Сирена? Хм-м, вполне вероятно. Но откуда здесь сирена?
Земля замерла на секунду, потом будто вспучилась, и я быстро проговорила:
— Прощайте.
Меня не услышали за воплями, да и некогда было, ведь почва подо мной прогнулась как в судороге. Сейчас проглотит насовсем?
— Она распадаэтся?
— У меня нет релевантного опыта! — взорвался Эдвард и задергался. Я бы тоже задергалась, Эхорджа хорошо нас придавил, крепко, чтобы и не дернулись. — Я понятия не имею! Но на всякий случай — прощайте, друзья!
— Прощайте, — снова всхлипнула я. Можно мне умирать побыстрее? Ожидание убьет меня раньше, чем катастрофа. А Эхорджа промолчал. Ну, может, ему так проще и прощаться не принято перед смертью.
Гнулись деревья, прямо перед моим лицом полоснуло гибкой веткой, и я зажмурилась. Сказать бы Эхорджа спасибо, что прикрывает нас, он там как вообще, жив? Я увидела, как из-под разошедшейся земли забил родник и даже успела ухватить холодные капли губами — теперь уже можно ничего не бояться, поздно бояться уже, смерть пришла. Родник исчез, как не было, его словно всосало обратно. С воплем пролетел прямо над нами отчаявшийся птеродактиль… как там его? Да тоже нет уже никакой разницы.
Вика, а ты очень хотела ипотеку, помнишь? Ты зарплату откладывала, экономила, а как она теперь — по наследству перейдет? Или как, пропал очередной управляющий, да и ладно?
Помогите, спасите меня. Ну пожалуйста! Хоть кто-нибудь, а желательно все же удачно спасите. Я знала, что это глупо. Никакой принц на белом коне сейчас не явится, просто сиди и ожидай вот этот самый… неминуемый конец. И вообще я закрыла глаза, потому что ничего уже больше не видела.
А потом свет погас. Даже с закрытыми глазами понятно было, что вокруг темно. И внезапно стало пронзительно тихо.
Подо мной в последний раз икнула земля и будто бы оставила нас в покое, мол, ну молодцы, что выдержали, возьмите с полки пирожок.
Я вдохнула, и у меня получилось, ребра чуть заныли, но воздух заходил в легкие со скрипом, но нормально. Значит, я все же не умерла? Э-э? Это что, проблемы никуда не делись?! А ведь я уже расслабилась и готова была получать удовольствие посмертия. Не судьба.
— Эдвард? Эхорджа? — позвала я, дернув головой и осмотревшись.
— Да?
— Да?
Все живы, я с облегчением выдохнула. Видно было только силуэты вокруг, темнота стояла такая, что хоть волком вой. Даже хуже, чем обычно.
— Как вы думаете, что это было? Она распалась? Перелетела в какой-то другой мир? Сожрала телепорт? Ее кто-то сожрал?
— Вполне возможно, — ворчливо заметил Эдвард. — Эхорджа, друг мой, еще немного, и ты меня окончательно раздавишь. Мне трудно дышать.
— Лэжи. — У иномирца оказалось потрясающее самообладание. Где такое дают, можно два? Или это только тем, у кого четыре руки, достается? И, кстати, то, что я почти ничего не вижу, это так и должно быть? — Ничэго эщэ не закончилось.
— Брось, — сказала я. Мне хотелось верить, что все уже позади. — Убери свои руки с Эдварда, нам надо проверить, что с животными. С домом. Может, нам уже негде жить.
— Ляг и лэжи, — повторил Эхорджа и потянул меня обратно под свое «крыло». — Слышишь?
Нет, я помотала головой, но вряд ли кто это увидел. Было темно. Или не было и у меня со зрением случилась беда, несмотря на то, что я чернику старалась есть. Но, видимо, витамины не всегда помогают. Потом я увидела все-таки какое-то мельтешение впереди — светлячки? Похоже.
