А потом кто-то подскочил ко мне и больно заломил руки за спину. Я застонала, подавив в себе желание завопить, меня остановило то, что Эвелина может обернуться, опять обратиться зверем и выстрелить. У нее множество целей, промахнуться почти невозможно.
— Вот дерьмо, — прошипела я, вяло дергаясь. — Больно же, отпустите!
— Патруль правопорядка, лейтенант Дрейк. Вы задержаны за…
— Да меня-то за что?
Праведное возмущение затопило меня до краев. Понятно, кто-то решил, что я привязалась к старушке.
— Там женщина, вон она, в зеленом, видите? Она вооружена!
— Это правда! — Не думала, что воздам хвалу людям типа Лои, но какой-то мужчина не смог пройти мимо несправедливости. — Та женщина вооружена, офицер! Это же незаконно!
Хватка лейтенанта слегка ослабла.
— Документы?
— Слушайте, лейтенант, она не в себе! Она вышла из дома и потерялась! Искала какой-то Трайвен и линию, которая вообще в другом городе! Она одета, как с картинки тридцатилетней давности, у нее даже обувь не запылилась!
Меня выпустили окончательно.
— Осторожнее! — пискнула я уже в спину лейтенанту. — Она вооружена!
— Как ее имя, вы знаете?
— Эвелина… фамилия вылетела из головы.
Я смотрела, как лейтенант догоняет Эвелину, и сердце у меня то пыталось вылезти через горло, то трусливо сбегало в пятки. В таких ситуациях я не была еще никогда. Случалось, конечно, всякое, но бабушка — божий одуванчик в меня пистолетом еще не тыкала. Новый мир — новый опыт, но хочется немного поменьше экстрима, и желательно все же без риска для жизни. Перемкни у старухи что-нибудь в голове, и на площади было бы уже несколько трупов, один из них мог быть и моим.
У толпы, похожей сейчас на двух толстых змей, хватило ума не ползти за Эвелиной и лейтенантом. Вот он ее нагнал, она, как я успела заметить, перемещалась при желании фантастически быстро, но с такой скоростью могла отбегать лишь на короткие расстояния. О чем-то они говорят. Эвелина полезла в сумку… Черт!
Но нет, она всего лишь достала удостоверение личности. Лейтенант сделал приглашающий жест. Старуха заартачилась. Лейтенант галантно предложил ей понести сумочку, она согласилась. Да, я умом не блеснула, могла бы и подсказать, что пистолет у нее в сумке, но лейтенант и так догадался, без моих подсказок — костюм на бабке был облегающий. Они отправились к краю дороги, к шифтеру, а меня кто-то тронул за плечо.
— Патруль правопорядка. Прошу вас, пройдите со мной.
Женщина была с такими же нашивками — тоже лейтенант полиции, она указала нам с мужчиной на другой полицейский шифтер, и я, уже поняв, что день мой закончится совсем не так, как я планировала, со вздохом подчинилась требованиям представительницы закона.
В отделении полиции с меня взяли многостраничное объяснение. Пришел высокий, пыхтящий как Дарт Вейдер после марафона мужчина, расспросил меня еще раз, сверяясь с тем, что я до того написала. Я откровенно, словно Дарт Вейдер мог меня на расстоянии придушить, повторила все буквально слово в слово. Дарта мои усилия тронули, он убрался довольный, а мне молоденький дежурный принес чашку кофе.
Где был мужчина, свидетель, который меня так выручил, я так и не узнала, нас с ним развели по разным кабинетам сразу же, как только мы переступили порог отделения. Я скучала, от нечего делать зашла в блог Лои и написала о потеряшках и о том, как опасно проходить мимо… Про то, как можно понять, что человеку нужна ваша помощь, и как важно не просто вежливо улыбаться, но и внимательно при этом смотреть. Про пистолет я не рассказывала ничего, сам факт и то, что могло случиться несчастье. Да, оно и так едва не случилось, но подписчиков важно натыкать в эмпатию, а не в нездоровый интерес к криминальной хронике. Не то чтобы я часто писала подобные посты в прошлой жизни, но несколько раз все-таки было, и результат, и отклик превосходили все, что приходило на обзоры гостиниц и мест, где поесть.
Потом я принялась читать то, что было у Лои в «Моем курсе». Интересные попались статьи, и я даже понимала и запоминала то, что в них было написано. Жаль, что ни на что, что помогло бы мне разобраться в истории с заблудившимся дроном, я не наткнулась, но получила искреннее удовольствие от того, как память Лои вела меня по тайнам нашей с ней замечательной профессии.
Когда я дочитывала перевод доклада с последней международной конференции — о формировании ураганов и способах их подавления — смартфон уже дважды напомнил, что пора бы его подзарядить, дверь открылась, и вошел лейтенант.
— Мы вызвали ее родных и вынесли им несколько предписаний, — объявил он.
— За что? — испугалась я.
— Хранение оружия, например, — хмыкнул он. — Пистолет коллекционный, лежал в сейфе, но она каким-то образом подсмотрела код и получила доступ к оружию. Да, да, он ценен как музейный экземпляр, как экспонат, стрелять из него нельзя, поэтому предписание и штраф, а не тюремное заключение. — Лейтенант сел на стул напротив меня. Взгляд у него был совершенно бесстрастный — такой и бывает у полицейских, судей, врачей, социальных работников: эмоции не для них, либо ты их забываешь, либо изначально для тебя в приоритете закон, медицина или перечень необходимых мер. — Плюс недосмотр за лицом, нуждающимся в постоянной опеке, плюс назначение дополнительной медицинской экспертизы, возможно, ее отправят в специальное заведение, под более надежный присмотр.
Справедливо? Как сказать…
— Ее поместят в больницу? В психиатрическую клинику?
— Зачем? — удивился лейтенант. — Гериатрический госпиталь, где ей будет оказана медицинская помощь. Удовольствие не из дешевых, ее опекунам придется заплатить. Очевидно, что она бывает не в себе и в таком состоянии представляет общественную опасность.
— Как вы ее уговорили пойти с вами? — спросила я, не рассчитывая, что он мне ответит.
— Сказал, что нам нужно получить ее заявление, чтобы привлечь вас к ответственности за преследование, и что потом мы отвезем ее куда нужно.
— И… вы… привлечете?
Меня бы это теперь ни разу не удивило. Но если штраф, денег Лои должно хватить.
— Нет, свидетель показал в вашу пользу, он был рядом с вами, и вам повезло, что он слышал весь разговор с самого начала. Кстати, вопрос: чуть не сбили — это?..
— С ног, — со вздохом пояснила я. — Надеюсь, это не повод, чтобы отправить меня на ночь в камеру?
— Она жалоб не подавала, значит, нет.
— Тогда я могу идти?
Да, я понимала, что развитие социума и порядок в нем тесно связаны и что сложно процветать обществу, в котором укоренилось попустительство, потому что найдется много людей, озабоченных всем, чем только возможно, кроме исполнения долга. Я подумала, что стоит поговорить про это с отцом, он будет лишь рад тому, что я проявила интерес к системе права.
