На этом тема безопасности себя исчерпала, и разговор перешёл на расспросы про учёбу в академии, жизнь наверху в целом, наш побег, полёт на простачьей сапе, стычку с Хартами и поход через лес. Проболтали часа полтора и не заметили, как снаружи стемнело.
– Ой, ребятки! – схватилась за голову мама Грая, бросившая взгляд в сторону двери. – Засиделись мы с вами. Утром к старейшинам подниматься, а вам ещё теней встречать. Давайте-ка допивайте, что в кружках, и пойдём покажу, кто где спит сегодня.
– Каких-таких теней? – немного заплетающимся от выпитой браги языком переспросил Ферц.
– Каких? – округлила глаза хозяйка. – Так вы что же, про наш главный обычай до сих пор гостям не поведали? – накинулась она на сына с мужем. – Весь день вместе шли! Как так можно?
– Ты чё не рассказывал? – в свою очередь вылупил основательно окосевшие зенки на Грая Багар.
– А что на меня хвосты переводишь? – взбрыкнул тот. – Я думал, вы сами.
– Подождите, подождите, – поднялся Мардас. – Так это не делается. Оба провинились. Спрошу с вас, но завтра. Пойдёмте, парни, подышим прохладой.
Последнее было обращено к нам, так что, непонимающе переглянувшись, мы с Ферцем поднялись из-за стола и проследовали за вождём Мейсов к выходу. Попробовавшую было присоединиться к нам Толу мать Грая вежливо придержала за руку, а сам дикий выдал сомнительное:
– Не боись, им понравится.
Оказавшись снаружи, Мардас огляделся и, убедившись, что никого рядом нет, натянул на лицо предельно серьёзное выражение.
– Извините, что так получилось. Эти двое, что младший, что старший, те ещё раздолбаи. Мы знаем, что вам, силарам с великого Древа, наши традиции могут показаться дикарскими, а потому обычно предупреждаем заранее. Но, что вышло, то вышло. В посёлок вы наш уже зашли, еду с Мейсами разделили, обратно не переиграешь – священный завет предков придётся исполнить.
– Может, хватит ходить вокруг, да около, – решил помочь вождю я. – Говорите прямо, что от нас требуется.
Но, похоже, Мардас не умел прямо в принципе. Переговорщик от бога, блин! Вроде пока и ничего страшного не сказал, а жути напустить умудрился. Вон Ферц, благо что пьяненький, а всё равно весь напрягся. Не Толу же в жертву какому-нибудь местному божку принести они от нас требовать станут? Надо же до чего меня довёл словоблуд пятого ранга – какая дурь в голову лезет.
– Прямо, так прямо. Мы род по меркам истинного леса хоть и большой – больше тысячи душ – а всё равно маленький. Десятками и сотнями оборотов одна и та же кровь ходит по кругу. У нас тут, считай, все друг другу родня. Разбавлять племя надо. Мы девками молодыми с соседями, конечно, меняемся, но этого мало. Приходится каждого пришлого, да прохожего в неведомые отцы детворе нашей брать. Без этой традиции давно выродились бы уже. Так что, мэлы, не сочтите за оскорбление, но нужно вам будет наших молодух повалять.
– Чего? – вытянулось лицо Ферца. – Я жениться на дикой не собираюсь! Будь она хоть трижды красавица. Не сочти за оскорбление, вождь, но у меня на жизнь свои планы.
– Да какой жениться, – замахал руками Мардас. – Покрыть только. Семя сбросите – и свободны. Никаких обязательств.
В отличие от огневика, я мысль вождя уловил ещё на фразе про круговорот крови. Обычное дело для малых народов. Освежают генофонд. Логично и правильно. Вот только сторонним наблюдателем рассуждать про подобное – это одно, а самому племенным быком выступать – совершенно другое. Вот заделаю малыша, и как потом дальше жить, зная, что твой сын, или твоя дочь без отца растёт. И самому неприятно, и ребёнку подлянка.
– Без обязательств говоришь. А совесть? – с укором посмотрел я на вождя. – Потом такую мамку, кто замуж брать захочет? А дети что? Всем родом потом таких детей воспитываете?
– Создатель упаси! – фыркнул Мардас. – У нас в тенях только мужние бабы. И не спеши на чужой народ свои уклады натягивать. Во всех родах отцом считается не тот, кто зачал, а тот, кто растил. Детишки и знать не знают, что не родные по крови. И вы, ни про потомство своё, ни про тех, с кем постель разделите ничего знать не будете. В истинном лесу ночи темны.
– Не, ну если так… – неуверенно протянул Ферц.
– Не переживайте. Предки наши не дураками были, всё учли, всё продумали. По три девки осчастливите, и весь долг за помощь рода выплачен.
– По три? – немного прифигел я.
– Так одарённые же, – развёл руки вождь. – С обычных мужиков и одной достаточно, а ваша кровь – ценность особая.
Вот Грай! Раздолбай говорите? Да этот хитрожопый специально нам ничего не сказал. И отца подговорил молчать. Знал гад, что нам с Ферцем, несмотря на приятность самого процесса, обычай их может не понравиться. Он и сам ведь, наверняка, каким-то прохожим силаром заделан. То-то с батей они не похожи. Злодей! Вот злодей! Но деваться некуда. Теперь откажись мы, могут и в кровники запросто записать.
– Мы согласны, – тяжело вздохнув, ответил я за нас обоих.
– Да? – покосился на меня Ферц.
– Да, – уверенно кивнул я ему. – Давайте уже, чего-куда. После вашей браги спать хочется.
– Конечно, конечно, – оживился вождь. – Сейчас отведём. Скажу только нашим, что всё хорошо. А то переживают. Да и сестра ваша.
– Погодите, – остановил собравшегося было вернуться в дом Мардаса Джи. – А если это… Троих не получится. Рей прав – брага ваша… Что-то в сон шибко клонит. Может…
– Да нет, – перебил струхнувшего Ферца вождь. – Троих за ночь не надо. На первой и одной хватит, а там дальше у нас и ещё ночи есть.
* * *
В хижине, куда меня привели, или не было окон совсем, или они закрывались так плотно, что снаружи в комнату не проникало ни единой капельки света. С дверью та же история. Темнота – хоть глаз выколи. Благо, когда заходили, успел разглядеть прямоугольник мягкой подстилки, заменяющей в этих апартаментах кровать, и лежал теперь не на земляном полу, а на ней. Лежал голым. И спасибо предусмотрительным хозяевам, чистым. Перед тем, как разделить, нас с Ферцем предварительно завели в здешнюю купальню, где, снабдив мылом, позволили вымыться. Очень мило с их стороны. Отсутствие собственной вони и остатки алкоголя в крови предавали уверенности.
Моя партнёрша – по-другому назвать проскользнувшую в хижину женщину, закутанную с головы до пят в длинное покрывало, язык у меня не поворачивался даже в мыслях – явилась через пару минут. Мелькнула размытым силуэтом и тут же плотно закрыла дверь. Мир слепых, снова здравствуй.
Лёгкий шорох снимаемых одежд распалил и без того бурлящее воображение. Зрелая, молодая, совсем девчонка? Блондинка, брюнетка, шатенка? Наверняка буду завтра коситься на местных дам, пытаясь угадать приходившую ко мне ночью тень.
Но вот прикосновение к груди тёплых рук выметает все мысли. Пока только руки. Скользят по торсу, по животу, по плечам. Меня словно разглядывают наощупь. Или это такая прелюдия?
