Пока все логично — любое отступление от массы необходимых правил, нарушение личных границ граждан, попытка совершения преступления или, как в случае с опекунами Эвелины, своего рода способствование тому, чтобы эта попытка оказалась возможной. Неважно, что несчастная женщина не отдавала отчет своим действиям и что отвечать она вряд ли стала бы по всей строгости закона, даже прореди она толпу из боевого оружия. Но вот ее опекуны непременно предстали бы перед судом. И, может быть, это правильно. Не можешь выполнять взятые на себя обязательства — отвечай без оправданий, что сделал все что мог, свои силы надо рассчитывать.
Наступал вечер, растягивался длинными тенями по улицам, звуки стали яснее, четче, воздух — прозрачнее и прохладнее. Я вызвала шифтер под укоризненный писк смартфона и отправилась домой.
Отец сидел за столом в кабинете — я видела его прямую спину. Я бросила пакеты на пол в прихожей, подошла к открытой двери и постучала по косяку.
— Пап? Хочу тебе кое-что рассказать…
Отец меня выслушал, не перебивая и кивая моим словам. Я надеялась, что он объяснит мне, как это работает, и, может, укажет мне на ошибки, если они у меня были. Должны быть, я действовала по наитию.
— Лоя, — улыбнулся отец, когда я наконец дошла до финала. — Если бы ты так не болела физикой магии с детства и не была так увлечена прикладными науками, я бы настаивал, чтобы ты стала юристом. Следователем, возможно, ты наблюдательна. Ты молодец, что вмешалась. Ты знаешь, обычно я против, — и он чуть кивнул в сторону кухни.
— Против вот этой моей… безотказности?
— Помогай тем, кому в самом деле нужна помощь.
Да, папа, ты прав. Я и сама привела Лою к этому выводу.
— Много людей пропадает, Лоя, хотя ты этого, возможно, не знаешь. Очень много, и среди них множество стариков. Поэтому — да, карательные меры к родственникам, которые по разным причинам не отдают своих близких в медицинские центры, может, жестки, но необходимы. Несмотря на все эти причины, родственники не обеспечивают старикам должный уход, а ведь это не только еда и одежда. Это забота, присмотр, часто непрерывный, к этому мало кто в конечном итоге готов. Очень маловероятно, что у этой старушки оказался бы боевой пистолет, но вдруг?
И опять ты прав. Ты мне действительно нравишься, я хотела бы стать твоим другом. Это ведь совершенно нормально — хотеть, чтобы твой отец был твоим другом, пусть ты знаешь этого отца всего пару дней?
— Я постоянно стремлюсь угодить тем, кто может меня оценить, но не вижу, что происходит за пределами моего круга, так? Ты об этом? — предположила я. Пусть он подтвердит сейчас или же опровергнет. — Я хочу оправдывать ожидания других людей, я хочу заслужить от них одобрение, но ничего не предпринимаю, если эти люди — первые встречные и я больше их никогда не увижу? Папа, а откуда у меня этот страх?
— Страх? — непонимающе переспросил отец. Он даже планшет отложил, что, как я уже знала, у него высшая степень заинтересованности в разговоре.
— Как у матери. Почему она не стала хирургом, как Катарина?
— Вот ты о чем, — отец поднялся, прошел к двери и закрыл ее, потом вернулся к столу и сел. Я вздохнула: он не хотел, чтобы нас случайно услышала мать, и была с этим полностью согласна. — Не знаю, я не настаивал, чтобы она работала, если она решила иначе. Но мне казалось — хирургия это нечто, что требует полной самоотдачи сейчас и никогда — завтра, если мы говорим о каждом пациенте. Ты полностью выложишься в этот день, в этот час, чтобы спасти чью-то жизнь, а завтра вы друг о друге уже не вспомните. У него не останется воспоминаний, а у тебя будет кто-то еще и не один, каждый день, потому что это твоя работа. Каждый день заслуживать одобрение нового человека? Наверное, это сложно для тех, кому это жизненно важно. Пока не ты выросла, мать тоже была такой и приучала тебя с самого детства к служению людям.
Прислуживанию, поправила я, но вслух ничего не сказала. «Служить бы рад…» — великая русская классика.
— И говорила, что сегодня моя помощь была недостаточна даже там, где человек вполне мог справиться сам? Как эти дети, вещи, которые мне надо перевезти, Микки, с которым надо позаниматься? Потому что потом одна знакомая скажет другой, что без меня нельзя обойтись, но это просто усилие, несложное, в самом деле, не такое, как вытащить человека с того света. А если не выйдет?
— Я не ожидал, что однажды ты это поймешь.
«Потому что мать сделала все, чтобы ты никогда так не думала». Отец недоговорил, но мне вполне хватало опыта закончить начатую чужую фразу.
— Я хочу делать свою работу. Совершенствоваться. И ты прав, и Лоренс прав тоже, мне надо писать диссертацию.
И больше смотреть по сторонам, потому что те, кому особенно нужна помощь, о ней почти никогда не кричат. Сегодня я — или, может быть, Лоя — совершила по-настоящему важный поступок. Не без глупостей, не без ошибок, но я не облегчила существование очередной надоедливой наглой персоне, которая не умеет организовывать собственный быт, а помогла человеку, который даже не понимал, в какой опасности он находился и какой вред мог причинить людям.
Наверное, я могу гордиться собой?
Я обняла отца, и он не был против. А я была рада, что у меня все-таки есть здесь близкий человек, к которому я могу прийти и узнать, как лучше.
Остаток вечера я посвятила образованию и общению с подписчиками. Пост про потерявшихся людей вызвал куда больше отклика, чем все погодные истории, кажется, вместе взятые. Если раньше комментарии были скупыми и выражали восторг больше смайликами, то сейчас я не успевала читать и отмечать самые интересные. Подписчики рассказывали свои случаи, спорили друг с другом, пришел даже специалист с подтвержденным аккаунтом поисковика государственного спецотряда и сообщил интересные сведения, которые тоже вызвали резонанс, да и само количество подписчиков увеличилось почти на триста человек, а репосты превысили мои самые смелые прогнозы.
Уже перед тем, как отложить смартфон и лечь спать, я добавила специалиста-поисковика в друзья. Не помешает, подумала я. Лоя была зациклена на одобрении от других людей, а я хочу по старой привычке быть довольной самой собой. Его совет, да и просто блог, может оказаться полезным.
И когда я об этом подумала, мне показалось, что Лоя согласилась со мной. Но, может, это был уже эффект окутывающего меня сна.
Глава 15
— Лоя? Ты сегодня будешь вовремя?
Я подняла голову от чашки кофе. Мать нависала надо мной как призрачная угроза, и ничего хорошего я от нее не ждала. Выражение ее лица говорило о многом.
— Не знаю, — честно ответила я. — Может, да, может, нет. У меня такая работа. Ненормированный график, так что как выйдет.
К моему удивлению, ночью мне снилась… Лоя. Она словно очнулась, ожила, и сны — их было несколько, один за одним, они были яркие, будто мои собственные воспоминания — сны были о ней. Вот она, совсем маленькая девочка, идет с отцом в зоопарк — красота какая, обязательно надо и мне сходить, — вот ее первые проекты в школе, вот она выигрывает первую олимпиаду, вот ее путешествия — море, горы, синяя пропасть озера в ущелье, пещера, туристическое место, конечно, подсветка со всех сторон и зловещие сталактиты и сталагмиты, но все равно атмосферно, вот она студентка и получает очередной грант.
