— Чвяк.
Птичка встряхнулась, как после дождя, и перепорхнула на ветку ниже. Дезмонд показался из ближайшего к дереву куста аки ниндзя.
— Вы ее хотите поймать? — тихо спросила я, все так же не двигаясь. — А зачем?
Дезмонд мне не ответил. Я решила не торопить события, вон котика я уже помыла, и чем все кончилось. Зоо-ниндзя тем временем не спеша добрался до дерева и с ловкостью заправского акробата взлетел на нижнюю ветку, а потом словно бы слился со стволом и осторожно начал протягивать руку вверх.
Если бы я не видела Дезмонда несколько раз до того, решила бы две вещи: что он либо скорбный на всю кукушку, либо он опытный ловец животных. Как раз из тех, кто их привозит в заповедники. Даррелла я читала, мне все это еще с детства интересно было. И, кстати, может, с тех самых пор у меня и проснулась любовь к животным? Но мне и в голову не могло прийти, что процесс выглядит вот таким странным образом. Подобраться к зверю так близко, да еще акробатничая при этом, и весь свой джентльменский лоск Дезмонд сразу же растерял. Он уже не вежливая снулая рыба, а безбашенный приключенец. Глаза горят, губы сжаты, на лице восторг и восхищение. С таким лицом герои любовных романов смотрят на своих жертв... ой, то есть возлюбленных.
Птичка чвякнула еще пару раз, приглядываясь, что там происходит внизу, а потом, не успела я даже вдохнуть, замахала крылышками и в один миг перелетела мне на голову.
— Ой, — сказала я. Когти там были ого-го, и я это вмиг почувствовала. Даже взмолилась, чтобы птичка не выдрала мне волосы или чего покруче. Вон у сов такие когтищи, что дырки легко могут оставить в человеческом теле. Эта птичка с виду невеличка, а мало ли...
— Пожалуйста, только не двигайтесь! — прошелестел Дезмонд — как ему это удалось? — Я сейчас попытаюсь ее поймать!
— Побыстрее, пожалуйста, — попросила я, — пока она не сняла с меня скальп! Что это такое?
— Я не знаю! — Он отклеился от ствола и начал очень медленно двигаться в мою сторону. — Она эндемик Павистрии, мы очень хотели ее заполучить, и вот… — Еще пара шагов, птичка тоже переступила лапками, я закусила губу. — В последний день нам ее принес местный житель. К сожалению… — Еще шаг, Дезмонд вытянул руку. — ...Этот местный житель ни слова не знал на нашем языке. Она вылетела из клетки уже в заповеднике. Их исчезающе мало. Мне жизненно важно ее поймать. Пожалуйста, только не двигайтесь.
Откровенно говоря, я решила, что если пошевельнусь, то эта милота просто оторвет мне голову. Птичка была не больше воробья, но вот лапки ого-го и сильные не по размеру. Я чувствовала, как у меня уже лысина образовывается. А я помочь ничем не могла, с птицами мне дел иметь никогда не приходилось, какие птицы, когда у нас был полный приют кошек! Поэтому я во все глаза смотрела на Дезмонда. Рубашка в грязи и расстегнута на пару пуговиц, брюки мокрые и запачканные, на физиономии очаровательная полоска свежей глины, и при этом — куда делся весь тот сдержанный господин? Да о чем я, он вряд ли старше меня, скорее всего, мой ровесник, молодой еще парень, не больше тридцати лет! И, черт возьми, когда в его взгляде пылает такой восторг, то делает его настоящим красавцем! Как там говорили модные психологи — красота это харизма? Да, это было о нем, а не обо мне и сейчас.
Подумать над всей этой ерундой я не успела. Птичка зацепила лапками резинки на маске, испуганно чвякнула, Дезмонд совершил прыжок, птичка затрепыхалась, я, согласно законам физики, полетела на землю, птичка вверх, маска — тоже, Дезмонд — на меня.
Земля была мокрой и влажной, Дезмонд — довольно тяжелым, выражение его лица — крайне виноватым.
Глава седьмая
— Простите, — обескураженно сказал он. — Я гоняюсь за ней со дня своей последней экспедиции.
Я его понимала. Сколько я переловила собак и кошек, не желающих, чтобы их спасли, и потому терпела. Но одно дело — терпеть птичку на голове, а другое — собственного немелкого заместителя на себе.
— Слезьте с меня, будьте так добры, — прохрипела я чуть придушено. Дезмонд тотчас вскочил, и вот кто бы другой стал отряхиваться и прихорашиваться, но ему было словно бы все равно. Он только витиеватым жестом подал мне руку, виновато улыбаясь.
— Я вас не ушиб?
Я помотала головой. Не ушиб, но у меня было странное чувство, что чего-то мне не хватает. Маска!
Я необдуманно хлопнула рукой по лицу, и от Дезмонда это, разумеется, не укрылось.
— Что? — встревожился он.
— Да так… — я помялась. — Маска. Кажется, ваша птичка ее утащила.
— Я давно хотел спросить: а зачем вы ее носите? Это мода такая? — он смотрел достаточно добродушно, так что гадость сказать в ответ я не смогла. Язык не повернулся съязвить касательно своих шрамов, поэтому пришлось отвечать серьезно.
Маски… Я даже открыла рот. Потом закрыла. Зачем, казалось бы, да. Ну, нас полтора года приучали их носить, вот перчатки не прижились, зато масочная индустрия развернулась. Но я маску надевала по двум причинам: первая — она отгораживала меня от людей. Мне так было спокойнее. Вторая…
— Привыкла, — коротко объяснила я, и настроение поползло к нулевой отметке. Может быть, потому, что я взглянула на своего заместителя немного иначе. Интересный же мужик. Или парень? Не поймешь, сколько лет, разве что в личное дело залезть. Так что, пока не поздно, отказаться и вернуться? Прочитать бы для начала договор.
Вся спина у меня была мокрая. Но это уже не беспокоило, я отвернулась и помахала рукой неопределенно: куда теперь? И просто тянуло надеть что-то на обожженное лицо.
— Виктория, — позвал Дезмонд. — Я достану вам маску! Обещаю! В крайнем случае, закажу специально для вас. Очень странный предмет одежды, но я был в разных странах и мирах. В Далении, например, все жители старше подросткового возраста полностью закрывают лицо… Традиция.
— У нас тоже разные традиции есть, и лицо скрывают, — ответила я и подумала — сколько все-таки общего. — Но маски это… временное явление. Хотя и глобальное.
Я не удержалась и повернулась к Дезмонду. Он, что-то соображая, хлопал глазами, и до меня вдруг тоже дошло. Наверное, он посчитал, что маска скрывает мои шрамы, вот оно что. Шрамы ведь свежие, он не может не видеть этого!
Я решила все объяснить.
— Это после пожара, — на лицо я не стала указывать, но Дезмонд и так меня понял и почему-то спокойно кивнул. — Ну… я ни о чем не жалею.
— У меня тоже есть шрамы, — он с улыбкой пожал плечами, будто говорил «ну подумаешь». — Куда больше, чем у вас. И я тоже ни о чем не жалею. — Я на него воззрилась с изумлением, потому что он без всякого стеснения продолжал, одновременно вытаскивая из пояса брюк рубашку: — Сейчас сами увидите.
Я жалобно пискнула, выражая протест, но Дезмонд уже демонстрировал мне хорошие следы от чьих-то большущих когтей на животе. И да, шрамы были хоть и длинными, но аккуратными — медицина здесь была на высоте. Шрамы впечатляли.
