Однажды Стэнли спросил, не могу ли я преподавать Ане уроки итальянского. Он умел удивлять странными просьбами, которые он произносил совершенно неожиданно, пока вы говорили о чем-то другом.
– Большая часть опер поется на итальянском, – сказала он, чтобы убедить меня, – она сможет их понимать, если ты ей немного поможешь с произношением.
– Стэнли, я даже школу не окончил. Может быть, лучше нанять квалифицированного педагога в Лондоне?
– Всего одни час в день… Давай, Эмилио.
После нескольких недель работы над произношением Ани мне нужно было возвращаться к Стэнли: час, проведенный с его дочерью, передвигал все на более позднее время, и я рисковал постоянным откладыванием одного обязательства за другим. Как сказал бы Андрос, эксперт по этому вопросу, теория небольших неудач, которые могут разрушить целую испытанную и проверенную систему, продолжала работать.
Сильвестра, одного из котов Стэнли, сбила машина на Барнет-Лэйн. Он стал второй кошкой, которую задавили у дома. То же самое случилось с Пэнни незадолго до этого. Когда Стэнли позвонил мне и попросил решить проблему, я вспомнил, что сказал Андрос, и почувствовал уныние. Я собрал всю свою волю в кулак и сказал:
– Стэнли, если забор, который ты попросил построить декораторов «Барри Линдона», не работает, чего ты хочешь от меня?
– Чтобы ты попытался.
– Невозможно контролировать кошек! На заднем дворе нет никаких ограждений, чтобы остановить их. Они все равно выберутся. Что мы можем сделать?
– Хотя бы найти решение для передней части дома, чтобы машины не сбивали кошек. Ты ведь что-нибудь придумаешь, Эмилио?
Декораторы огородили забором боковые части дома. Они вогнали огромные столбы в землю и прибили к ним обшивку. Обшивка также прикрывала внутреннюю и верхнюю часть забора. Это было хорошим решением, но кошки впивались своими когтями в дерево, лезли наверх и падали на другую сторону. Возможно, если бы мы использовали другой материал, им бы этого не удалось. Я заменил обшивку наверху листами оргстекла. Неделю спустя я услышал, как Андрос ругается во дворе. Я спустился и увидел его в окружении Маргарет и Стэнли, которые разглядывали оранжевый Mini, который мы купили для Райана. Алиса, другая кошка из особняка, родила котят прямо внутри автомобиля.
– Ты видишь, Эмилио, кошки больше не могут выбраться наружу. Спасибо.
– Черт возьми! – обиженно воскликнул Андрос. – И как я до дома доеду?
– Возьми такси, завтра тебя заберет Эмилио.
Стэнли добавил, что мы должны повесить две видеокамеры на деревья. Их нужно подключить к мониторам во флигеле, чтобы Андрос и Маргарет могли проверять, что никто, включая собак, не ходит возле Mini и не трогает Алису.
– Кто их возьмет? – наконец сказал он.
– У меня уже есть кошка, – быстро ответил Андрос.
– А у меня есть Вишбон и Розмари, – сказала Маргарет.
– Ну тогда решено, – заключил Стэнли, – Эмилио может их взять себе.
Что? С чего это?
– Мне сначала надо поговорить с Жанет, – возразил я, – У Марисы астма, я не знаю, можно ли…
– Астма – это не аллергия на кошек, – прервал меня Стэнли. Мы вернулись в офис.
Мариса и Джон назвали котят Джинджер и Рози. Стэнли попросил нас держать их как минимум 15 дней в закрытой комнате и не выпускать. Так они привыкнут к месту и не убегут. Это было ужасной идеей. Они практически разгромили нашу гостиную: они содрали обои и поцарапали всю мебель.
– Позвони Стэнли и скажи, что они наделали! – орала Жанет. – А потом дай мне трубку, потому что мне тоже есть, что ему сказать!
– Я все исправлю, я извиняюсь, я все исправлю! – повторял Стэнли. – Я пошлю людей, они все исправят, я обещаю!
Когда пришло время выпустить котят, я открыл дверь в гостиную. Вопреки ожиданиям Стэнли Джинджер и Рози выбежали на улицу, перепрыгнули через забор, который он построил, и через секунду они были уже на гигантском дубе в соседском дворе. Теория Стэнли по тренировке кошек полностью провалилась: Джинджер и Рози так и не стали домашними котятами и очень редко проводили время дома. Они приходили, только чтобы поесть, а остальную часть времени болтались по Фарм-Роуд. Кошки сами решали, где они хотят жить, и даже если они знали о теории Стэнли, они ее игнорировали.
Целый ряд трагических событий произошел зимой 1973 года. У Джека, отца Жанет, случился серьезный сердечный удар, и он умер. Спустя несколько месяцев моя жена попала в больницу: она и так страдала от потери отца, а тут еще и тяжелая форма гриппа. Это так сильно ее ослабило, что заболевание переросло в ревматическую лихорадку. Я был очень растерян от того, насколько быстро это все произошло. Я позвонил Стэнли и сказал ему, что не смогу вернуться на съемочную площадку, потому что мне нужно заботиться о Жанет. Я рассказал ему, что попросил наших соседей присмотреть за Марисой и Джоном. Стэнли прервал меня:
– Не впутывай друзей в свои беды. Привози детей в Эбботс-Мид. Мой дом – твой дом.
Я посмотрел на Жанет, лежащую на больничной койке. Она казалась такой далекой за стеклом, которое отгораживало ее комнату. Это ужасно меня расстроило. Я полагался на нее во всем и чувствовал себя потерянным. Мои родители и брат вернулись в Сант-Анджело, а сестра жила очень далеко в Уэльсе. Я был один. Один без нее.
– Не волнуйся, – сказал Стэнли, как только я вернулся в Солсбери. – Не волнуйся, – повторил он снова.
Как какое-то магическое заклинание, это успокоило меня.
– Не переживай, отправляйся ночевать в Эбботс-Мид, тогда тебе не нужно будет расстилать постель дома. Не волнуйся и оставайся с Жанет, Андрос позаботится обо всем.
Стэнли делал все, что возможно, чтобы облегчить эту ужасную ношу на моих плечах. В этот же день Кристиана послала мне огромный букет цветов с открыткой для моей жены. И она, и Стэнли знали, как оказывать внимание и поддержку, при этом не заставляя чувствовать других людей стесненными. Это редкое качество. Когда наступило лето и съемки закончились, Кубрики вернулись в Эбботс-Мид. Именно тогда я понял, что я не один. Стэнли и его жена заботились о Джоне и Марисе. Они относились к ним так же, как к Катерине, Ане и Вивиан. Они как будто стали одной большой семьей. Когда я осознал это, я почувствовал огромное облегчение. Без Джека, без моих родителей, без моих брата и сестры я полагался на Стэнли. Он был моим маяком во время шторма.
Когда родители Стэнли приехали из Лос-Анджелеса в гости, он сказал:
– Я не знаю Лондон. Проведи им экскурсию. Не волнуйся ни о чем, обо мне вообще забудь. Я сам разберусь, в конце концов, возьму такси.
Прежде чем я успел возразить, он добавил:
– Посвяти все свое время им. Обращайся с ними, как если бы они были твоими родителями.
В аэропорту я увидел двух довольно пожилых, но оживленных людей. Джек был очень высоким и худым, он был элегантным, но держался просто. Герти была миниатюрной женщиной с непослушными седыми волосами. Стэнли был похож на нее, особенно в манере говорить: спокойно с долгими паузами для размышления. У них было одинаковое выражение лица: проницательное, но внезапно меняющееся, часто переходящее в иронию.
