Машина была в хорошем состоянии. Не знаю, кто ухаживал за ней, пока меня не было, но надеюсь, что ей давали размяться время от времени. Я забрался в кабину, повернул ключ, вытянул рычаг, и «Юнимог» поприветствовал меня счастливым рыком. Сидя в высокой кабине, я ехал по дороге к коттеджу и чувствовал себя великолепно: все было как в старые добрые деньки.
– Я заметил несколько пустых клумб около дома, – сказал я владельцу коттеджа спустя несколько дней. – Если вам они не нужны, могу я их использовать? Хочу посадить кое-что.
– Вы же уезжаете через четыре месяца? В агентстве мне сказали, что аренда оплачена до декабря.
– Не переживайте: мы будем желать друг другу доброго утра еще по крайней мере пару лет.
Земля была хорошей, так что кабачки, перцы и бобы, которые я посадил, выросли быстро. И цветы, которые посадила Жанет, тоже, – они распустились всего за несколько дней благодаря летнему солнцу. Когда хозяин фермы похвалил наши растения, я сказал только: «Мы – народ деревенский». А когда он предложил мне работу на своей ферме, я расхохотался: «Работа, которая у меня есть, и так довольно утомительная, и я не думаю, что буду долго ей заниматься. Всего несколько недель назад я полагал, что уже вышел на пенсию».
Утром седьмого августа я снова начал работать на Стэнли. Я проснулся рано, около девяти сел в «Ровер» и отправился в Чайлдвикбэри. Никаких предварительных инструкций я не получил.
Я зашел на кухню, и здесь меня встретила Трейси.
– Добро пожаловать назад, Эмилио!
Было приятно видеть, что она такая же деловитая, какой я ее запомнил.
– Теперь, когда ты вернулся, что мне нужно делать? – спросила она.
– То, что и делала, – ответил я. – Не обращай на меня внимания. Продолжай заниматься своей обычной работой.
– А ты? С чего ты начнешь?
– Со Стэнли, – ответил я импульсивно и отправился к моему столу у входа в дом. Здесь я нашел запечатанный конверт с буквой «Э.», написанной в обычном месте. Я открыл его и начал читать:
В моих личных комнатах необходимо убраться. Давай встретимся на первом этаже после полудня, и, если это возможно, ты поднимешься наверх и почистишь мои апартаменты. Не ходи туда сейчас. Подожди до полудня. В любом случае, думаю, у тебя будет достаточно дел на первом этаже. Постарайся справиться с ними, порядок ты знаешь. Я приношу извинения за бардак, который устроил. Сделай все, что в твоих силах.
– Мне нужно прибраться в его комнатах здесь, на первом этаже, – объявил я Трейси.
– Никто никогда не был в его комнатах, – сказала Трейси немного тише, чем обычно. – Ни тут, ни наверху.
Мои подозрения сгущались. «Я приношу извинения за бардак, который устроил», – каялся Стэнли в своем письме…
Я был рад вновь открыть свой шкафчик и найти в нем свою рабочую одежду в том же виде, как я оставил ее два года назад: сапоги, рубашки с длинными рукавами, перчатки и дождевик, который я носил в плохую погоду; все было в целости и сохранности. Пару секунд я стоял перед дверью в Зеленую комнату со связкой ключей в руке, не решаясь войти. «Никто никогда не был…» – что ж, давайте посмотрим.
Большой комнаты, стены которой были декорированы зеленым бархатом, больше не существовало. Коты Стэнли в течение двух лет были предоставлены самим себе, и они разодрали в клочья все, до чего могли дотянуться. Диван стоял в лохмотьях, в обивке было несколько сквозных дыр. Пол покрывал слой пыли, комков шерсти и спутанных ниток. Должно быть, коты прыгали на стены и съезжали по бархатному покрытию, которое уже не подлежало восстановлению.
Я пропылесосил пол, затем протер мебель. Стэнли появился после полудня. «Извини, Эмилио», – сказал он быстро и исчез в направлении Красной комнаты. Дверь за собой он закрыл слишком торопливо, как будто ему было, что скрывать. Почти сразу же он открыл ее вновь, высунул голову, сказал: «Не ходи наверх», и опять скрылся. Я продолжил убираться в Зеленой комнате.
