Все записи заездов хранились в архиве трассы. Там еще можно было найти подтверждение тому, что за всю карьеру я ни разу не попал в аварию. Я дебютировал на «Формуле Ford» в марте 1968 года. Поразительно, но это было за день до рождения моего сына Джона. Мы окрестили его Джон-Пьером в честь Ива Монтана, модного водителя, выступавшего на гран-при. Я гонял со многими водителями, но в первую очередь с Эмерсоном Фиттипальди и Джеймсом Хантом. Их имена всегда стояли в рейтинге водителей слишком близко к моим. Фиттипальди никто не побил в Снеттертоне. Хант был хорош на Сильверстоуне, а я выступил лучшим в Брэндс-Хэтч. Кольцо находилось в долине, так что там доставало холмов и резких поворотов, в общем, рулить там было очень весело.
– Я знаю, что мы можем сделать, – сказал Брайан, – если ты не можешь практиковаться или пройти отборочный матч, мы можем разместить тебя в сетке на том же месте, где ты был в свой прошлый заезд.
– Ты единственный, кто устанавливает здесь правила, так что, если ты найдешь способ, который позволит мне погонять, я буду счастлив, – ответил я, не скрывая удовлетворенной улыбки.
– И мы тоже счастливы, Эмилио.
Было любопытно обнаружить, что после всех лет, за которые я не поставил в гоночный автомобиль и одной ноги, я все еще мог водить, как в прежние времена. Я был рад открытию, что ездить на гонках – это то же самое, что кататься на велосипеде: один раз научишься – сможешь давить на педали всю оставшуюся жизнь.
Стэнли следил за моими поездками на трассу с расстояния, а потом, с утра в понедельник, он подкинул мне задачу: я должен был научить водить Аню, «возможно, на старой машине». Я купил «Остин 1100» у одного испанца, который работал в Боремвуде. Это была старая развалюха, но с безупречной механикой. Ее недавно ремонтировали, так что тормоза, фары и двигатель находились в отличном состоянии. Это был просто прекрасный вариант.
На чердаке я нашел оценочный лист, по которому Тони Ланфранчи проверял, какие водители соответствуют школе Брэндс-Хэтч. Он состоял из 34 пунктов: список недостатков, которые необходимо устранить, чтобы превратиться в защищенного и успешного водителя. Я сел рядом с Аней и отметил крестиком ошибки, которые допускала она: УПРАВЛЯЕТ РУЛЕМ ОДНОЙ РУКОЙ, НЕ ПРИТОРМАЖИВАЕТ ПЕРЕД ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕМ НА БОЛЕЕ НИЗКУЮ ПЕРЕДАЧУ, СИДИТ В НЕПРАВИЛЬНОЙ ПОЗЕ, НЕДОСТАТОЧНО РАССЛАБЛЕНА, НЕДОСТАТОЧНО ЧАСТО СМОТРИТ В ЗЕРКАЛА ЗАДНЕГО ВИДА, НАЧИНАЕТ ПОВОРАЧИВАТЬ СЛИШКОМ ПОЗДНО и так далее.
Когда все три девушки получили права, Стэнли, хорошо зная, как я вожу, решил, что его дочери должны получить несколько уроков вождения по трассе. Он хотел, чтобы инструкторы провели для девушек краткий курс, который рассказал бы о самых распространенных опасностях на дороге и о том, как с ними справиться. Я написал Брайану и все организовал. Я заполнил все документы на свое имя, как гарантию для Стэнли и его семьи, но Брайану рассказал правду без всяких предисловий и попросил его пообещать никому не рассказывать.
М-р Эмилио Д’Алессандро
94 Фарм-Роуд
Эджвэйр, Мидлсэкс
15 февраля 1978
Дорогой Эмилио!
