оттуда они добрались в Россию через Швецию и Финляндию.
Мария Федоровна была счастлива увидеть младшего сына дома, в России. Но с Наташей, после их знакомства в Лондоне, она встречаться больше не хотела. И хотя за Михаилом по-прежнему значились апартаменты в Аничковом и Большом Гатчинском дворцах, «разведенке» туда путь оказался заказан. Михаил сразу же понял, что первым делом он должен найти для своей семьи подходящее жилье.
Несколько дней они с Наташей прожили в отеле, а потом отправились в Гатчину, в дом 24 по Николаевской улице. Он стоял заколоченным с 1912 года, с тех самых пор, когда Наташина сестра Ольга вместе с мужем вывезла детей в Канны. Теперь семья опять поселится здесь. Для прислуги и возможных гостей они тут же купили еще один дом – по соседству.
Когда Михаил решил вернуться в Россию, он не знал, чем конкретно придется заниматься. Ему – почти тридцать шесть лет, шестнадцать из которых отдано службе в армии. Еще до войны он стал полковником, командовал двумя полками, и не раз на деле доказывал воинское мастерство. Многие помнили, что во время маневров 1911 года его Черниговских гусаров признали лучшим кавалерийским полком в Русской императорской армии. Видимо, не забыл об этом и император. 23 августа 1914 года он издал Высочайший указ о создании Кавказской туземной конной дивизии. Михаил – вполне заслуженно, стал ее командиром, получил новый чин – генерал-майора. Существует легенда: когда он впервые увидел своих подчиненных – горцев, удивился их виду и сказал с улыбкой адъютанту:
– Дикие они какие-то…
Слова эти запомнились. С тех пор воинское соединение, которым командовал великий князь Михаил Александрович, называли не иначе, как Дикая дивизия.
…Для него же самого, с одной стороны, это было повышение, но с другой, как виделось некоторым, назначением в Кавказскую туземную конную дивизию император давал понять младшему брату, что так до конца его и не простил. Ведь, уйдя из гвардейского полка, великий князь не мог теперь даже надеяться вернуться туда, или получить под свое командование регулярное, причем, крупное воинское соединение.
Но сам Михаил был доволен. Рассказывая жене о новом назначении, он не преминул заметить, что в Дикой дивизии служит цвет военной аристократии. Среди офицеров – воины, по меньшей мере, двух десятков национальностей: русские, шведы, французы, итальянцы, грузины, армяне… А в числе командиров – принц Наполеон Мюрат
[106], полковник Бертрен, два итальянских маркиза – братья Альбицци, польский князь Станислав Радзивилл и персидский принц Файзулла Мирза
[107]. Такие громкие имена встретишь даже не в каждой гвардейской части, и многие из офицеров в черкесках могли увидеть свои фамилии на страницах знаменитого Готского альманаха
[108].
Дивизия, которой предстояло командовать великому князю Михаилу, формировалась на Кавказе, и он отправился в Тифлис, чтобы лично наблюдать за подготовкой к военным действиям и подбором штабных чинов. Она состояла не из восьми, как обычно, а из шести полков. Название каждого из них говорило о том, откуда прибыли воины: Дагестанский, Кабардинский, Татарский, Чеченский, Черкесский и Ингушский. Полки отличались друг от друга цветом башлыков. У всадников Кабардинского полка они были, например, красные, а у Дагестанского – белые. Воины быстро сумели доказать, что они – отчаянные храбрецы, ведь недаром это воинское соединение называли Дикой дивизией.
По существовавшему в ту пору закону эти гордые и смелые воины мобилизации не подлежали. Но они откликнулись на призыв государя – послужить России. Каждый из них пришел со своим конем, шашкой, острым, как бритва, кинжалом, зачастую доставшимся по наследству от предков. Лишь винтовка да погоны у них казенные. И все потому, что война была смыслом их жизни. Конечно, они стремились к чинам и наградам, но все же главным считали защиту Отечества, которому верно служили до конца…
