Я смерила Заречного скептическим взглядом. Такой громила и боится? Верилось с трудом, хотя я искренне соболезновала тому горю, которое пришлось испить до дна юному Дмитрию Петровичу. Я тоже совсем рано потеряла родителей. А еще в душе шевельнулась теплота. Не рассказывают о таком посторонним. Вряд ли та же Британцева знала его историю.
— Если речь идет только об ужине то, пожалуй, я с вами поужинаю, — неожиданно даже для самой себя согласилась я.
— Пожалели? — тут же вскинулся Заречный. Да, все-таки чем-то мы с ним похожи, у этого здоровяка тоже гордости через край.
Пришлось перегнуться через стол и, не сводя взгляда с синих глаз, прошептать:
— Не дождетесь!
Мужчина просиял и даже собирался ответить, предполагаю, что-то язвительное, но нашу милую беседу прервал Потемкин.
— Там Гена журналиста привез.
— Давай его сюда, — вздохнул Заречный, встал и направился к своему креслу.
Антон Сергеевич окинул взглядом натюрморт на столе, загадочно улыбнулся и вышел. А я почувствовала, как щеки предательски пламенеют, словно нас застали за чем-то неприличным, если не сказать — горяченьким.
Потемкин привел с собой бледного Мишку и еще одного… человека.
Гена оказался гигантом. То есть, они все здесь были совсем не маленькие: и змей, и его заместитель. Но это мужчина с добродушной улыбкой, россыпью веснушек и рыжей шевелюрой производил колоссальное впечатление. Гена вошел и заполнил собой все пространство огромного кабинета, возвышаясь над всеми минимум на голову.
— Здорово, шеф! — пророкотал он с громкостью Ниагарского водопада. — Журналиста заказывали? Доставил в лучшем виде.
Гигант поздоровался с Заречным за руку. Мне бы от такого сжатия все кости раздробило, а хозяин даже не поморщился. После этого Гена просто взял, в прямом смысле этого слова, и поставил бедного Затеина пред синие очи Дракона Петровича.
И мне так его жалко стало. Не Заречного, конечно, а Мишку. Я испытывала неудобство, граничащее со стыдом. Ведь это по моей вине достойный во всех смыслах мужчина, известный журналист и мой друг оказался втянут в эту пренеприятную историю.
— Рад познакомиться! Заречный Дмитрий, — представился босс.
— Затеин Михаил, — ответил друг и, наконец, осмотрелся и увидел меня. — О, Усольцева, а тебя сюда каким ветром занесло?
— Попутным, — пожала плечами я.
Затеин хмыкнул:
— Всегда знал, что ты нужных людей хоть из-под воды достанешь!
И вот на этом месте я бы рассмеялась, если бы Мишаня не попал в десяточку. Заречному совсем не понравилось наше милое общение, он нахмурился, и пришлось замолчать, от греха подальше. Не хватало, чтоб он тут при всех одраконился.
— Гена, докладывай, — бросил змей и уселся в свое кресло. — Присаживайтесь, господа. В ногах правды нет.
— Ее сейчас и в головах днем с огнем не сыщешь, — усмехнулся Затеин, хотя зад на стул все же пристроил.
Громила остался стоять. Говорил он по-доброму, но уж очень громко. Его бас отражался от панорамных окон и беспощадно бил по барабанным перепонкам.
— Вели его четверо. Гольцмановских, я их уже видел. Двоих Серега снял тихонько…
— В смысле «снял»? — напрягся Заречный. — Совсем? Вы там что, с ума посходили? Захотели в гангстеров поиграть?
— Зачем совсем-то? — обиделся Гена. — Мы что без понятия? Отдохнут пареньки часика два и будут как новенькие. Даже штопать не придется. В общем, валить они журналиста хотели, мы их почти час прослушивали. А потом вместе с пленкой ментам сдали. Копии, конечно, сделали. В общем, успели вовремя.
— Хорошо, — с облегчением выдохнул Дракон Птрович.
— Дальше-то какие распоряжения будут, шеф?
— Михаила, пока все не уляжется, спрятать нужно. Везите его на нашу базу и охрану приставьте. Гена, головой за него отвечаешь. Антоха, проконролируй.
— Бусделано! — отрапортовал Потемкин. — И все же, как-то подозрительно быстро они обо всем узнают. Или из наших кто стучит… Хотя мы сами обо всем спонтанно узнали. Тогда остается только в чудеса поверить и предсказателей.
— Глупо не верить в то, что реально существует, — перебил его Затеин.
— Это вы, пресса, в леших, русалок и чупокабр верите, а мы опираемся на факты, — немного резко ответил ему Заречный.
— Факты? — переспросил Мишка и указал на меня. — Вот вам факты! Две ее бабушки стоят любого разведывательного управления. И сейчас я не шучу, а говорю на полном серьезе. Однажды Ядвига Мефодьевна мне жизнь спасла. Я домой торопился, так она предупредила, чтобы ни в попутку, ни в первый автобус я не садился. Послушался. Дождался второго. А когда к городу подъезжал, увидел что и легковушка и автобус в кювете горят, пассажиры все погибли. Так что мой вам совет, не пренебрегайте их помощью.
— А откуда вы, Михаил, тогда возвращались? — вдруг спросил Заречный. У меня даже внутри все похолодело.
Один Затеин не почувствовал сгущающихся над его головой туч.
— Из Ведьминого скита, Ленку провожал, встречались мы тогда.
— Встречались, значит? — хмуро буркнул змей. Я немного успокоилась, потому что его глаза по-прежнему сохраняли синеву, но вот тон… Короче, говорил он так, что мне хотелось извиниться за все грехи моей молодости и за Мишку в частности.
— Да, было дело, — пожал плечами Затеин. — А что проблемы какие-то?
— Пожалуй, что так. Проблемы. У вас. С Гольцманом. Поэтому сейчас вы все-таки проедете с моими людьми за город и отдохнете несколько дней. Говорят, на природе и работается замечательно. Если вам что-то потребуется, обращайтесь к Геннадию.
— Благодарю вас, — кивнул ему Мишка, а мне подмигнул, что не осталось незамеченным.
— Свободны! — рыкнул Заречный, и Гена, подхватив Мишку, практически испарился из кабинета. И как у него так получается с его-то комплекцией?
— А я? — поинтересовался Потемкин.
— И ты, Антош, отдыхай.
И вот когда мы вновь остались одни, Дракон Петрович повторил:
— Встречались, значит? — заело его что ли?
— У каждого человека есть прошлое. Даже у хороших девочек, — ответила я.
— Тогда едем ужинать. Хочу знать о вас все, Елена Мирославовна.
— Едем, — не стала спорить. — Только уверена, что вам не составит труда дать команду, и ваши специалисты положат на стол полное мое досье.
Мы вышли из кабинета, Заречный запер дверь и только потом ответил:
— Смотря в крошечное стеклышко телескопа, невозможно по достоинству оценить красоту целой вселенной.
А он, оказывается, еще и романтик.
Глава 15
Глава 15
