Я видела, что он действительно переживает, и поспешила успокоить его.
– Нет, все в порядке. Не волнуйтесь.
– Я знаю, что сегодня хоронили миссис Робертсон. Я искренне вам соболезную.
– Спасибо, – тихим голосом ответила я и посмотрела в сторону.
– Думаю, она сейчас в лучшем мире… – проговорил он задумчивым голосом.
– Да, наверно вы правы…
– Мисс Робертсон…Ники, я могу вас так называть?
– Да.
– Ники, позвольте загладить свою вину и угостить вас кофе. Я понимаю, возможно, сейчас не совсем подходящее время, но я подумал, вдруг вам захочется сейчас с кем-нибудь поговорить? – проговорил он, и в его взгляде я увидела искренность и доброту, очень располагающую к себе.
– Хорошо, если ненадолго.
Не знаю, зачем я согласилась…
Возможно, сейчас мне действительно не помешала бы хоть какая-то компания, чтобы полностью не погрязнуть в грустных мыслях.
Он открыл мне дверь своей машины, и я села в салон, отделанный черной кожей и деревом. Внутри приятно пахло, и было стерильно чисто.
Машина тронулась с места и всю дорогу мы ехали молча, каждый погрязнув в своих мыслях.
Он привез нас в небольшую уютную кофейню, находящуюся за пару километров от хосписа.
Внутри было тепло и практически безлюдно.
Само помещение было выдержано в индустриальном стиле, с кирпичными стенами и металлическими элементами декора. Из колонок играла спокойная приятная музыка.
– Что вы будете, Ники?
– Капучино с карамельным сиропом, пожалуйста.
– Хорошо. Присаживайтесь за столик, я сейчас все принесу.
Я села за столик, рядом с большим окном и смотрела на улицу, на проезжавшие мимо машины и людей, спешащих по своим делам. Я находилась в какой-то прострации и чувствовала себя полностью разбитой. По-хорошему мне нужно было поехать домой и вызвать врача, ведь с утра я опять выпила таблетку от температуры, но помогла она ненадолго и я понимала, что температура снова начала подниматься.
Из задумчивости меня вывел Итан, поставив на стол два стакана с кофе, от которых исходил приятный аромат.
А сам снял с плеч свое пальто и положил на стул рядом. Сегодня на нем не было халата, и он был одет в темно-синий свитер, красиво облегающий его фигуру и темные брюки на длинных ногах.
– Хорошее место и кофе у них неплохое. Я часто сюда приезжаю.
– Согласна, – ответила я, глотнув немного горячего напитка из стакана.
– Как вы? – с какой-то нежностью в голосе проговорил он.
– Не знаю…, – тихо проговорила я пожав плечами.
– Я бы хотел вас как-то утешить и вроде бы я должен уметь это делать, с моей та спецификой работы, но по себе знаю, что никакие слова не помогут, – ответил он, крутя стакан в руках и задумавшись о чем-то.
– Я ведь практически ее не знала… – вдруг начала говорить я и уже не могла остановиться. – Она бросила меня совсем маленькой, когда я так сильно в ней нуждалась…Вся моя жизнь изменилась с того дня…Я снова и снова прокручиваю в памяти те дни, когда мы еще были полноценной семьей и Боже…какие же это были счастливые дни…
Я замолчала и посмотрела на Итана, который все это время тихо слушал меня, и увидела в его взгляде искреннее удивление.
– Простите, я этого не знал…Все время, что она находилась под моим присмотром и еще была в состоянии говорить, она рассказывала мне о вас… Я и подумать не мог…
– Я совсем недавно узнала о ее существовании…все это время считая ее мертвой…
– Как такое возможно? – Уже окончательно растерявшись, спросил он.
– Мне сказали, что она погибла, когда я была еще маленькой.
– Но зачем?
– Не спрашивайте меня, Итан…Я и сама не знаю… – ответила я, покрутив стакан в руке и поднеся дрожащей рукой к губам, сделав пару глотков.
После небольшой паузы, видимо обдумав сказанное мной, он произнес:
– И вы все равно пришли к ней…
– Я просто не смогла поступить иначе…Честно говоря…я даже не знаю зачем вам все это рассказываю, Итан.
– Ники, я уже говорил, если вам понадобиться какая-то помощь, вы всегда можете обратиться ко мне…Считайте этот разговор, небольшой психотерапией. Когда человек делится с кем-то своими переживаниями, ему хоть и немного, но становится легче.
– Зачем вам мои проблемы? У вас столько пациентов и у каждого из них дети или другие родственники. Вы не можете помочь всем.
Он снова посмотрел на меня своими голубыми глазами и вновь в моей голове начали всплывать воспоминания о совсем других глазах, ставших для меня уже какими-то особенными…
– Вы правы…Но я хочу помочь вам.
Мне стало не по себе от его слов, к тому же температура начала сильно давать о себе знать, мне снова становилось то холодно, то жарко и нужно было уже ехать домой.
Не успела я что-либо сказать, как Итан поднял свою руку и аккуратно приложил к моему лбу, с тревогой посмотрев в мои глаза.
Я даже замерла на какой-то момент, поскольку почувствовала какое-то угрызение совести, за то что до меня дотрагивается другой мужчина…
– У вас температура, Ники! Почему вы не сказали, что плохо себя чувствуете?! Я не стал бы вас сюда вести!
Мне стало ужасно неудобно, за то, что я заставила его переживать за меня и поспешила его успокоить.
– Все хорошо, Итан. Я сейчас поеду домой и сразу вызову врача. Только подвезите меня к моей машине.
– Ни в коем случае! За руль я вас не пущу! Я отвезу вас в хоспис и в моем кабинете мы померяем температуру, и я дам вам выпить необходимые лекарства!
Было видно, как он искренне переживает и хочет помочь.
– В этом нет необходимости. У нас есть семейный доктор, который без проблем может приехать прямо ко мне домой.
– Тогда я подвезу вас прямо домой. Вы можете оставить мне ключи, я пригоню вашу машину завтра к дому.
– Хорошо, отвезите меня сами, но машину привезет потом моя подруга, я не хочу утруждать вас.
– Вы совсем меня не утруждаете.
– Прошу вас, отвезите меня домой, а дальше я уже сама, – ответила я тихим голосом, потому что была не в состоянии спорить, поскольку голова уже совершенно раскалывалась.
– Хорошо, пойдемте.
Мы ехали в тишине, и я уже почти дремала на сиденье и хотела быстрей добраться до кровати.
Когда мы подъехали к моему дому, я повернулась, чтобы попрощаться и увидела тревогу в его глазах, было видно, что он действительно переживает за меня.
– Позвольте я вас провожу?
– Спасибо, не нужно, Итан. Вы и так уже многое для меня сделали. Всего вам доброго, – ответила я и открыла дверь.
