— Резонно, — кивнула Президент, — я полностью контролирую всё то, что осталось от цивилизации на нашей территории.
— Кроме Братства, — заметил Кай.
Президент проигнорировала эту реплику.
— Зовут меня Григорий, — произнес я, — по батюшке Николаевич. И это моё настоящее имя. Другого я не знаю. Родился и вырос в Москве. Служил в ВДВ. До недавнего времени работал фитнес-тренером, есть специальное образование…
— Мне известны факты вашей официальной биографии, — перебила Владилена Владимировна (почему-то даже про себя у меня не получалось называть её просто по имени, без отчества), — я ведь спрашивала не об этом.
— Я отвечал ровно то, что мне известно о самом себе, — я пожал плечами, — другой биографии у меня нет. И никогда не было.
— Вы ведь знаете, что ваши родители не являются биологическими? — произнесла Президент с каменным лицом.
— Знаю, — кивнул я, — и что?
— Никогда не пытались выяснить, кто ваши настоящие родители?
— Специально не пытался, — я пожал плечами, — как-то само собой узналось.
— Вот как? — похоже, Владилена Владимировна была удивлена вполне искренне; это не могло меня не обрадовать — значит, контрразведка в Братстве всё-таки работала надлежащим образом, — поделитесь?
— А чего ж не поделиться? — ответил я, — мой геном был сконструирован искусственно. Кстати, с использованием генов моих родителей в том числе. Думаю, ту, которая меня создала, можно в определённом смысле назвать моей второй матерью… хотя я сам имею некоторое отношение к её биологическому происхождению, так что у нас всё сложно.
— Женщина? — Президент усмехнулась, — почему-то я не удивлена. Может, вы, наконец, познакомите меня с той, кто стоит за всем этим?
— Если вы думаете, что та, о ком я говорил, стоит за чем-либо — то ваше знаменитое чутьё вас подводит, — ответил я.
Президент неожиданно грустно вздохнула и опустила глаза. Потом снова посмотрела на меня. Только теперь я заметил, насколько она устала. Да что там устала — она была по-настоящему измучана. Тени под глазами скрадывал лёгкий слой искусно наложенной косметики, но само выражение лица, сама поза, несмотря на явный природный стержень, выдавали крайнюю степень нервного истощения.
— А знаешь… — она перешла на ты, и я не мог определиться, расстраивает ли это меня или наоборот радует, — почему Россия всегда процветала, когда правителем была баба?
Я изобразил удивление, но промолчал.
— Да потому что мы цену жизни знаем, — ответила она, — слышал про то, что бабы новых нарожают, да?
— Слышал, — кивнул я.
— Кстати, Жуков такого не говорил. Это поздний поклёп… впрочем, не важно. Просто это нам их рожать. Понимаешь? Хотя о чём я… не понимаешь, конечно. У этой твоей второй матери свои дети есть?
— Это… сложный вопрос.
— Познакомь нас. Хочу с ней поговорить.
— К сожалению, это невозможно, — ответил я, — она погибла несколько дней назад, спасая меня и остальных выживших.
Президент не смогла скрыть удивления.
— Вот как… — проговорила она.
— Возможно, она была бы жива, если бы вы и вам подобные не пытались травить её. Из-за вас бы не появилось новой сущности, которая поработила большинство взрослых выживших. Тех, у кого не было своего бункера. И ей бы не пришлось… погибать.
По глазам я увидел, что Президент соотнесла все факты и пришла к пониманию.
— Вот как… — повторила она, — значит, это… существо самым непосредственным образом участвовало в происходящем. Создавало его.
— Её звали Гайя, — сказал я, — и да, она участвовала в происходящем. Спасая жизнь на нашей планете, например.
Президент довольно долго молчала.
— Один из моих сыновей погиб в Питере… — неожиданно произнесла она, — и я в этом виновата.
Я не ответил.
— Знаешь, почему я виновата? — спросила она.
— Потому что воспользовались кодами запуска? — предположил я.
— Нет, — холодно ответила Президент, — я виновата, потому что до последнего не предполагала, что это случится. Понимаешь? Этого не должно было произойти. По всем расчётам. Даже когда ситуация зашла очень далеко, даже когда вспыхнули горячие конфликты на границах. И я не могла так ошибиться. То, что произошло в мире за последние несколько месяцев не поддаётся никакому объяснению. Это совершенно иррационально, — она сделала паузу и снова посмотрела мне в глаза, — если не предположить, что настоящая картина происходящего сильно отличается от той, которую мне рисовали службы. Допустим, ты не хочешь говорить о том, кто ты на самом деле. Хотя у меня есть свои предположения. Твой приход ведь был предсказан, не так ли?
Я не сразу понял, о чём это она. А когда понял, не смог сдержать улыбку.
— Ты считаешь мы, люди, смешны, да?
— Мы, люди, очень разные, — ответил я, — это правда. Но я вас понимаю. Сам много раз переживал подобное. Когда происходящее не укладывается в стандартные рамки — мозг ищет любое доступное объяснение. Но нет — я точно не тот, о ком вы подумали.
— Как ты это делаешь? — спросила Владилена Владимировна.
— Да всё правой, — вопрос был таким нелепым, что я решил отшутиться.
Впрочем, шутку она явно поняла, и даже улыбнулась. Я знал, что она свободно владеет английским.
— Знаешь, сколько раз тебя пытались убить?
— Минимум один, — ответил я, — об остальных попытках мне неизвестно.
— Ты про тот случай, когда ты отправил «тяжёлых» в прошлое с помощью тюрвинга? Что ж… двенадцать раз, если тебе интересно. И ещё минимум пять попыток предприняли… другие стороны. Мы не сразу поняли, что происходит с исполнителями. Мы даже смогли продвинуть своего агента в США в состав экспедиции к Марсу. Он бы точно не допустил осечки, у него был тюрвинг. Но ты и тут каким-то образом выжил. Что было совершенно невозможно. И ты упорно продолжаешь называть себя человеком?
Я помолчал, встретившись взглядом с Каем. В его чёрных глазах пряталась холодная ярость. Я едва заметно покачал головой.
— А знаете, я ведь не впервые встречаюсь с политическим лидером высшего уровня, — зачем-то сказал я, имея в виду марсиан.
— Вот как? — мне в очередной раз удалось удивить Президента, — кто это был? Хотя стоп. Китайцы, очевидно. Кстати, что означают твои подарки мировым лидерам? Им-то ты это разъяснил? Или, может, они поняли?
— Подарки? — переспросил я.
— Да, эти левитирующие штуковины. Твоих рук дело? Или твоей подруги? Наши лучшие математики и криптографы ничего не смогли с ними сделать. Забористая штука. Я даже предположила, что это пресс-папье. Что у вас просто такой юмор. Впрочем, чисто эстетически подарок мне нравится. Есть в нём что-то такое, фундаментальное.
