Но тетушка Варвара, вопреки всей своей экстрасенсорной эстрачувствительности, явно не понимала, как сильно она нас с Женей раздражает. Потому, взвыв что-то на непонятном – а скорее на несуществующем – языке, она запрыгала вокруг нас, сотрясая своим веником.
Бедный петух, закудахтав, полез под стол и, умостившись там, поспешил уснуть. Очевидно, его излишняя инициативность хозяйки тоже начала утомлять.
- Ах, какой кошмар! – вынесла вердикт тетушка Варвара в результате третьего по счету прыжка. – Какой ужас! Это просто несказанно страшно! Твоя грешность и чернота, - тычок веником в Женю, - и твоя чистота, - в меня, - вместе не совместимы. Теперь из-за его грехов в тебе черная дыра, девочка моя! Конечно, я могу её залатать, но… Десять сеансов… По четыреста долларов каждый… И лучше бы пролечить так же родителей… Кстати! Адресок родителей нужен…
Родителей? Этого ещё только не хватало! Чтобы ещё корове десять сеансов по четыреста баксов прописали?!
- Ну, знаете! – не выдержала я. – С меня довольно!
- Машенька! – возопила Алевтина Петровна. – Машенька, куда ты?
Но мне уже не хотелось оставаться и выслушивать весь этот цирк. Вместо того, чтобы вспомнить, что я взрослая самодостаточная девушка, которая умеет руководить своими эмоциями, я спешно натянула сапоги, набросила на плечи пальто и буквально вылетела прочь из квартиры, громко хлопнув за собой дверью.
Глава двадцать четвертая
На улице уже заметно похолодало, и я с шумом вдыхала ледяной воздух, надеясь на то, что он меня немного отрезвит и успокоит. Думала остаться в подъезде, но, осознав, что туда уже просочились запахи варева тетушки Варвары, предпочла выскочить на улицу и пробежала несколько десятков метров, прежде чем остановилась, напомнив себе – ещё заблужусь, в столице это возможно даже в родном квартале, где полжизни прожила, тем более, с моим-то ориентированием на местности.
Я нашла какую-то свободную скамейку, смела с неё снег, не обращая внимания на то, как острые иголочки кололи ладонь, устроилась и закрыла глаза, наслаждаясь холодом. Даже если заболею, какая уже разница? Мне нравилось вдыхать эту свободу и понимать, что в сегодняшнем дне кроме тетушки Варвары даже было что-то хорошее.
Только Алевтина Петровна это хорошее уверенно растоптала.
Разумеется, я не верила ни в какие черные дыры. Мне вообще казалось, что такой бред выслушать может только сумасшедшая. А я предпочитала считать себя адекватной девушкой, не ведущейся на всякий бред. Просто достало всё это, постоянная шумиха, перманентная двухнедельная ссора, тянувшаяся ещё с того злополучного выпуска "Хита сезона", что утвердил нас в статусе звезд и, кажется, почти разрушил наши отношения.
Мне стало интересно – а ведь Женя не рискнет убежать от своей матери, правда? Будет слушать всю ту ерунду, дождется, пока Алевтина Петровна и тетушка Варвара польют его какой-нибудь зеленой жижей, да? Ну так и грош ему цена, если этот трус даже блог мой почитать боится!
От злости я сжала руку в кулак, сгребая снег, и изо всех сил швырнула его вперед. Но импровизированная снежка пролетела всего несколько метров и смешалась с точно таким же снегом.
Вот и я смешаюсь с толпой, уйду отсюда и…
- Маша! Мари, ты тут? – оклик Жени, донесшийся откуда-то из подъездного проема, заставил меня вздрогнуть, но не подскочить.
Не пойду. Не пойду, пусть…
- Мари, чего не отзываешься? – он наконец-то обнаружил меня на скамейке и уверенным шагом направился сюда, игнорируя удивленные взгляды, бросаемые на него случайными прохожими. – Я понимаю, она довела тебя до белого каления, но зачем так-то? В холод?
Он тоже выскочил в одной куртке, без шарфа и шапки. Мама, наверное, выговор сделает, но я поймала себя на мысли, что Женя это для меня сделал.
И ради меня на мнение Алевтины Петровны наплевал, что, в принципе, не так-то просто, учитывая её железный характер.
- Ты их там оставил? – спросила тихо я. – Ритуал заканчивать?
- Сказал выметаться. Чтобы когда вернусь, и следа не было, а то вызову полицию, и пусть тетушка Варвара лицензию показывает и рассказывает, как она платит налог с тех четырехсот долларов за сеанс, что она берет, - решительно заявил Женя.
Я удивленно взглянула на него. Так… Радикально. Мне казалось, Женя, в общем-то довольно решительный мужчина, не сможет пойти против своей мамы, а он вот как… И ради меня вроде даже. Потому что понял, как мне будет плохо от всего вот этого.
- Спасибо, - прошептала я. – Я даже не ожидала как-то, что ты решишься…
- А что, надо было терпеть тетушку Варвару? – вздохнул он. – Конечно, решусь. Этот петух и она со своими свечками и так коврик испоганили, выбрасывать придется. Но ничего, новый купим. Этот вон маме отдадим, она на него давно заглядывалась, отчищать хочет. Пусть отчищает.
- Куда отдадим? Он и так у дивана лежит же, - нахмурилась я. – И мама твоя лежит. На диване.
- Ну, как тебе сказать, - Женя взглянул на меня, - я пока спускался, отца набрал. Он, в принципе, готов её принять обратно. Приедет где-то через полчасика. У мамы как раз есть время собрать свои вещи.
- Выгонишь её на улицу? На ночь глядя? Пожилую женщину?
Мне показалось, Женя взглянул на меня, как на идиотку.
- Во-первых, моя мама ещё даже на пенсию не вышла, просто работу бросила. А так-то ей пятьдесят семь. Не девчонка, но и далеко не старуха, - отметил он. – Во-вторых, папа живет не так и далеко, туда ехать полчаса, если без пробок. Квартира-то в этом же городе, ну? И он на своей машине, а не на такси. Так что это очень сомнительное "на улицу", правда, и я отказываюсь испытывать по этому поводу угрызения совести.
- Это очень… решительный шаг.
- Давно пора было.
Я кивнула. Да, Жене давно надо было избавиться от маминой опеки, но всё равно – смог-то он сделать это далеко не сразу. Только сейчас вот так, одним махом, оборвал всё ниточки, которые приковывали её к нашей, а точнее, к Жениной квартире. Я-то на неё никаким образом претендовать не могла. Мы даже не пара вроде как. Коллеги, притворяющиеся парой.
- Ты ж вернешься? – спросил Женя. – Потому что я не согласен вывозить твои вещи на Троещину. Или к твоему, как его там, соседу!
- Да отстань! Я ж уже говорила, что женат он! – возмутилась я. – Жену любит! И…
- Маш, - Женя взял меня за руки. – Плевать мне на твоего распрекрасного соседа, который лицом с каждого ящика светит с женой своей в обнимку. Так ты вернешься или нет?
Я вздохнула.
- Вернусь, если…
