– Шэдар Шорох принимает твою клятву, Иль Су, и…
Ведьма резко замолчала, а Мартинити вновь услышала в своей голове ее хрипловатый смех. Адептка растерянно моргнула, а через несколько мгновений, сочувственно глядя на принцессу, произнесла:
– Я ничего тебе не обещаю.
– Свидетельствую, – обронила Вехель.
– Что?! – вскричала Иль Су.
– А чего ты ожидала? – повторила за ведьмой Мартинити. – Привыкай. Первое, что ты должна запомнить – все есть ложь.
– Да я…
– Нема! – приказала Шэдар, и голос Иль Су пропал. – Не дыши.
Принцесса упала в снег и схватилась за горло. Шэдар почувствовала возмущение Дакасты и потому не стала усердствовать.
– Дыши, – дозволила она. – Передашь трактат Вехель и не вздумай отменять свадьбу! Пусть все идет своим чередом. Печати на твоей ауре я пока убирать не стану. Жди указаний. А теперь пошла вон!
Степнячка вскочила на ноги и в слезах бросилась прочь.
– Что ж, детишки, вы тоже свободны, – дозволила ведьма.
Черный ворон оглушительно каркнул и вспорхнул с плеча Мартинити.
Глава 16
Мартинити
С некоторых пор я начала ненавидеть состояние ожидания. Когда даже если и можешь действовать, то нельзя. Или вовсе отчетливо понимаешь – от тебя ничего не зависит.
И остается только ждать.
Сначала я ждала первых шагов от Асти, гадая, каким образом этот мужчина проявит свое отношение и захочет ли вообще его проявлять. Затем – мимолетных встреч с ним, ловила каждое теплое слово в свой адрес, каждый жест, подтверждающий его чувства. После случилось знакомство с Шэдар, и я ждала исцеления. Сразу за ним последовало ожидание встречи с невестой ректора.
И теперь снова предстояло ждать: ведьма ловко взяла управление в свои когтистые птичьи лапы. Не мне тягаться с ней в искусстве плести интриги. Шэдар хотела жить, вполне естественное желание.
Я же чувствовала, как петля вокруг моей собственной шеи затягивается все туже. Словно незримый капкан, опоясывающий кольцом, стремится схлопнуться в точку и поглотить. Уничтожить бабочку, расправившую крылья в недобрый час. Сложно было не заметить некоторых перемен в поведении окружающих.
Начать хотя бы с друзей – они вдруг стали держать дистанцию, больше не стремились что-то узнать или поболтать после пар. Одногруппники не замечали вовсе. Словно вокруг меня щит, который отталкивает любые проявления дружественности и того, что принято называть теплыми отношениями.
Я не сразу обратила на это внимание, поначалу даже радовалась такому положению. Зато потом стало страшно. Я ощутила себя в пустоте, как если бы меня уже вычеркнули из книги судеб. Этими переживаниями я поделилась с Рантаром. Он сказал, что так и должно быть, связь с Зогардом набирает силу, и теперь ее влияние вышло за границы моего внутреннего мирка.
Самое противное: в данной ситуации я могла лишь продолжать ждать. Вот и все. А так хотелось действовать, сопротивляться.
Наверное, еще и поэтому я согласилась помогать Шэдар. Рядом с этой ведьмой казалось, что я тоже могу влиять на события и управлять своей жизнью.
Нельзя было не заметить и изменившегося отношения самого Асти. Нет, он не стал более многословным и по-прежнему видел во мне лишь малышку, которую следует защищать. Нечего было и надеяться отвоевать себе равноправие, да я и не стремилась. Всю сознательную жизнь меня учили подчиняться любимому мужчине, служить ему и не спорить. Именно он голова, защитник и тот самый стержень, вокруг которого следует плести свои мягкие нити женщине.
Веретено семьи. Только такие примеры я видела перед глазами.
Вот разве что Шэдар…
Да, она заставила меня по иному взглянуть на возможности. На место женщины. Только принесли ли ей свобода и независимость счастье? В собственных размышлениях я пришла к выводу, что необходимо найти некий баланс и поддерживать его. Измениться в одночасье я не могла, но кое-какие зерна, посеянные в результате знакомства с ведьмами, – Вехель тоже оставила в моей душе след, – все же прорастали.
Я поклялась себе, что со временем обязательно стану гибкой, сильной и мудрой, чтобы добиться уважения любимого, чтобы принимать с ним решения на равных, чтобы быть ему не только отдушиной, но и опорой. У меня есть для этого много лет впереди.
Надеюсь, что есть.
Пока же я делала вид, что не замечаю недомолвок Рантара и того, как часто он стал появляться рядом со мной. Если раньше мы не виделись неделями, то теперь хоть раз в сутки, но пересекались. Пусть мимолетно, в коридорах факультета или на дорожках между учебных корпусов, тем не менее его внимательный взгляд как бы говорил: «Я рядом, не волнуйся».
Я понимала, насколько сильно он занят, поэтому была благодарна даже за эти знаки внимания. Лишь с грустью отмечала его осунувшееся за последнюю неделю лицо и тени под глазами, умеющими смотреть со столь обширной палитрой чувств.
Случилось и еще одно изменение, ясно показавшее, на какой хрупкой грани я балансирую – сны. Обычно я запоминала самые яркие эпизоды, оттого и боялась саму себя. Особенно вкупе с внезапными вспышками злости. Я полагала, что так проявляется моя теневая сторона, дремлющая до поры до времени, и сон – лишь отражение изменений, запущенных учебой в магическом универе.
После общения с Шэдар и разговора с Рантаром стало понятно, что именно послужило истинной причиной хронического недосыпа. И вовсе не связь с ведьмой, что было бы меньшим из зол.
События прошедших дней запустили обратный отсчет, повлиять на который могли разве что боги. Я физически ощущала ту самую сжимающуюся вокруг меня ловушку, а еще перестала запоминать сны.
Мне все меньше удавалось высыпаться, я вставала разбитой, словно и вовсе не ложилась, и постоянно зевала. Внимание стало рассеянным. Дошло до того, что я начала путать расписание занятий и номера аудиторий. При этом, сколько ни пыталась, не могла вспомнить, что же такого мне снится. Что происходит там, в другой реальности, которая, как выяснилось, тесно связана с внешним миром – взять хотя бы синяк на ноге, любезно оставленный бесом.
В один из дней я отчаянно клевала носом на паре по магическим жестам. В итоге мастер Джедрис сделал мне аж три замечания, а после занятия попросил задержаться.
– Дакаста, что происходит? – свел он на переносице светлые брови. – Ваша успеваемость упала, сами вы стали невнимательной и вялой. Не знай я вас подольше, подумал бы, что у вас печальный роман или еще какие-нибудь подобные глупости.
Я вспомнила Рантара и криво улыбнулась. Мастер Джедрис оказался не так уж далек от истины – назвать наш роман шибко счастливым было нельзя. Хотя, конечно, не декан факультета боевой магии стал причиной моего нынешнего состояния.
Преподаватель продолжил, игнорируя мою реакцию:
