Офис, как и руководство, молчал. Работники прониклись важностью момента и предпочли затаиться. Никто не стоял на крыльце, не сновал по коридорам, не толпился возле лифтов.
Кофе с привычной пенкой, который принесла Мариночка, проигнорировала и углубилась в работу. К проверкам я всегда подходила ответственно, и, хотя не видела явных нарушений, все равно продолжала собирать материалы для написания актов. Тем более, сегодня бухгалтерия, наконец, предоставила недостающую документацию.
Змей тоже не проявил интерес к кофе. Сидел, гипнотизировал монитор своего ноутбука, но мыслями был далеко. Дважды по разным поводам заходила секретарь, косилась на нетронутые чашки, но почему-то не забирала. Волнение достигло того предела, когда меня откровенно начло потряхивать.
— Ты замерзла? — синий взгляд впился, словно расстегнувшаяся булавка, причиняя почти физическое неудобство.
— Нет, — я покачала головой.
— Отчего дрожишь? Нервничаешь?
— Еще чего! — вру безбожно, но озвучивать правду о каком-то мнимом предчувствии, не хотелось. Наверняка, Заречный уже сыт по горло всей этой запредельной мистической чепухой.
— Тогда в чем дело, Лена? — мелочей для змея не существовало. Впрочем, и для меня их не было.
— Почти все ваши документы подписаны одним человеком Захаром Константиновичем Вербицким. Насколько мне известно, он хоть и влиятельный чиновник, но совершенно точно многими вопросами лично не владеет.
Мне показалось, что Заречному понравилась моя проницательность. Он даже улыбнулся вполне безмятежно, впервые за утро.
— Возможно, но любой, из подписанных им документов, имеет отношение к вверенным ему проблемам. Я предпочитаю иметь дело с проверенными и честными людьми, которые не имеют привычки ставить палки в колеса, а любой вопрос решают конструктивно и быстро. — Видимо, по взгляду змей определил степень моего скептицизма, поэтому добавил: — Когда я говорю о честном человеке, то включаю в это понятие и принципиальность. Вербицкий не берет взяток и никогда не подписывает документы, которые идут вразрез с его принципами. Можешь лично осмотреть все наши эко-устновки!
Ожил. Даже разозлиться успел. Для чего я все это говорила? Вербицкого знала давно и была полностью согласна с данной характеристикой. Просто хотелось из каменного изваяния змея сделать живого человека, и мне, по всей вероятности, это удалось.
— Не сомневайтесь. Обязательно осмотрю, — зачем-то продолжила я выводить из себя Дракона Петровича.
На висках великого босса засеребрилась чешуя. Перегибаю. Поразмыслить не дал ворвавшийся в кабинет Потемкин.
Несмотря на обычную словоохотливость заместителя, он молчал. Весьма нервно и стремительно мерил шагами кабинет, размахивал руками и молчал. Почти. Иногда с его губ срывались звуки, больше похожие на шипение. Может, Гриппа промахнулась, и проклятье не одного мужчину задело, а срикошетило еще и на Антона? Или, быть может, оборот в земноводное, а точнее — в водное чудовище, процесс заразный, и Потемкин успел подхватить от друга вирус? В любом случае, для человека трезво мыслящего он вел себя странно.
Заречный застыл, снова фактически превратившись в статую самому себе. Пытался внимать, но, как и я, бросил эту затею, положившись на обстоятельства. Минуты три мы молча взирали на эмоциональную пантомиму. Дракону Петровичу театр одного актера наскучил быстро, душа требовала динамики и развития сюжета, поэтому он стукнул кулаком по столу так, что я подскочила на месте, закрыв несохраненный файл с отчетом, а Потемкин застыл на месте.
— Сядь! — рыкнул Заречный.
Антон, двигаясь по инерции, добрел до первого стула за столом заседаний и плюхнулся на него так, словно именно в этот момент силы его покинули, а ноги отказались держать.
Змей вытек из кресла, налил из графина в высокий стакан воды и протянул заму.
— Пей! — не просьба — приказ, изрядно сдобренный повелительными нотками.
Потемкин в несколько глотков осушил емкость, судорожно вздохнул и поставил пустой стакан на стол.
— Говори! — чуть менее грозно произнес Заречный. — Как прошло?
— Продули, — склонил голову Антон. Из него будто всю энергию выпили.
— Что? — обманчиво спокойно спросил Дракон Петрович.
Мамочки! И серебристая чешуя с висков спустилась на щеки. С моего места я плохо видела, но готова была поклясться, что и глаза сменили цвет, и зрачок изменил форму. Словно подтверждая догадку, раздался скрежещущий звук, и на том месте, на которое только что опирался Заречный, на столешнице образовались глубокие борозды от отросших когтей.
— Димочка… — прошептал Потемкин. — Что это с тобой? Тебе нездоровится?
От ужаса прикрыла рот ладошкой. По спине пробежали неприятные холодные мурашки, а сердце тревожно забилось. Предчувствие никогда ведьму не обманывает, но что-то подсказывало, что начались только цветочки, ягодки ждали еще впереди.
— О чем ты (бес-с-с тебя подери!)? — зашипел змей.
Натурально так зашипел. Потемкин побледнел. Миг, и его полыхающие от негодования щеки стали белее пергамента. Жаль, что Заречный стоял ко мне спиной, и я никак не могла оценить масштабы его изменений.
— Ты странно выглядишь… — дрожащим голосом произнес Антон.
— А как я, по-твоему, должен выглядеть? Как? Моя фирма с треском продула тендер, к которому мы год готовились. И меня волнует, почему это произошло? Мы были готовы, у нас полный пакет и эксклюзивные услуги, цены конкурентоспособные и в то же время реальные, чтобы не допустить экологической катастрофы. Так что же пошло не так? Куда смотрел ты? И где, позволь спросить, был Захар? — Заречный натурально уже просто рычал.
— Не было Захара! — выкрикнул Потемкин, подскакивая со стула, к которому направился змей.
— Как это не было? Ты в с-с-своем уме? — даже я вздрогнула от этого свистящего голоса.
— Я-то в своем, а вот ты… Что с тобой происходит, черт возьми?! — взвизгнул Антон. — Ты снова превращаешься в чудовище?
На этой фразе меня затрясло. Спалились. Ей богу, спалились! На полную катушку. Но Заречный даже не отреагировал на слова зама.
— По с-с-сущес-с-ству говори!
— Вербицкий исчез неделю назад, как сказали мне в мэрии. Но я с ним говорил не далее как вчера. Захар заверил меня, что все в силе, а сегодня пакеты предложений рассматривал новый состав тендерной комиссии во главе с этим чмырьком Сусловым. Одна из организаций Гольцмана выступила с предложением по себестоимости чуть ниже нашей. И главное, они предложили наш сценарий. Понимаешь? Наш! Словно кто-то слизал подготовленный бизнес-план.
— Да что ты? — развел руками Заречный. — Меня не было всего неделю! Одну чертову неделю, Антон! И что? Конкуренты давят по всем фронтам. Сначала мы лишаемся муниципальной аренды, потому что кто-то не досмотрел и не спланировал, потом проседают продажи, потому что выходит статья о нечистоплотности сотрудников базы. Заказная статейка, Антон! Лживая, но основанная на таких пикантных фактиках, которые могли знать только свои! С-с-свои! И апогеем всего этого становится проигрыш масштабного тендера, который год мог бы кормить несколько тысяч человек. С-с-совпадения?
