— Да ладно, отец. Не в обиде, — закинул я обратно на плечи мешок. — Дерьмовые времена — что уж там. Но ты бы так с каждым встречным не откровенничал. Нирийцы, конечно, те ещё кусы, но дюже не любят, когда их так кличат.
— Твоя правда, сынок, — вздохнул дед. — Погорячился. И с самострелом тоже. За какие-то краги человека дырявить… Дрянной день просто. Торговли нет толком. Народ обнищал, берёт всякую дешёвую дрянь, а у меня товар качественный — он дёшево стоить не может. А тут ещё новости — хуже некуда.
— Что за новости? — облокотился я о борт телеги, показывая, что никуда не тороплюсь и не прочь поболтать.
Но тут дед что-то замялся.
— А ты точно не шпиён какой? — прищурился он подозрительно из-под шляпы. — Откуда будешь вообще? Может, ты соглядатай нирийский, а я тебе и так уже лишнего наболтал.
— Отец, — укоризненно покачал я головой. — Окстись. Чего бы нирийским прихвостням по бездорожью шастать и крестьян пытать? Кромолу проще по городам ловить, на рынках тех же, или в трактирах, где народ по пьяни за языком не следит. Я у купца одного хангойского на посылках. Такой же обычный работяга, как и ты. И само собой новую власть не жалую. Можешь спокойно говорить. Здесь все свои.
— И снова твоя правда, — пришлось соглашаться деду. — Что шпиёну с такого, как мы с тобой брать? И так знают кусы, что народ их не любит. Чего тут шпиёнить? А про Верных и про дела их мы им всё равно ничего не расскажем, так как и сами не знаем. Откуда нам знать, когда даже Вольные к тем знатным подходу не ведают? Это в городах искать надо, где эти… как их… ячейки.
«Фальшивит дед. Сворачивай разговоры. Не нравится он мне.»
«Шутишь? Я тут справочное бюро нашёл. Какой-такой сворачивать?»
«В городе больше узнаешь.»
«В город мне теперь только прыжком и желательно ночью. Пусть пока мана копится.»
— Всё верно, отец, говоришь. Так что с новостями там?
Но вместо ответа старик снова перегнулся назад и достал из телеги какой-то, то ли фрукт, то ли овощ, похожий на баклажан.
— А купи у меня что ли крагов, шпиён.
Мёд мне в рот!
— Отец… Снова здорова. В плохом настроение, так и скажи — пойду дальше.
Дедок сипло захихикал в усы.
— Шуткую я, парень. Новость — не тайна. Вольные за стену ушли. Уже две недели как.
— Не может быть! — поспешил я удивиться, совершенно не понимая о чём речь.
— Весь город гудит. О том только и разговоры, — хмыкнул старик. — Зажали нирийцы их где-то на западных склонах. При них демон был, который громобой вроде — вот и пришлось нашим за стену тикать.
— Дела… — с грустью в голосе потянул я.
— Теперь начнут Верных потихоньку отлавливать. У нас сначала, а потом дальше по ярусам.
— Всех никогда не поймают, — с уверенностью идущего на выборы политика заявил я. — Руки коротки.
Старик же только зло хохотнул:
— Ой ли коротки? Кабы не Рой с извергами, уже бы всех нас передушили, как кусов, и своим бы народом аллой заселили. Не говори ерунды, хангоец.
И тут же, о чём-то вспомнив, быстро добавил:
— Как, кстати, ваш мэл Баше? Не начал со страху свои сады распродавать по дешёвке? У нас тут многие земельцы из крупных, задарма всё сливают. Я слышал, везде нынче так. Богачи всё, что с собой не увезти, в капитал переводят. У кого чести нет, на дальние империи смотрят. С деньгами везде хорошо. Но Баше ваш хангойский, вроде человек чести. Неужто и он туда же?
«Похоже на проверку.»
«Без тебя вижу. Не простой нам попался дед. Походу, с какими-то партизанами связан. Или с местным подпольем.»
«Они-то нам как раз и нужны.»
«Тогда иду в атаку.»
— Отец, отец, — укоризненно покачал я головой. — Тебе бы дар менталиста — и можно в имперские дознаватели записываться. Какой ещё мэл Баше? Проверки ты мне устраиваешь, а всё важное про тебя узнал как раз я.
Старик заулыбался.
— И чего же ты, хангоец, узнал? Во мне всей важности: древний род, да многий оборот.
— Ты связан с теми людьми, что мне как раз и нужны.
— Это с какими же? — прищурился дед.
— С теми, что не любят нирийцев. И не просто не любят, а борются с ними.
Старик как бы невзначай опустил правую руку в телегу, где кроме прочего у него лежал по-прежнему взведённый арбалет.
— Шпиён всё-таки…
Но я уже набрал обороты.
— Сам ты шпиён. От хангойских Верных я, пустая твоя голова. Иду к вам в город связи налаживать. И ты, отец, мне в этом поможешь.
Старик замер, так и не вытащив арбалет.
— Врёшь!
— Клянусь Древом! За мной такие кланы, что ты ахнешь, если перечислять начну.
— А ты начни.
— А нельзя. Сначала сведи с нужными людьми.
— А, если откажусь?
— Ага! Сознался. Значит, знаешь-таки.
— Никого я не знаю.
Мёд мне в рот! Победитель десятка извергов уговаривает повелителя баклажанов. Пожиратель, бля! Совсем планка упала? Давай жёстче.
— Теперь, или сведёшь, или придётся тебя того, — провёл я большим пальцем по горлу. — Сам виноват, вынудил меня открыться.
И пусть теперь решает: шучу я ему в тон, или реально угроза. Дед нахмурился.
— Верный… Ха! — буркнул он себе в бороду. — Другим будешь свои сказки рассказывать. И пугать тоже будешь кого помоложе, если духу хватит. В восемь вечера трактир «Корневище» — жди в общем зале.
* * *
«В любом другом трактире подвыпивший люд тебе и без этих мутных схем всё расскажет.»
«Так надёжнее. Сразу выхожу на тех, кто точно знает больше других.»
«Неоправданный риск.»
«Да чего они мне сделают?»
«Ты будешь без маны.»
«Без маны на прыжок. На шурс и на камень найдётся. Скажи лучше время.»
«Двадцать одна минута седьмого.»
«Пожалуй, пора.»
«После телепорта сейчас у тебя останется маны на пять секунд шурса.»
«Не густо. Ладно, полежу ещё минут двадцать. Пусть ещё поднакопится.»
На нагретом за день скалистом выступе застаревшей коры лежать одно удовольствие. Уже который час здесь валяюсь. Манитов у меня курам на смех — наш манник успел заправить лишь чуть больше десятка. Мне это на один глоток, так что наполняюсь естественным образом. Прыжки жрут немерено, а в город по-другому мне не попасть. Стены высокие, и охраняют их, как и ворота, отнюдь не для галочки. Понаблюдал, побродил по округе, прежде, чем сюда забираться. Но с высоты ближнего к стволу холма, из подпирающих город, видно много, и соответственно много куда можно прыгнуть.
