— Обязательно дам, — хмыкнул Виктор. — Не ссы, мелкий, тебе понравится.
Я бросила на него колкий взгляд и встала. Нужно собрать вещи. Нужно казаться спокойной и не плакать, только не плакать, ни в коем случае. Набиваю сыну рюкзак, руки даже не дрожат. А Серёжка все же расплакался, сердце моё разрывая. И Матильда, что спряталась от гостей под кроватью вышла и принялась тереться о детские ноги, не желая отпускать.
— Возьми кошку с собой, — улыбнулась через силу я. — Будет с тобой спать.
Потом закрыла за ними исковерканную дверь, на пол сползла и в голос завыла, впившись зубами в колено — не пугать же соседей… Для них я серьёзная женщина, молодая мать, вдова. Пошатываясь встала, прошла на кухню, налила холодной воды, выпила залпом.
Раскрытая папка лежит на столе. Билет на самолёт. Деньги. Какие-то документы. И фотография. Он смотрит на меня с неё, лицо серьёзное, а тёмные глаза улыбаются. Как я это сделаю, как? Его невозможно обмануть.
— Прости, Давид, — шёпотом попросила я. — Ты бы меня понял. Просто…так нужно.
Глава 2
Чабаш
Девчонка крутилась вокруг шеста, призывно оттопырив зад. Длинные волосы, гладкая кожа, грудь — уверенная троечка, не натуралка.
Видно было, что старалась, отрабатывала заплаченные за приватный танец бабки.
Из одежды на ней — только тонкая полоска трусиков, бюстгальтер на полу валялся, возле моих ног. Я носком ботинка поддел его в сторону, усмехаясь.
— Давид Русланович, вам что-то не нравится? — пухляш, что сидел справа от меня, тут же услужливо наклонился, — может, другую? Блондинку, рыжую? Всех сразу?
— Давид-Руслановичу не нравится, когда его пытаются наебать, — протянул лениво, откидывая на стол папку с документами. Она раскрылась, бумаги разлетелись по столу, рассыпались, — я давно не в том возрасте, чтобы отвлекаясь на чужие сиськи, подмахнуть левый документ. С тебя, Гарик, спрошу лично за то, что решил, будто самый умный.
Пухляш замер, на лбу у него выступила испарина.
— Давид Русланович, с бумагами все в порядке, мы бы ни за что…
— Ни за что не сказали бы, — перебил я, поднимаясь, — что земли эти, согласно новому генплану, что сегодня утвердили, попадают под прокладку трассы. А она мне участок на две части порежет, поэтому ни сменить разрешённое использование, ни торговый центр там построить, я уже не смогу. Так, Гарик? Так.
Пухляш следил за мной испуганно, а я выбил сигарету из пачки, прикуривая. Посмотрел на него, прищурившись, горький дым приятно обволок горло. Гарик нервничал, все знал, но думал, что Чабаша можно наебать. Только хрена с два, сделки не будет и даже сиськи третьего размера не помогут. Баб под меня подкладывать бесполезно.
— Короче, чтобы косяк свой замять, до завтрашнего утра жду извинений, пятьсот кусков с рыла. Но учти, Гарик, — я указал тлеющей сигаретой на своего собеседника, — бабками откупаешься в первый и последний раз. Решишь ещё раз, что Чабаша можно как лоха развести…
Я наклонился к столику, что разделял нас, и вдавил сигарету в деревянную поверхность с силой, прокручивая.
С лица Гарика сошел весь цвет, а я только хмыкнул. Ссыкло. Перевел взгляд на девчонку, что замерла возле шеста и смотрела на меня большими глазами.
— Не бойся, я не охочусь, когда сытый, — достал бумажник, выудил из него несколько купюр и за резинку ей сунул.
Вышел из вип-комнаты, за дверью охранники стояли, теперь без них я никуда не ходил. Слишком высоко забрался, с таких высот безболезненно не падают, с них только насмерть срываются.
Мы прошли в общий зал. Здесь, в подпольном казино, было точно в Вегасе, даже круче: ремонт по высшему классу, вышколенный персонал. Абы кого в эту богадельню не пускали, только денежных кошельков. Сам я азартные игры не особо жаловал, но глянул на часы: время ещё детское, торопиться мне некуда, можно и здесь побыть.
Я сел за барную стойку, жестом подозвав бармена:
— Виски.
Обернулся к залу. Народу было предостаточно, несмотря на то, что пускали сюда только по знакомству, а ставки начинались с шестизначных цифр.
Возле стола с европейской рулеткой оживление, я приглядывался, отметив несколько знакомых лиц.
В эмоциях народ не стеснялся, бурно выражаясь, я отпил виски и снова усмехнулся. В чем прикол рисковать огромными суммами? Пресыщенные жизнью идиоты.
Наверняка, за куш борется кто-то из новичков, веря, что ему повезет. Но рулетка это теория вероятности в чистом виде.
Я взял бокал с виски и решил пройтись между столов, охранники остались на месте. Территория казино охранялась собственной службой безопасности, гарантирующей для гостей, впрочем, в этой жизни я не верил никому.
За рулеткой раздались бурные аплодисменты, но я шел в противоположную сторону, к покерному столу. Здесь было тише, и гораздо меньше людей.
Наблюдать за игрой тут не возбранялось, вне зависимости от ставок, и я решил этим воспользоваться.
Сделал ещё один глоток, присматриваясь к игрокам, а потом замер.
Она была в красном.
Платье туго обтягивало фигуру, отсюда казалось, что ее темные волосы отливают медью.
«Не может быть, — решил я, — показалось».
Мы не виделись — сколько? Шесть, нет, семь лет, за эти годы она, наверняка, изменилась, все меняются. Но чем больше я вглядывался, тем меньше сомнений оставалось.
Славка играла в покер.
Я решил оставаться в тени, не отсвечивая. Не то, чтобы я ни разу не вспоминал о ней эти годы. Иногда думалось, как она там живёт, продолжает заниматься тем же, что и раньше, или хватило ума и везения соскочить.
А теперь с жадностью какой-то даже разглядывал игроков рядом с ней, пытаясь вычислить, с кем она пришла. Слева сидел какой-то чертила в очках, справа боров на серьезных щах, бесконечно дёргавшийся и в карты свои смотревший, но по дистанции и взглядам, которые они бросали на Славу, было понятно, эти не с ней.
Стало быть, одна. Глупая девчонка.
— Дамы и господа, замена крупье, — на смену юнцу в белых перчатках пришел парень постарше.
Я шкурой чувствовал: неспроста, пока там, люди радуется выигрышу в рулетку, настоящая игра идёт здесь. И ставки, судя по всему, пиздец как высоки.
Ещё минут двадцать я наблюдал за их игрой, все это время Славка на меня не смотрела, я же с лица ее глаз не сводил. И как выяснилось, не только я.
— Вскрываем карты, — произнес крупье.
Первым открылся очкарик. Вторым, с победоносным воплем — боров:
— Стрит-флеш.
Прокатился одобрительный гул, Боров потёр ладони, поворачиваясь к Мирославе, а я приготовился.
— Стрит-флеш на даме, — произнес крупье, когда Слава молча вскрыла свои карты.
