Теперь, когда Михаил опять стал полноправным хозяином своего имущества, выяснилось, что многие его служащие в Петрограде вели себя неподобающим образом в отсутствие великого князя. Некомпетентность, жадность, воровство – со всем этим постоянно приходилось сталкиваться Наташе, которая старалась привести в порядок дела мужа. Ежемесячно необходимо было пересылать средства в Британию – за аренду и содержание поместья Паддохерст. Но служащие, которым поручили техническую сторону дела, не выполняли эту работу вовремя и переводы порой задерживались на две недели. Когда же госпиталь в Гатчине, который когда-то открыла Наташа, временно закрыли на ремонт, управляющий продолжил заказывать провиант, а потом продавал продукты владельцам местных магазинов, оставшиеся же попросту прикарманивал. Как писала Михаилу в одном из писем Наташа, он украл целый железнодорожный вагон с мясом, зерном и мукой.
Поступали жалобы и от раненых солдат, которые сообщали великому князю о многочисленных трудностях. Порой приходило до шестидесяти корреспонденций в день, и поток их все возрастал. Михаил старался помочь воинам, чем только можно. Слухи о его доброте распространялись очень быстро, и все новые раненые просили для себя то, что Михаил Александрович уже отправил их сослуживцам. В конце концов, Наташа заметила: невозможно ведь помочь абсолютно всем раненым собственными деньгами. Для этого должен быть сформирован специальный бюджет, в противном же случае никаких средств не хватит.
Михаил распорядился, чтобы Наташа имела собственные средства, и стала финансово независимой. В таком случае она могла заниматься благотворительной деятельностью по своему усмотрению. Одной из ее забот стал с этого времени госпиталь в Киеве, основанный на ее средства, но носивший имя великого князя Михаила. Когда Наталия Сергеевна основала это медицинское учреждение, руководство обратилось к ней с просьбой передать ее портрет, желательно большого размера, для того чтобы повесить его на видном месте в холле. Но в июне 1916 года, приехав туда без предупреждения, она обнаружила, что портрета на месте нет и он спрятан в каком-то подсобном помещении. Оказалось, в госпитале ожидали приезда вдовствующей императрицы, и руководство решило, что портрет «мадам Брасовой» может оскорбить чувства Марии Федоровны.
Узнав об этом, Наташа очень расстроилась и обиделась на руководство госпиталя. Ведь она не только основала это медицинское учреждение, но и купила для него кровати, постельное белье для больных, посылала на праздники подарки персоналу и раненым солдатам. Но самым неприятным для нее было то, что на стенах здесь висели портреты людей, которые абсолютно ничего не сделали для госпиталя. К тому же, она вовсе не предлагала свой портрет, ее попросили прислать его. И вот теперь он оказался под запретом. После этого ничего больше делать не хотелось…
Спустя две недели выяснилось, что к госпиталю, открытому Михаилом Александровичем в Петрограде, власти тоже относились с неуважением и равнодушием. Наташа с горечью писала мужу, что ей стало известно о попытках убрать оттуда само имя великого князя. На этот счет у нее сложилось четкое мнение: так поступать могли лишь те, кто имел могущественных покровителей. И с ней трудно не согласиться. Наташа считала, что во многом виновата ее свекровь, но главная вина, конечно, лежала на Александре Федоровне. Она просила мужа более твердо отстаивать свои права, и не давать родственникам возможности унижать его таким постыдным образом.
Но унижения продолжались – по указке из Царского Села. Следующий неприятный инцидент, ясно продемонстрировавший это, произошел буквально через несколько дней.
Перед отъездом Михаила на фронт он поехал вместе с женой в фотоателье Боассонас и Эглер, чтобы вместе сфотографироваться. В итоге получилась серия замечательных снимков. На одном из них Наташа запечатлена в платье с глубоким декольте – именно так, как Михаил и просил у нее целый год. Наконец, он получил то, что хотел. Ему этот снимок казался «очень пикантным», и… Михаил стал просить супругу о бо́льшем. Не могла бы Наташа сняться так, чтобы плечи оказались совершенно открыты, а платья вообще не было видно? Наташа, прочитав письмо, промолчала, но в фотоателье больше не пошла.
Вскоре один из популярных столичных журналов поместил на обложке ее фотографию. Напечатали и статью, рассказывающую о благородной деятельности супруги великого князя Михаила по оказанию помощи раненым. Дальше – больше. Хозяин фотоателье Боассонас и Эглер решил устроить в витрине выставку фотографий, сделанных на сессии в феврале, и посвященных Михаилу и Наташе. Что и говорить, это прекрасная реклама для женщины, которую в Царском Селе предпочитали всегда видеть в тени. А тут вдруг – такой интерес общественности!
Для императрицы оба эти случая стали очень болезненными. Словно ей перчатку в лицо бросили! Когда известие о выставке дошло до Царского Села, она приказала коменданту императорского дворца князю Оболенскому немедленно ее ликвидировать. И вот утром 15 июля он приехал с несколькими полицейскими в фотоателье, и распорядился тут же очистить витрину от фотографий. Это была пощечина, причем, данная публично, Михаилу и Наташе. Зная мстительность императрицы, молодая женщина не удивилась, что та отдала приказ убрать фотографии с витрины ателье. Поразило ее то, с какой яростью и презрением этот приказ был исполнен. И все это – на глазах у публики, средь бела дня, вместо того, чтобы сделать все тихо, не выходя за рамки приличий!
Незадолго до описываемых событий Михаила опять стала беспокоить язва желудка. Он ничего не писал об этом Наташе, не хотел ее беспокоить. А тут вдруг – подлый приказ Александры Федоровны, который, конечно, не улучшил его самочувствие. Михаил возмутился поступком императрицы, но больше всего его вывело из себя поведение князя Оболенского, который когда-то служил под его началом. Настоящее ничтожество!
Михаил, еще задолго до инцидента, порочащего их с женой честь, сделал очень грустный вывод: дышать полной грудью в России ему не дадут. Четыре года назад он вынужден был покинуть Родину, чтобы жениться на любимой женщине – и все потому, что Наташу преследовали подобные Оболенскому ничтожества! Он надеялся на лучшее обращение по возвращении домой, но уже к началу 1916 года окончательно понял, что из любимой Гатчины его опять, так или иначе, выживут. Как жаль, что не удается вместе с семьей тихо и спокойно жить в дорогом для него месте. И они вынуждены будут его покинуть… Что ж, значит, не судьба. Ведь спокойствие и счастье Наташи для него дороже, чем что-либо в этом мире.
Наташа тоже считала, что после окончания войны им лучше всего вернуться в Британию. Ведь Михаил не может, просто не в силах защитить любимую жену, а жить в постоянном страхе обвинений, зная, что ты ни в чем не виновен, очень тяжело… и в то же время она считала, что многих проблем можно избежать. Не получалось это лишь потому, что Мише не хватало духу стукнуть кулаком по столу в Царском Селе и потребовать то, что причиталось ему по праву рождения. Молчание и выполнение своего воинского долга – все это достойно, конечно, похвалы. Но сколько же можно расплачиваться за былое? Ведь всему есть предел!
Назначение Михаила командующим 2-м Кавалерийским корпусом стало дальнейшим доказательством того, что Николай и Александра хотели, как можно больше, отдалить Михаила и Наташу друг от друга. В одном из писем мужу на фронт молодая женщина с горечью восклицала: «Никто из других Великих Князей не торчит в такой дыре, как ты. Чем же ты хуже остальных?»