Но потом я услышала то, на что мне намекали. Наверное, у Эхорджа был острее слух. Это было жужжание. Еле различимое, нежное даже, я бы сказала, но интенсивное. Совсем как у роя разъяренных огромных ос.
Эхорджа почему-то пошевелился, а потом и поднялся, отряхнулся, оглянулся. Я тоже попыталась пошевелиться или даже встать на ноги и не смогла. Конечности были будто ватные. Да и шевелиться стало явно тяжелее, чем было до землетрясения. Может, сила гравитации изменилась? Мало ли, какой механизм регуляции внутренней среды у птицы. Впрочем, Эдварда Эхорджа в два счета поднял и поставил на ноги, потом нащупал и поставил меня. Я слегка осоловело осмотрелась и нахмурилась, звук был очень уж подозрительный.
— Здесь есть осы? — легко спросила я, напрягая слух. — Большие… или не очень?
— Здесь кого только нет, — вздохнул Эдвард. Ему опять было нехорошо. Ой, нет, пожалуйста, не сейчас! Сейчас бежать надо… наверное. Хотя куда тут убежишь?
— Их могло растревожить… вот это, — сказала я, неопределенно махнув рукой. — Нам надо куда-то бежать. Если животные взбудоражены, то они способны нападать на все, что попадается на пути! Там есть озерцо, мы там спрячемся?
Я предложила и тут же сама поняла, что, конечно, нет. Разве что с головой в воду и с полчаса не дышать. Пчелы и осы достаточно умные, чтобы долгое время караулить намеченную жертву. Похоже, мне придется все-таки умереть, и легкой и быстрой смерти никто мне не обещал. Очень жаль.
— Они летят сюда, — сказал Эдвард нашему инопланетнику. — Спрячемся в доме. Или в твоем транспорте?
Мне не хотелось туда идти. Совсем не хотелось. Нет, ну правда, если снаружи оно выглядит как жуть, то и внутри не сахарный пончик, чтобы мне понравиться. Не то чтобы я пончики любила, но в условиях их отсутствия съесть что-то подобное желание имелось. Но выбора не было: или прячемся, или сдыхаем вот так, как замерли. Мне бы стать в пафосную позу и застыть так на века. Но где там!.. Да и вообще, рано еще умирать. Я не различала, как там Эдвард, но по дыханию чувствовала — ему нехорошо.
— Эхорджа, помоги нам, — попросила я. — Особенно Эдварду.
Просить нашего четырехрукого друга дважды было не нужно. Он легко подхватил нас обоих поперек тел и быстро понес к транспорту. И — да, я оглянулась и увидела, что они — кем бы там они, к чертовой бабушке, ни были, действительно летят сюда. Приближаются, чтобы испепелить все. Огромные, со светящимися глазами. Их не то чтобы много, штук пять… шесть… но нам хватит.
Заскрежетало железо. Эхорджа втолкнул нас внутрь транспорта, закрыл шлюз, прильнул к иллюминатору. Внутри адова конструкция, наверное, была такой же мозговыносящей, как и снаружи, но Эхорджа экономил энергию и в транспорте было темно.
— Вы как? — спросила я у Эдварда, помогая ему усесться на пол. Плохо, плохо… нет, не ему, он был помят, конечно, но я списала это на вес Эхорджа и вообще на потрясение, но так вроде бы руки теплые и сухие, дыхание хриплое, но ровное и нормальное, глазами следит за моим пальцем без проблем. Плохо то, что у нас ни воды, ни еды, ни теплых вещей.
— Лэтят, — проинформировал Эхорджа.Так-то он мог и и промолчать, жужжание было уже над нашими головами.
Я подлезла ему под нижние верхние конечности и выглянула в иллюминатор.
Жуть какая-то: светящиеся глаза, впечатление, что бошки огромные, а сами глаза — как фары. Караул, это кого нам принесло? Кого эта птица дурацкая на этот раз сожрала? Идиотка непереборчивая! Одна жуть как назло полоснула меня по глазам, я вскрикнула и отвернулась.
