Что побудило написать ее это письмо, очень напоминающее то, которое Наташа послала Михаилу из Киссингена в 1911 году? Сладкая – запоздалая – месть или нежелание пощадить чувства мужа? Действительно, даже самые любящие люди бывают порой очень жестоки по отношению к близким…
К счастью для Михаила, он вновь возвращался домой. Проблемы и непонимание, которые возникали между ними порой в разлуке, тут же забывались, когда любящие оказывались вместе. Фронт великий князь покинул 15 июля, и сначала направился в Ставку. Там он встретил Дмитрия, и поразил его благородством и добротой. Младшему двоюродному брату Михаил Александрович не сказал ни единого резкого слова. Так благородно могут вести себя только самые порядочные люди. Растроганный этой встречей Дмитрий тут же написал обо всем Наташе.
Но к тому времени, когда письмо пришло в Гатчину, Михаил был уже дома. В эти дни на него обрушились бо́льшие, чем прежде, беды. Он заболел дифтерией, и все остальное надолго отступило на задний план.
Глава восемнадцатая
На пути к катастрофе
Наташе пришлось поволноваться о здоровье мужа, и на это были серьезные причины. Прекрасный спортсмен и великолепный наездник, он по праву гордился своей отличной физической формой. Однако оставалось одно «но», которое мучило Михаила Александровича долгие годы, и которое он скрывал от окружающих. Это – язва желудка.
Все это время о болезни знала лишь Наташа и лечившие великого князя доктора. Ему рекомендована строгая диета, но разве это возможно на фронте? Порой приходилось питаться лишь консервами и черствым хлебом, запивая все это водой. Строго говоря, Михаилу Александровичу нельзя было отправляться на передовую. Но он об этом и слышать не хотел. Ведь Родина оказалась в опасности!.. А он – человек чести и долга.
Но от дифтерии он отмахнуться не мог – ведь бо́льшее число больных от нее умирало, чем выживало. Антибиотиков не было, и люди погибали в страшных мучениях. Те же, кому посчастливилось выжить, приходили в себя очень долго. Михаил заболел дифтерией еще на фронте, к счастью, он оказался дома, когда появились первые симптомы болезни. 22 июля ему пришлось на целый день остаться в постели, потому что у него поднялась высокая температура, и сильно заболело горло. Спустя три дня доктор, наблюдавший его в Гатчине, обнаружил у больного бациллы дифтерии.
На следующий день состояние великого князя ухудшилось. Испугавшись распространения инфекции, Наташа отправила детей к друзьям, жившим неподалеку. Михаил, хоть и крепился до поры до времени, в итоге все-таки слег. Ему пришлось провести в постели десять дней. Навестить больного приходил граф Павел Толстой – старый друг, сын конюшего Николая II. Однажды он даже спел дуэтом с Наташей, аккомпанируя на фортепиано, несколько старинных русских песен. Очень хотелось приободрить Михаила…
Но уже через неделю после начала болезни Михаил Александрович почувствовал себя лучше, и даже, взяв в руки гитару, смог что-то сыграть. Дела, хоть и медленно, все же шли на поправку, и уже 5 августа он самостоятельно спустился в гостиную, чтобы позавтракать вместе с семьей.
Начало выздоровления было замечательной новостью, но что касается обстановки на фронте – она совсем не радовала. Михаил давно уже понял, что стратегия, выбранная русским командованием, неверна, и последующие события лишь доказывали это. Пали Ковно и Ново-Георгиевск, а через несколько дней – и Брест-Литовск. В течение следующих трех недель немцы прошли победным маршем до Варшавы, 22 июля захватив и ее.
Потери русских войск оказались ужасающими. Лишь за первый год войны они составили полтора миллиона человек, что равнялось численности войск в мирное время. Впервые со времени нашествия армии Наполеона Бонапарта враг уверенно все глубже проникал на территорию Российской империи, отбрасывая на восток войска и оставляя за собой сотни тысяч убитых и раненых.
Причины многих неудач следует искать в верхнем эшелоне управления русской армией, которой командовали два человека, бывшие заклятыми врагами: военный министр генерал Владимир Сухомлинов
[133] и Главнокомандующий – великий князь Николай Николаевич (Младший), непосредственно руководивший военными действиями.
Бывший кавалерийский офицер, Сухомлинов, награжденный орденом Св. Георгия за мужество, проявленное во время войны с турками в 1878 году, твердо верил в старый афоризм: «пуля – дура, штык – молодец». О современном вооружении он думал как о чем-то, недостойном храброго солдата. В итоге русская армия вступила в войну, имея в два раза меньше артиллерии, чем Германия: 7 батарей легкой артиллерии на дивизию в русской армии и 14 у немцев, 60 батарей тяжелой артиллерии против 381 у противника.
Невежество военного министра усугубляло его поразительное легкомыслие. Однажды, несмотря на множество сообщений о нехватке снарядов и отчаянные просьбы об их поставках, Сухомлинов отказался расширить заказы на их изготовление. А когда Командующий Главным артиллерийским управлением сказал ему, что Россия, видимо, вынуждена будет заключить мир из-за нехватки снарядов, министр грубо бросил ему:
– Заткнитесь и идите к черту.
Его главным соперником был Главнокомандующий, посвятивший всю жизнь армии. Великий князь Николай Николаевич (Младший) даже наружностью внушал трепет окружающим. Ростом около двух метров, с тонкой талией, сверкающими синими глазами на узком лице, с кинжалом или саблей у пояса, он представлял собой старинный тип военного вождя. Французский посол М. Палеолог так писал о нем: «Он был самым обожаемым человеком в армии… Вся его натура источала неистовую энергию. Его язвительная, обдуманная речь, сверкающие глаза и быстрые, нервные движения, жесткий, крепко сжатый рот и гигантская фигура олицетворяли властную и пылкую храбрость». Добавим, что своим подчиненным великий князь внушал чувство благоговейного страха.
Неудивительно, что военный министр и Главнокомандующий презирали друг друга.
…От страны невозможно было скрыть то, что происходило на фронте. Военное поражение, народный гнев повлекли за собой ряд серьезных изменений в правительстве. 20 июня генерал Сухомлинов, так и не сумевший объяснить Николаю II причину отчаянной нехватки пушек и снарядов, был смещен со своей должности. Через неделю император, призывая «всех верных сынов Родины без различия классов и вероисповеданий действовать вместе, единодушно, чтобы удовлетворить нужды армии», объявил, что будет созвана Дума – «для того, чтобы услышать голос земли русской».
Тогда же он приказал образовать специальный Совет обороны, включавший министров и лидеров Думы. Но… предпринятые действия оказались запоздавшими. Страна была в большой опасности, и, как сказал в те дни преемник Сухомлинова, генерал А. А. Поливанов
[134], «когда будет конец нашему отступлению, знает один только Бог».
