Я благодарил Бога за то, что «С широко закрытыми глазами» оказался не таким уж сложным фильмом. Хорошо, что почти все сцены отсняли на студии. К тому же нам удалось взять большую часть реквизита в Чайлдвикбэри и относительно спокойно работать в Pinewood. И актерский состав Стэнли подобрал замечательный. Спустя два года на съемочной площадке они оставались такими же добродушными, вежливыми, терпеливыми и полными энтузиазма. Том всецело отдавал себя фильму, а что касается Николь, Стэнли говорил ей: «Ты сделала как раз то, чего я добивался. Больше дублей не понадобится; у тебя получилось точно так, как я хотел». Нам очень повезло.
Я услышал, как за Стэнли закрылась дверь.
На следующее утро, в субботу 6 марта, я приехал в Чайлдвикбэри приглядеть за животными. На моем столе не оказалось от Стэнли никакой записки. В его кабинете тоже ничего не было. Я вернулся в Зеленую комнату и проверил миски, наполнил их водой и вышел в сад. Остановившись у вольера с ослами, я издали посмотрел на дом: он походил на терракотово-кремовый прямоугольник, втиснутый между влажной зеленью травы и яркой синевой английского неба. Я погладил ослов по носам, а они в ответ облизали мне руку. Затем я повернулся к портику фасада, обрамленному линией колонн. Дом совершенно замер. Я пошел вдоль восточной стены, уже залитой солнцем. Проверил, чист ли вольер для кошек. Я продолжал без цели бродить по Чайлдвикбэри, придумывал себе еще дела, которые надо сделать, и места, которые надо проверить. Я все еще видел перед собой Стэнли, без сил сидящего на кухне. Вернувшись в дом, я навел порядок в его комнатах.
Зазвонил мобильный.
– Привет, Ян, – донесся голос Стэнли.
– Стэнли, это не Ян, это Эмилио.
– Ой, я собирался тебе звонить.
– Ты на линии, – немного неуклюже сказал я.
– У них в мисках была вода?
– Да, я всех обошел, все в порядке.
– Лотки у них чистые?
– Да, но… ты вчера спускался вниз? Записки не было.
– Нет…
Он замолчал. Я не мог набраться храбрости, чтобы заговорить.
– Факсы? – спросил Стэнли.
– Один для Яна. Я отнес ему в кабинет, в конюшни.
– Спасибо, – сказал он после длинной паузы и повесил трубку.
Вечер субботы я провел с Жанет, Марисой и Катариной. Мы вместе поужинали, но настроения у меня не было. В воскресенье утром я проснулся, позавтракал и отправился в Чайлдвикбэри. Особо срочных дел не было, но я выехал очень рано; в полседьмого я уже был на месте. На первом этаже я покормил собак и убедился, что у кошек есть вода. На автоответчике в Красной комнате не оказалось ни факсов, ни сообщений. Я оставил Стэнли записку: «Все под контролем: факсов и сообщений нет, животные в порядке, можешь не спускаться. Оставайся наверху до полудня. Отдыхай. Э.». Я сложил записку пополам, прошел наверх и просунул ее под дверь. Потом я вернулся домой. Жанет готовила завтрак для Катарины.
7 марта в половину четвертого зазвонил телефон.
– Эмилио, это Ян.
– А, привет, Ян, – машинально сказал я, а затем вспомнил, что Ян в Америке. Зачем он звонит? Он больше ничего не сказал.
– Ян? – я проверил, не отключился ли он.
– Эмилио, Стэнли мертв.
Жанет уловила молчание и обернулась. Она увидела, что я стою как вкопанный с телефоном в руке, и все поняла. Я не знал, как реагировать. Меня словно опустошили. Когда жена коснулась моей руки, я вздрогнул. «Что нам теперь делать?» – спросил я машинально. «Поедем прямо в Чайлдвикбэри», – ответила она.
