– Почему она не бросила кино?
– Я много раз задавал ей этот вопрос. У нас было всё, любые возможности, чтобы просто жить, творить что-то для себя. Я просил её бросить искусство и вернуться ко мне. И она пыталась. Но каждый раз, после месяца тишины и спокойствия, в душе Ири рождался следующий арт. И она не могла успокоиться, пока его не воплощала и не отпускала. Это был её дар и проклятие.
Он тяжело замолчал, глядя в одну точку.
– Это всё, что вы хотите сказать? – почему-то спросил детектив.
Эндор долго медлил перед ответом.
– Нет, не всё, – сказал он, ни на кого не глядя. – Её медитации. Сакральное бегство. Всё это чушь. Она просто сбегала к другому, и жила с ним в ментосфере, в своём виртуальном мирке. Я не знаю, кто он, не стал спрашивать и узнавать. В конце-концов, мы отдалялись уже годы. Это была её жизнь. Она великая, она звезда, а я просто муж в её тени. Я уже сделал своё дело, спас её в юности, дал возможность начать путь, для которого она была рождена. Я отыграл свою роль в арте Ирелии Кан. В общем, не знаю, кого она полюбила.
Эндор поднял глаза, чёрные, как погасшие угли, и уставился на Одиссея.
– Но Звездочёт знает. Этот уродливый принц, самовлюблённый демон, он знает. Заставьте его рассказать. Может, её любовник и есть убийца.
Бессильное опустошение накрыло человека, который только что пережил смерть любимой. Эндор Кан развернулся и пошёл прочь. И даже распоследний Дурран не пытался его остановить.
– Постойте! – голос Одиссея был как резкий звук лопнувшей струны. – Что вы знаете о мальчике, заблудившемся в артах Ирелии?
– Ничего, – не оборачиваясь, глухо ответил Эндор. – От Ири я такого не слышал. Но в последние недели она была сама не своя, в ней всё сильнее прорастал страх. Найдите её новую любовь и расспросите! А я рассказал всё, что мог.
Он покинул комнату так же стремительно, как вбежал в неё меньше получаса назад.
– Не поклонник, – произнёс Ибо Дурран, всё ещё не веря. – Нет, вы слышали? Не поклонник!
✦ Глава 13: Змея, кусающая свой хвост ✦
– Что из этой страстной исповеди вынес наш острейший разум, а? – пытаясь успокоиться и прекратить взбухать от возмущения, спросил Дурран.
– Что это самое запутанное дело, которое у меня было, – сумрачно ответил Фокс.
– Неужели самое? – поразилась Ана. – Почему?
– Оно состоит из противоречий. Звезда убита – в состоянии максимальной защиты. Она страдала и боялась, но как никогда горела новым артом. У неё был идеальный и любящий муж, а она сбежала от него в ментосферу к любовнику. Её цифровое отражение хочет отомстить убийце, но отказывается нам в этом помочь. В её артах заблудился пропавший мальчик, хотя никто не пропадал. Лучший арт Ирелии основан на её собственной истории, но премию «Альфа и Омега» за лучший нарратив получила сценаристка. Существо на другой планете умерло, когда не должно было умереть, а в нуль-передаче произошёл сбой, которого не должно было произойти!
– У меня ум за разум заходит от этих поворотов и тайн, – констебль схватился за голову. – А начальство уже четвертый раз требует отчёт о продвижении в расследование смерти дивы! Что же мне им ответить, мистер Фопс, что?!
Было видно, что Дуррану срочно требуется помощь.
– Нам нужны результаты аутопсии Ирелии Кан.
– Я думал, это не к спеху, ведь она задохнулась, и сканеры нашего друга Хохшона дали все нужные показания? Вы считаете, анализ с полным вскрытием даст что-то ещё?
Фокс кивнул, и констебль тут же замахал руками на молчаливых криминалистов:
– Ну, не стоим, не медлим, забираем госпожу Ирелию. Ох, бедняжка. Как же нам всем будет её не хватать.
На вечно красном лице Дуррана отразилось искреннее горе поклонника, потерявшего символ, который он тайком обожал и боготворил.
– Я всё пытаюсь понять, почему в «Королеве солнца» главная тема была в том, что героиня не настоящая? – сказала Ана, задумчиво морща лоб. – Ведь это никак не перекликается с реальной историей Ирелии: она не была больной, не сошла с ума, не погибла. Как раз её реальная история – отличный материал для межзвёздого хита! Хэппи-энд о том, как искалеченный вчерашний ребёнок нашёл спасение и любовь. И тем не менее, ключевой сюжет «Королевы» совсем другой, шокирующий, про жизнь, которая оказалась искусственной. Я не могу додуматься, почему так.
– Это очень правильный вопрос, – просиял Одиссей, – только ты по привычке пытаешься неправильно на него ответить.
– Пытаюсь решить уравнение, ещё не зная всех переменных?
– Именно. Не думай, Ана. Придумывай!
– Придумывать у тебя получается гораздо лучше.
– Так чего говорить начальству? – воскликнул констебль, который ничего не понимал в их странном разговоре.
– Что муж невиновен в убийстве Ирелии Кан. И что мы продолжаем расследование.
– Отлично! – обрадовался Дурран. – Кто у нас следующая, лаборантка Тюль?
– Вы совершенно правы, констебль, – улыбнулся Фокс. – Шон-Хон, есть новости от доктора Тюэль?
– Оперативная группа не нашла никаких следов, – ответил гепардис. – Биологически, Клето-2 не должен был умереть, но умер. По характеру его смерти от истощения можно предположить ускоренный метаболизм, но каковы его причины, неизвестно. У доктора Тюэль и её группы нет научно-обоснованной версии.
– Вот как, – Одиссей сказал это без удивления, словно и ожидал услышать. – Констебль, когда будут результаты аутопсии?
– Работают вовсю, в лучшем мед-центре планеты. Обещают как можно быстрее.
– Самое время познакомиться с Хеллой, бессменным нарратором звезды.
– Она уже давно ждёт на линии, требует разговора со следствием, – сказал гепардис. – Она пыталась пробиться к Ирелии с того момента, как пошла трансляция о её смерти. Включать визио?
Детектив кивнул, и напротив них раскрылось окно в другую реальность: там в уютном плюшевом лабиринте, полном подушечек и ковров, со множеством проходов, норок, лесенок и платформ, но без единого окна или двери, парила прелестная маленькая, белая и пушистая Хелла. Она оказалась уже знакомой Фоксу расы – ментальная ния. Её очаровательную фигурку облегали тонкие прозрачные трубки, исходящие из маленького устройства на спине и втыкающиеся прямо в грудь, подобно странному корсету, одновременно красивому и зловещему.
Хелла вращалась в воздухе, пытаясь ухватить свой собственный хвост, но это вращение было не игривым и стремительным, как у многих животных, а гипнотически-медленным, нечеловечески-грациозным и заранее обречённым на неудачу. Ведь ния не согнулась в достаточной мере, чтобы дотянуться до хвоста. И всё же вращалась в бесконечной погоне.
– Вы что, в невесомости? – вырвалось у Дуррана, похоже, первое, что пришло ему в голову.