В шесть часов я позвал его: «Стэнли, мне пора уходить». Мой график был четко оговорен: с десяти утра до шести вечера, плюс полдня в субботу, воскресенье – выходной. «Хорошо. Спасибо за все, – ответил он. – Передавай привет Жанет. Увидимся завтра». Казалось, все работало.
На следующий день мне надо было разобраться с Красной комнатой. Я открыл дверь, и был сбит с ног хорошо мне знакомым едким запахом. Коты неоднократно орошали картотечные шкафы, и никто за ними не убирал, а если точнее, никому не позволялось этого делать. Некоторые из деревянных панелей на потолке были покрыты пятнами зеленоватой плесени. Я так и представлял себе тут Стэнли, как он спокойно перемещается между стопками бумаг и, не отвлекаясь, стирает слой пыли с книги, или осторожно перешагивает самые грязные участки пола, даже не отрывая глаз от текста, который читает.
Купольная комната выглядела получше. Она была так заставлена телевизорами, факсами, компьютерами, копировальными аппаратами и принтерами, что оставалось не так много места, которое можно было бы использовать. А коридор, в котором на полках хранились виниловые пластинки, был таким грязным, что проходящий по нему оставлял следы на плитке. Я открыл одну их двух секретных кладовых: паутина на потолке тянулась с одного угла до другого и свисала со стен; перья, целые скелетики птиц, сухие листья и ветки, выпавшие из дымохода, раскатились по всей комнате. Я ждал, что с минуты на минуты здесь появится Кристофер Ли в образе Дракулы.
Стэнли, с ангельским выражением лица, но слегка пристыженный, притворился, что не заметил паутины в моих волосах. Он сказал мимоходом: «Спасибо, продолжай». И ускользнул с обычным предупреждением: «Не ходи наверх». Если бы Бильярдная комната была в таком же состоянии, как остальные, я бы и за всю жизнь не управился. К счастью, она оказалась самой чистой, потому что в нее был проход из Проекторной. Трейси и остальные, видимо, тайно подметали ее, оправдывая это необходимостью убраться в хозяйской ванной.
Я справился с первым этажом за неделю, и Стэнли выглядел удовлетворенным. Сквозь его бороду было заметно довольную улыбку – я не видел ее с той поры, как работал с Андросом и Маргарет; я научился распознавать ее во времена Эбботс-Мид, и теперь она наполнила меня радостью и чувством гордости.
– Сегодня после обеда ты можешь подняться наверх, – наконец сказал он.
– Хорошо. Мне что-нибудь понадобится? – предусмотрительно спросил я.
– Ты увидишь, – последовал загадочный ответ.
– Захватить моющие средства?
– Ты увидишь.
Хуже, чем на первом этаже, там быть не могло. Я толкнул дверь, но она не открылась, так что я протиснулся в щель и увидел, что окружен бумагой. Выглядело это так, будто Лондонская библиотека высыпалась в дом. Я перелез через две картонные коробки и добрался до колонны из книг, на которой лежала записка: «Начни с того, что обозначено „1“, номер „2“ может подождать. Почти все „3“ надо выбросить». На каждой стопке сверху красовался пронумерованный стикер. Вот чем занимался Стэнли последние несколько дней, пока я был в стороне от этого кошмара. Я увидел узкий, извилистый проход, ведущий в комнату Кристианы. Дверь в кабинет Стэнли и его книжные шкафы были почти полностью забаррикадированы; по другую руку была его комната, в нее можно было пробраться, применив воображение и смекалку, а вот коридор, ведущий в другие комнаты, был вовсе непроходим. И почти на всем был номер «1». Тут лежали два года почты, факсов, писем от Warner, от юристов, сообщения от ассистентов; книги, одолженные, но не возвращенные, книги, оставленные открытыми, и книги, в которых лежали другие книги вместо закладок. Я вызвал его по интеркому:
