И это было правдой. К тому же, нигде официально не было объявлено о новом назначении великого князя Михаила. Наташа понимала: это делалось намеренно, по указке из Царского Села. Все это – неспроста. От ее мужа определенно хотели избавиться.
Михаил возражал: он оказался на фронте вовсе не только из-за придворных интриг: «Это дело моей совести. Мне было бы стыдно находиться где-нибудь в тылу в то время, когда русские люди проливают свою кровь за Родину и за будущий мир».
Но даже такой снисходительный и добрый человек, как Михаил Александрович, не мог закрыть глаза на пренебрежительное к нему отношение, когда его представили к званию генерал-лейтенанта. При дворе существовала традиция: когда кто-либо из великих князей получал подобное повышение по службе, он одновременно становился и адъютантом императора. Само по себе это особого значения не имело, но при новом назначении полагались новые эполеты и аксельбанты – расшитые золотом, а не серебром. Поэтому, услышав о назначении, Михаил тут же телеграфировал Алексею Матвееву, ставшему после смерти Ольги управляющим его делами, с просьбой достать для него необходимые знаки отличия. И лишь потом великий князь узнал, что стал исключением из правил.
Это была еще одна публичная пощечина. Причем, произошло это практически в то же время, когда полиция изымала их с Наташей фотографии из витрины известного в столице ателье. Чему же тут удивляться? Действия противной стороны – намеренные, и никто не собирался это скрывать.
Михаил с горечью заметил: никто не осмелится напомнить о недоразумении императору, даже спустя десять лет…
Противостояние между Царским Селом и Гатчиной становилось все более явным. Наташу это раздражало, пугало, расстраивало. Правда, от нее с Михаилом отвернулись не все Романовы. В «их лагере» незыблемо оставались великие князья Борис, Андрей и Дмитрий. Последний, к тому же, по-прежнему был влюблен в Наташу. Но ей-то хотелось быть рядом с мужем, а не вдали от него. В письмах и во время кратких встреч она просила его, умоляла, настаивала, чтобы Михаил обратился с просьбой к императору дать ему возможность командовать каким-нибудь элитным соединением. Это значило – быть ближе к дому и к ней, жене. Но Михаил отказывался – из гордости.
Для себя он решил, что должен еще, по крайней мере, несколько месяцев оставаться командующим 2-м Кавалерийским корпусом. Но потом, чтобы успокоить как-то жену, согласился с ее доводами и написал, что будет искать место, более подходящее его рангу. В конце марта, встретившись с Николаем в Каменец-Подольске, куда тот приехал инспектировать войска, великий князь обратился к нему с наболевшим вопросом, который в его отношениях с Наташей уже перерос в настоящую проблему. Но разговор с братом ничего не дал. Лишь еще больше обострил отношения с ним.
Михаил просил о возможности служить непосредственно в Ставке. Николай же в ответ начал с наставлений об их отце – императоре Александре III, потом заговорил о чувстве долга, ответственности перед сослуживцами. Когда же он закончил свою пространную, ни к чему не обязывающую речь, и братья стали прощаться, Михаил холодно и спокойно попросил старшего брата не забыть о его просьбе.
В этом – весь Михаил. Ему не нужны нравоучения – ведь он безропотно понес наказание за неугодную семье женитьбу на Наташе. Зачем же сейчас ему еще читать какие-то проповеди? Ведь он и так взрослый, ответственный человек. К тому же, находился на фронте гораздо дольше, чем любой из великих князей, командовал дивизией храбро и мужественно, как это было отмечено самим императором. А теперь командовал – опять-таки на фронте, а не в тылу, кавалерийским корпусом. Именно это и являлось его примером для остальных. Чего же более?
Оба брата, между которыми уже пролегла пропасть, носили на груди знак ордена Святого Георгия. Но различие было в том, что Михаил заслужил награду за активное участие в боевых действиях, и не раз находился, рискуя жизнью, под шквальным огнем противника, а Николай получил орден просто за то, что он – император, и не принял участия ни в одном сражении. Деталь, несомненно, вполне существенная. И она объясняет то, что великий князь позволил себе говорить холодно с венценосным братом.
Михаил, который обычно делал в дневнике записи о каждой встрече с Николаем, на этот раз не написал ни слова. Как будто и не было между ними разговора в Каменец-Подольске. В течение пяти следующих месяцев он не виделся со старшим братом, а когда ненадолго приехал в мае домой, даже не позвонил ему. Правда, неожиданно столкнулся как-то в Царском Селе с Александрой Федоровной. Но радости эта встреча не вызвала – ни у него, ни у императрицы. Михаил остановился на несколько минут, чтобы спросить ее о здоровье детей, а потом поспешил по своим делам. Александра рассказала мужу, что по пути в церковь она встретила Мишу, они сказали друг другу пару слов, и он тут же отправился в Гатчину. Те дни, когда великий князь был «дорогим Мишей», безвозвратно канули в Лету…
Наташу же результат встречи ее мужа с Николаем Александровичем ничуть не удивил. Она считала, и небезосновательно, что император заинтересован в том, чтобы Михаил находился в тени, не привлекая внимания общественности. Он очень боялся возраставшей популярности младшего брата. В письме мужу на фронт Наташа высказала наболевшее: окажись она на его месте, ни за что не поехала бы в Ставку и ни о чем не стала бы просить. Ведь в любом случае Николай сделал бы все наоборот.
Наталию Сергеевну можно обвинить в противоречии. Ведь еще недавно, всего несколько месяцев назад, она сама требовала от мужа, чтобы он обратился к императору с просьбой о новом назначении. Все так. Но разве нельзя по-человечески понять ее обиду и посочувствовать женщине, которая непрестанно волнуется за мужа-фронтовика?
…После того, как русские войска оставили Львов, великая княгиня Ольга прибыла в Киев, где решила основать госпиталь. Незадолго до этого, в мае, туда же прибыла вдовствующая императрица Мария Федоровна, чтобы находиться рядом с младшей дочерью. Великий князь Михаил, оказавшись в городе, встретился с материю, и никак не мог избежать свидания с сестрой. Они не виделись четыре года, и разлука эта была очень горькой. Ольга осудила брата за его связь с Наташей, а потом и за женитьбу на дважды разведенной женщине «из простых», но теперь… все оказалось иначе. Именно Ольга собиралась повторить путь, пройденный братом: ее брак с Петром Ольденбургским распался, и она планировала обвенчаться с давним возлюбленным, человеком «из простых» – Николаем Куликовским.
На этот раз именно она подверглась жесткой критике, исходившей из Царского Села. Александра Федоровна возмущалась поведением Ольги: как же так, ведь она – дочь и сестра императора! Попраны все моральные принципы правящей династии! До добра это явно не доведет…
Но все протесты и причитания оказались проигнорированы Ольгой. Многие годы ее брак был лишь фарсом, и даже ее мать, казалось, теперь радовалась, что он расторгнут. Пусть уж лучше Куликовский… Впрочем, его Мария Федоровна никогда не воспринимала всерьез, как члена семьи.
Что мог в данном случае сказать Михаил? Он поцеловал сестру и пожелал ей счастья. Она заплакала, а вслед за ней – и мать. Мария Федоровна надеялась, что все уладилось, и младшие ее дети будут теперь по-прежнему дружны, как в детстве. Из Киева она написала Николаю: «Миша провел здесь день. Наконец-то они помирились с бедной Ольгой. Я так обрадовалась, что даже всплакнула от радости! Слава Богу, все у них образовалось, и я смогу спокойно умереть». Но это было иллюзией. Короткая встреча Михаила и Ольги оказалась последней, они так больше никогда и не встретились.
