Вместе с Андросом я начал составлять список содержимого каждого сундука, который мы открывали с целью постепенно восстановить потерянные вещи. Там были старые номера Look, старые номера других американских журналов, вырезки из газет, контракты с United Artists, список с информацией о работниках со съемок некоторых фильмов, фото с аттестатом зрелости Стэнли, письма от адвокатов, письма от ассистентов, письма от поклонников, другие письма, большие книги, маленькие книги и целая куча других вещей.
Когда мы вернулись, мы показали Стэнли список. Он посмотрел на него и решил, что нужно сохранить, а что можно выбросить:
– Избавьтесь от содержимого, но оставьте сундук. Мы его еще подо что-нибудь используем.
После того, что было, в этот раз я попросил Стэнли раскладывать сундуки более разумно. Он спросил, что такого сложного в том, чтобы найти нужный сундук. «Найти его!» – ответил я. Я предложил разложить их в ряды и каждому ряду дать название.
– Сундуки уже пронумерованы, так что их поиск будет немного похож на морской бой. Нам будет их легко найти.
– Хорошо, – согласился Стэнли, – а какая вторая проблема?
– Добраться до тех, что лежат в нижней части кучи.
Я предложил не складывать сундуки друг на друга, а положить каждый на полку.
– Эмилио, давай сделаем опись, как думаешь?
– Извини, Стэнли, но нет.
– Наверное, я попрошу кого-нибудь другого об этом.
– Как хочешь. Но я даже не хочу знать его имени, о’кей?
Компанию в Эбботс-Мид нам составляла целая куча собак: Фиби, Лола и Тедди и собака Вивиан Фанни – маленькая энергичная охотничья собака. Незадолго после того, как мы перебрались в Чайлдвикбэри, появился новый помет золотых ретриверов: Иезавель, Барнаби, Лилли и Поссум. Со временем появились бездомные собаки, найденные Кристианой или девочками, и еще собаки, которых Стэнли дарили работники на студиях: Джордж, Уэсли, Альф и Харви. Увеличение собачьей популяции, казалось, никогда не закончится.
Было совсем не просто присматривать за таким количеством собак и тренировать их. Тедди был таким большим, что, когда мы были в Эбботс-Мид, мой сын Джон ездил на нем как на пони. Тедди бегал по коридорам первого этажа Чайлдвикбэри, врезаясь в двери, переворачивая стулья, цветы и все на своем пути. Собаки обнюхивали все, что было на кухне. В прошлом эта привычка вызывала шквал недоумения у гостей, приглашенных на ужин. Харви был хуже всех. Он обожал писать на вазы с цветами, которыми Кристиана украшала обеденный стол.
В конце концов, мы взяли всю их еду и миски и поставили их в комнату, которая стала называться Кухня для домашних животных. Постепенно они приучились хотя бы там вести себя нормально. Тренировка кошек, впрочем, оказалась невозможной. Первые несколько месяцев они были беспокойными и нервными, и, как результат, таким же был и Стэнли. Однажды он зашел ко мне, крича:
– Она пропала! Она пропала!
Пандора, сиамская кошка, пропала. Стэнли смотрел под диваном и под столом из «Сияния». Он постоянно звал ее: «Где ты? Где ты?» Он даже начал искать ее в странных местах, например, на полках и в книжных шкафах.
– Почему ты ищешь ее там? Постарайся думать как кошка! – сказал я.
Я подошел к камину, в котором увидел мелькание пушистого хвоста, висящего в темноте. Не знаю, искала ли Пандора приключений или она просто хотела выбраться из комнаты. В любом случае, она пыталась пролезь в дымоход и застряла там.
– Господи, что нам теперь делать? – воскликнул Стэнли, подбежав, чтобы посмотреть, что случилось.
– Позови садовника и скажи ему принести металлический прут. Мы попытаемся расширить проход, чтобы она смогла выбраться.
– Нет! Нет! Ей будет больно! Это работа пожарной бригады! Позвони им! Позвони в общество защиты животных! Вызови ветеринара!
Все это звучало знакомо. Андрос, где ты?
– Стэнли, успокойся. Все эти люди не помогут. Чем больше Пандора нервничает, тем больше она двигается и делает себе больно. Доверься мне. Сделай, как я говорю, и позови садовника.
– А мне что делать?
– Ничего. Просто иди. Уйди из комнаты. Я позову тебя, когда все закончится.
– Благослови тебя бог!
Нам с садовником удалось высвободить голову Пандоры. Кошка выпала на пол, подняв облако сажи. Она не двигалась. Она свернулась калачиком, она была напугана и ошеломлена. Я поднял ее и отряхнул мокрой тряпкой. Она была так сильно покрыта сажей, что невозможно было даже разглядеть ее глаза. Потом я снова положил ее на пол и позвал Стэнли. Когда он ее увидел, он закричал:
– Кристиана! Иди сюда! Кошка в порядке!
Он подошел к ней, чтобы взять на руки.
– Стэнли, она провисела на шее всю ночь. Оставь ее в покое хотя бы на минутку!
– Ты в порядке, ты в порядке, – говорил он, а потом остановился. Кристиана стояла за ним, улыбаясь.
– Я тогда пойду в кабинет. Позвоню ветеринару, чтобы убедиться, что она в порядке.
– Давай сначала посмотрим, как она себя чувствует, потом, если будет необходимость, мы позвоним ветеринару.
Я остался на диване в Зеленой комнате, чтобы проследить за Пандорой. Постепенно кошка успокаивалась, а потом она подошла к моим ногам и начала неподвижно смотреть на меня. Она всегда была недоверчивой; она никому не давала взять себя на руки и царапала любого, кто пытался ее погладить. Она была той кошкой, которая больше всех повредила обшивку дивана, на котором я сидел. Внезапно она запрыгнула на диван и забралась на мои плечи, она обернулась вокруг моей шеи, как меховой шарф. Я осторожно встал и пошел в Красную комнату показать это Стэнли. Когда я просунул голову в дверь, он посмотрел на меня с этим меховым воротником и сказал:
– Она мертва?
– Я думаю, так она говорит мне спасибо!
Он позвал Кристиану, чтобы она тоже на это посмотрела, они подошли ближе. Внезапно Пандора спрыгнула вниз и вернулась в центр комнаты.
– Секунду, – сказал я и снова сел на диван. Пандора увидела меня и снова забралась на мои плечи.
– Не могу поверить! – сказал Стэнли. – Это чудо!
– Конечно, никакое это не чудо, – ответил я. – Она знает, кто ее спас, вот и все!
Две женщины откликнулись на объявление в местной газете о поиске прислуги. Обе они казались благоразумными и готовыми к работе. Стэнли было трудно доверять кому-либо, особенно сейчас, когда ушел Андрос. В Эбботс-Мид он разрешал прислуге убирать и свою спальню, и кабинет на первом этаже, но не кабинет на втором этаже: только он мог туда входить. Когда он переехал в Чайлдвикбэри, он принял радикальное решение: никто не допускался в его комнату на третьем этаже и в комнаты на первом этаже, где он делал свои фильмы. Прислуге оставалось следить за общими комнатами на первом и втором этажах. Мне пришлось позаботиться обо всем остальном.