Мы одели Катарину и приехали к дому. «Это дом Стэнли!» – воскликнула наша внучка. Я вспомнил ее ручки в бороде Стэнли и не смог дышать. Трейси была на кухне. Она сообщила, что Кристиана у себя в студии с Катариной. «Могу я их увидеть?» – спросила жена. Трейси ответила, что они пытались ее успокоить, и, возможно, лучше ее сейчас не тревожить. Жанет настояла. Взяв внучку Трейси на руки, она направилась через гостиную в комнату Кристианы. Я поглядел на остальных, не зная, что делать. Я чувствовал себя совсем не к месту. Жанет выглянула из комнаты и кивком позвала меня войти. Только меня увидев, Кристиана вскочила и, всхлипывая, устремилась ко мне. «Он мертв, он мертв, Эмилио, он мертв, Эмилио», – повторяла она, рыдая у меня на плече. «Я не верю», – сказал я, не понимая, зачем. Я даже не мог обнять ее в ответ. «Я его нашла, он мертв, говорю тебе», – сказала Кристиана дрожащим голосом. И тут я тоже заплакал. Я крепко обнял ее, а она все повторяла мое имя.
Кто-то сообщил, что Ян возвращается из Соединенных Штатов и будет тем же вечером. Вивиан тоже была в пути. Аня уже была на месте. Жанет осталась на кухне с Катариной, затем сказала, что поедет домой уложить ее спать. Я решил остаться. Я осознал, что из-за всего этого никто не вспомнил, что надо покормить животных.
Я достал мясо из холодильника и положил в микроволновку. Подготовил миски и вынес их в сад. Собаки ели в тишине. Глядя на них, я вспомнил полуулыбку Стэнли, когда последний раз смотрел на него на кухне и помогал встать. «Увидимся после выходных… после выходных». Впервые в своей жизни он ошибся.
Тело Стэнли увезли в больницу Лютон и Данстейбл для вскрытия. Как сообщалось в медицинском заключении, причиной смерти стал сильный сердечный приступ. Несомненно, часть вины крылась в последних месяцах напряженной работы.
Я поинтересовался у Кристианы, кто возьмет на себя организацию похорон и управление Чайлдвикбэри. Она ответила, что обо всем позаботятся мужья Катарины и Ани, Фил Хоббс и Джонатан Финни. Встретив Фила, я спросил, чем могу помочь. «Ничем, – ответил он. – Ты заботился о Стэнли, а теперь его нет, и я правда не знаю, чем тебе заниматься».
Я сжал в руке связку ключей от личных кабинетов и открыл дверь в Красную комнату: Стэнли никогда не бывал здесь в это время, но почему-то внутри было пусто. По привычке я проверил факс и автоответчик, навел порядок в бумагах, которые не очень-то в этом и нуждались. Пройдя под бледным светом, лившимся сквозь потолок Купольной комнаты, я оказался в монтажной. Все словно остановилось: компьютеры работали, а кресла выглядели так, будто в них недавно сидели Стэнли и монтажер фильма. Я стоял среди жужжащих компьютеров и не мог решить, стоит ли продолжать свой обход или вернуться. Я пошел обратно к кошкам. Сев на диван, я надеялся, что одна из них прыгнет мне на колени, но они просто на меня смотрели.
На следующей день я обнаружил на столе записку от Фила: в десять должно было состояться собрание всего персонала Чайлдвикбэри. Когда я пришел на кухню, собрание уже началось. Фил стоял перед Трейси, другими слугами, садовниками, электриком и прочими. Он твердо раздал указания, четко произнося каждое слово, а затем начал говорить о том, что потребуется сделать в ближайшие дни. Никто не проронил ни слова. Когда он закончил, я нарушил молчание: «Фил, а мне что делать?»
– А, Эмилио… – сказал он с легким удивлением. Словно он только вспомнил, что я живу на этом свете: – Ты делай что хочешь, что обычно делал.
