— Представляешь, каково мне было, когда Гриша спросил нас про анализ? — мама грустно улыбнулась, — тогда я решилась рассказать часть истории. А сегодня — всё остальное.
— Когда ты пошла в лес ночью, ты уже знала, что будет? — спросил отец, — Валя, было бы лучше, если бы ты хоть как-то намекнула… с тобой могло всё, что угодно случится!
— Нет, Коля, не могло, — мама покачала головой, — та женщина не допустила бы ничего плохого. Я в этом уверена. И я действительно была без сознания, и не знала точный день, когда это случится. Она сказала, что моё эмоциональное состояние было очень важно для процесса, а она вынуждена следовать рецептам из того манускрипта… поэтому всё случилось так.
— Ясно, — кивнул отец.
После этого разговора мы молчали минут десять, но не расходились. А потом, мало-помалу, заговорили о других делах. Про папину работу. Про проклятую пандемию, которая всех достала. Про Кавказ и его историю… дошли и до моего будущего прыжка к другой звезде. И в этот раз мама приняла эту новость. Конечно, её беспокойство не исчезло — но где-то в глубине её глаз я читал совершенную уверенность в том, что всё будет хорошо.
8
Всего за день техники на лунной базе под руководством Кая и Льва умудрились создать полноценную жилую капсулу. Конечно, она была очень миниатюрных размеров, которые даже близко не могли сравниться с изделием погибшей венерианской цивилизации. Ведь любая дополнительная масса будет означать увеличение количества прыжков а, значит, и времени всей миссии. Тем не менее, там было всё необходимое: система жизнеобеспечения, способная поддерживать жизнь одного человека в течение целого месяца, запас провизии и даже продвинутая система развлечений. «Наверняка будут минуты, когда тебе захочется чего-то такого», — объяснил Кай. И я с ним согласился.
Капсула стояла в небольшом ангаре — шлюзе, сверху замаскированном под лунную поверхность. Нелишняя предосторожность, учитывая, что про существование базы оставалось тайной для правительств.
Внешне она выглядела незамысловато: простой цилиндр с толстыми иллюминаторами, полутора метров в диаметре и четырёх метров в длину. На торцах — выступы динамической радиационной и противометеоритной защиты. На решетчатых фермах, за плитой защиты — питающий систему изотопный реактор. С противоположного торца на цилиндре был круглый иллюминатор, оснащенный продвинутой системой звёздной навигации. Это чтобы мне не пришлось постоянно находиться в режиме.
Я был в скафандре. Техники рекомендовали оставаться в нём как можно большее время, и снимать только для того, чтобы поменять мембранный комбинезон и помыться. И я, пожалуй, был склонен прислушаться к их рекомендации.
Провожать меня вышли Катя, Лев и Кай. Персонал базы, после подготовительных операций, покинул ангар.
Мы стояли молча. Наверно, мне нужно было сказать что-то ободряющее, но совершенно ничего не приходило в голову.
— Я мечтал в детстве, что когда-нибудь полечу к звёздам, — первым начал Кай, — когда вернёшься, расскажешь, что там и как. Договорились? Пускай готовятся.
— Не рассчитывай, что полетишь туда один, — сказал Лев, обращаясь к Каю.
Они улыбнулись друг другу.
Катя посмотрела мне в глаза. Попыталась улыбнуться, но от этого усилия у неё из глаз тихо потекли давно сдерживаемые слёзы.
— Эй, эй, эй! — произнёс я, после чего подошёл к ней и обнял. Потом мы поцеловались. Странно, но почему-то после этого поцелуя тоска, поселившаяся было в сердце, растворилась. Появилось солнечное, почти радостное ощущение, что всё будет хорошо.
— Я бы хотела провести следующие две недели в стазисе Гриша, — вздохнула Катя, — но всю меня туда не засунешь.
Я улыбнулся.
— Когда мы путешествовали, часть тебя ждала нас сотни тысяч лет, — сказал я.
— Да. Но тогда мы оставались под полным моим контролем.
— Свобода — это не всегда плохо, — попытался возразить я.
— Не путай свободу с неведением, — ответила Катя и неожиданно добавила: — я люблю тебя, Гриша. Береги себя. Ладно?
— Конечно, — кивнул я, — да не переживай — у меня большие планы на будущее. На наше будущее.
Я кивнул. По очереди обнял Кая и Льва. И полез в своё новое обиталище.
Межзвездные расстояния — это очень, очень и очень большие пропасти пространства. Тюрвинг, возможности которого на Земле, и даже в пределах Солнечной системы выглядели безграничными, теперь казался детской игрушкой. Как будто я на маленьком самокатике отправился в путешествие в другой город.
В этот раз я намеренно выбрал неоптимальную траекторию прыжков. Чтобы случайно не натолкнуться на то, что «нашинковало» корабль одноклеточных. Когда Солнечная система осталась позади, а родная звезда слилась со звёздным роем в первозданной черноте, я выправил траекторию прыжков.
Тау Кита была теперь прямо по курсу. И самым психологически сложным моментом было то, что она визуально не росла даже после пары сотен прыжков.
На первую ночёвку я остановился часов через шесть. По привычке я слишком много раз входил в режим, поэтому довольно сильно утомился. Конечно, при желании можно было прыгать и дальше, но я решил поберечь силы. Ведь мне предстоял настоящий марафон, и негоже было истратить все силы на спринте.
Я снял скафандр (это было совсем не просто в таком маленьком помещении), сходил в душ. Поменял комбинезон на новый. Хотел зафиксироваться в подвесе, чтобы поспать, выключил свет. И только в эту минуту понял весь масштаб того, во что ввязался.
Раньше, даже в самых опасных ситуациях, я никогда не оставался настолько один. Всегда кто-то страховал. Даже на борту у Алисы — я смог разыграть комбинацию, потому что был не один. Даже когда оказался голым в вакууме — это продолжалось считанные секунды. На Венере рядом был Кай (даже когда я его спасал). На Земле, после знакомства с Гайей, помощь всегда была рядом, и я к ней настолько привык, что уже начал считать её частью естественного порядка вещей.
А тут я снова был совершенно один. Ближайшая возможная помощь — в шести часах непрерывных прыжков. И она отдалится на целых две недели, по нашим расчётам.
Любая несчастная банальность теперь может быть фатальной. Из медицинской помощи на борту только элементарная аптечка. Банальный аппендицит меня прикончит.
Мне остро захотелось развернуться и прыгать обратно, с как можно большей скоростью.
И только в эту секунду я понял, насколько разумным было решение Кая поставить развлекательную систему.
Непослушными руками я включил её. Нашёл в каталоге первую попавшуюся мелодраму (ни в коем случае не фантастику и не про космос!) и включил её. Только после этого я смог уснуть, под тихое бормотание человеческих голосов.
Проснулся я с ясной головой и в хорошем настроении. Беспокойство отступило; вечная тьма за иллюминатором, чуть разбавленная светом далёких звёзд, больше не давила. Наоборот — как-то особенно остро ощущался уют капсулы, этого маленького кусочка привычного человеческого мира.
