Дмитрий возвращался в столицу в том же поезде, что и она. Они тогда не встретились, но впоследствии Николай Николаевич Джонсон, сопровождавший Наташу домой, рассказал ей, что слышал, как Дмитрий спросил кого-то поблизости:
– Кто та высокая дама в коричневом?
Это был практически тот же вопрос, который Михаил задал семь лет назад генералу Бернову в Гатчине. В первом случае ответ был: «жена поручика», сейчас – «жена Великого Князя Михаила». Глаза Дмитрия расширились от изумления. В тот раз он так смутился, что даже не сделал попытки познакомиться с Наташей.
На следующий день, 5 декабря, она обедала в «Астории». Дмитрий, придя в отель и увидев Наташу, попросил Джонсона представить его ей. Об этой встрече она написала в одном из писем Михаилу. Через несколько дней, опять приехав в Петроград и встретив Дмитрия, пригласила его в гости. Он показался ей милым и симпатичным, человеком с «чистой душой».
Начиная с Рождественских праздников, Дмитрий стал часто приезжать в Гатчину. Тата, которой в ту пору было одиннадцать лет, написала в дневнике, что он «очень высокий, очень стройный». Она сама и две ее закадычные подружки – Таня и Марина Шлиффер, без памяти влюбились в молодого человека, и даже организовали «секретный клуб Дмитрия». Тата все свои сердечные тайны поверяла дневнику, который тщательно прятала под кроватью.
Но однажды мать нашла этот злополучный дневник, и со смехом рассказала Дмитрию, что «ребенок» безумно в него влюблен. Но Тату это вовсе не охладило, ее влюбленность росла день ото дня. Она даже начала писать повесть, героем которой стал Дмитрий, только она назвала его Денисом. А героиней стала она сама, Тата, под именем Нины. Девочка, конечно, была уверена в том, что «Денис безумно влюблен в восхитительную Нину».
Правда же состояла в том, что молодой и прекрасный Дмитрий без памяти влюбился в ее собственную мать.
Глава шестнадцатая
Встречи и расставания
В конце 1914 года дивизия, которой командовал великий князь Михаил, находилась на том участке фронта, где наступило затишье. Он мог позволить себе двухнедельный отпуск. К Новому году домой добраться не удалось, но в Гатчину он приехал ранним утром 2 января. Наташа собиралась в Москву, к сестре, но, узнав о том, что муж едет домой, поездку, конечно, отложила. Принялась радостно хлопотать по дому.
На следующий после приезда день он отправился в «отвратительный Петроград», чтобы посетить новый госпиталь для раненых, пройтись с Наташей по магазинам и поехать на поезде в Царское Село – встретиться с братом-императором. Вопрос, касающийся его отцовства, так и не был решен, несмотря на письмо, которое он написал Николаю два месяца назад. И теперь Михаил хотел поговорить с ним об этом важном вопросе с глазу на глаз.
Николай же избегал разговоров на эту тему, одно лишь упоминание о маленьком племяннике было встречено в Царском Селе болезненно. Дело в том, что императрица Александра Федоровна никак не хотела смириться с женитьбой Михаила, а признание его отцовства стало бы шагом на пути к этому. Поэтому великий князь вернулся домой ни с чем, хотя и надеялся на помощь старшего брата.
Несколько следующих дней Михаил, стараясь успокоиться, бродил вместе с Наташей по Гатчинскому парку, заходил в Большой дворец, чтобы вспомнить счастливые годы детства. В своих старых комнатах в Арсенале он взял на память несколько сувениров. Да, время понимания с родными видимо ушло безвозвратно…
Катался с женой с гор на санях. И тут она рассказала, какие замечательные шведские сани есть у великого князя Дмитрия – легкие, быстрые. На них так замечательно катиться с горы – прямо дух захватывает! Да… об этом она уже писала в письмах. Михаил насторожился. Странная дружба… Ему вспомнились строки одного из ее писем. Наташа сообщала, что они стали с Дмитрием друзьями… едва познакомившись. Так уж случилось. Она чувствовала, что он занял определенное место в ее сердце и в ее жизни, и они всегда будут испытывать глубокую и нежную привязанность друг к другу.
Это совсем не те слова, которые он хотел прочитать на фронте, вдали от дома. Ведь там, в окопах, стоит только дать волю воображению… Но дома сомнения, к счастью, исчезли. Наташа с обожанием смотрела на мужа, нет… ничего в их отношениях не изменилось.
Дом все дни был полон гостей – Вяземские, Ольга Путятина, Кока и Маргарита Абаканович, Шлифферы… Нередко захаживали и знаменитости – жившие по соседству писатель Александр Куприн
[125], художник-карикатурист Павел Щербов
[126], поэт Саша Черный
[127]. Хозяйка славилась не только своей красотой, но и радушием, хлебосольством.
Вместе с Наташей Михаил отправлялся в поход по магазинам в Петрограде, а в Гатчине с удовольствием охотился. Но время отпуска пролетело очень быстро, и вскоре великий князь опять уехал на фронт, в свою дивизию.
Наташа настояла на том, чтобы проводить его до Львова. Ведь так они могли побыть еще полтора дня вместе. Но прощание оказалось неожиданно поспешным: австрийцы перешли в наступление, и русским войскам пришлось отступить. За день до прибытия командира дивизии в часть один из полковников был убит, а три офицера серьезно ранены. Один из них, адъютант Татарского полка, скончается от ран спустя два дня. Велики были потери и среди рядового состава – в последнем бою полегло шестьдесят всадников.
Наташа, уехав домой, все никак не могла успокоиться. Слезы застилали глаза. Она писала Михаилу с дороги о своих волнениях, просила попусту не рисковать. Вернулась уже в Гатчину, но душу по-прежнему сковывал страх. От переживаний даже заболела.
Переживала она не напрасно. Войска несколько дней беспорядочно отступали, и несли большие потери. К тому же, почва промерзла, и копать окопы стало очень трудно. Часто всадники дрались теперь, спешившись, и отрывали траншеи в снегу, чтобы хоть как-то спрятаться от австрийских снайперов. В одном из писем великого князя были такие строки: «Потери среди пехотинцев, приданных нам, были велики. Неприятель переносил такие же, а подчас и большие тяготы. Один австрийский полк, выдвинутый на передовые позиции, чтобы утром начать наступление, замерз за ночь насмерть – все 1800 бойцов».