Извини, что так долго отвечал на твое письмо, написанное 1 февраля. Конечно, мы будем очень рады принять дочерей мистера Кубрика здесь, в Брэндс-Хэтч (ты не говорил, сколько их, поэтому я думал только о двоих). Если каждая из них собирается пройти курс для начинающих и первую ступень противодействия скольжению, все вместе будет стоить 85 фунтов стерлингов. Я вложил список дат, когда мы открыты, и в ответ жду услышать, какие дни подходят тебе.
С наилучшими пожеланиями,
Твой Б.А. Джонс.
За несколько дней до того, как должен был начаться курс, Стэнли поднял эту тему, но как-то запутанно и настороженно.
– Эмилио, ты видел новый «Мерседес ORV»?
– Ты хочешь купить его?
– У него хорошее сцепление с дорогой, верно?
– Полагаю, что должно быть.
– Думаешь, их нужно отправлять на трассу, если на такой машине они и так будут в безопасности?
Это был один из типичных непрямых вопросов Стэнли. Я понял, к чему он клонит.
– Послушай, Стэнли, этот курс подразумевает безопасность водителя наравне с безопасным автомобилем. Я все еще думаю, что это хорошая идея.
– А что из себя представляет Дивина Галика?
Это был еще один типичный прием в манере общения Стэнли: он мог перевести предмет разговора в совершенно другую, логически не связанную область. Дивина была спортсменкой. Она была лыжницей, которая очень успешно выступила на Олимпийских играх несколькими годами раньше. Я упомянул о ней в разговоре со Стэнли, потому что недавно она начала заниматься картингом и автогонками. В каком-то смысле это было началом ее новой карьеры. Она попала на «Формулу-1», и мое внимание привлекло ее итальянское имя на страницах газет.
– Что она представляет из себя… – медлил я, – она девушка. Но нет никакой разницы, пока им нравятся движки, пока они водят аккуратно и не создают на трассе проблем для других. Неважно, кто водитель – мужчина или женщина. Правила для всех одинаковые.
– Так что они одинаковые и для Вивиан тоже.
Вот о чем он думал. Вообще, я мог себе представить, что после Брэндс-Хэтча она захочет себе гоночную машину и, может быть, пять или шесть для своих друзей.
– Стэнли, я не знаю. Я имею в виду, что ты сам знаешь, какая Вивиан…
– Ладно, давай забудем об этом. Может быть, так лучше.
Возможно, Стэнли самому было бы полезно записаться на курсы в Брэндс-Хэтч. Он всегда был такой рассеянный и все время попадал в аварии. Первая случилась сразу после его возвращения в Англию из Ирландии. Он ездил на новеньком золотом 450-м «Мерседесе SEL». Неожиданно он попал в грозу и резко затормозил, когда на дороге, прямо перед собой, увидел яму, наполненную водой (номер 6: ТОРМОЗИТ НЕОЖИДАННО И СЛИШКОМ РЕЗКО). Машина сзади протаранила «Мерседес» и разнесла багажник. Незадолго до этого было много разговоров о ремнях безопасности в новой машине. Стэнли хотел многоточечный тип ремня, хотя представители «Мерседеса» пытались объяснить ему, что ремни такого типа сложно отстегивать. Он сдался, только когда я объяснил ему, что на трассе находится служащий с ножом, который всегда готов разрезать ремни водителя, попавшего в аварию. Но Стэнли все равно остался настроен скептически. Он настоял на проверке результатов краш-теста, чтобы увидеть, сколько будет работать центробежное сцепление. Все, что его интересовало, – это доказательство, что «Мерседес» говорит правду.
Золотой «Мерседес» был несчастливой машиной. Через несколько лет, когда Стэнли работал над «Сиянием», он сказал, что сам доберется до EMI Studios и что я должен встретить его там. Я ждал его уже полтора часа, когда ко мне подошел художник-постановщик: «Есть проблема. Стэнли пробил на своем „Мерседесе“ заднюю стену гаража». Когда я приехал домой, Стэнли все еще стоял посреди обломков: он включил задний ход вместо первой скорости. «Позвони в „Мерседес“, они все уладят», – это было все, что он сказал, сохраняя свое традиционное спокойствие.
