– Одиссей, ты согласен с этой идеей? – воскликнула Ана, которой хотелось поскорее разобраться в своих чувствах и успокоиться.
– Из всех людей во вселенной я хуже всего подхожу для ответа на твой вопрос, – развёл руками Фокс. – Я ведь на самом деле прожил несколько разных жизней и был совершенно разным человеком… насколько это вообще возможно.
– Но это были разные личности? – допытывалась Ана. – Или всё-таки одна на разных этапах своего пути? Потому что если второе, то это просто метафора, новый ракурс для привычных вещей. А если первое… то я не знаю!
Фокс со скрытой нежностью смотрел на звёздную принцессу, удивляясь, какая же она временами юная и неопытная, ведь в другие моменты Ана всё понимала точнее и вела себя мудрее большинства. Возможно, эта двойственность и делала её такой особенной в глазах Одиссея.
– Ты тоже плохое отражение для «Старого зеркала», младшая сестра Афины, – сказал он. – Тебя и вправду две.
– Старшая! – с комичной воинственностью ответила девушка. – Я родилась первой и прожила больше! А она всего лишь концентрированное сверхсущество.
Спорить с юной богиней мудрости и войны стал бы только глупец. Поэтому Одиссей сменил тему:
– Отчего люди слушают сказки? Смотрят арты, читают книги, проживают гипнофильмы, решифтят чужие воспоминания и погружаются в ментосферы? Зачем всё это?
– Я на экзамене, профессор? – удивилась Ана.
– На собеседовании, – улыбнулся Фокс. – Пытливому разуму, чтобы распутать клубок загадок, нужен собеседник.
– Ты много лет прекрасно справлялся сам.
– Тогда я был старый и умный, а теперь Фокс-младший.
– Парировал как босс! – восхитилась ассистентка.
– Спасибо. Но ты не ответила на вопрос.
– Зачем кино с литературой? – переспросила девушка. – Вроде это очевидно. Люди читают и смотрят чужие истории, чтобы пережить то, что не могут в собственной жизни.
– Для чего?
– Это клёво! – ответила она, как будто совершила важное научное открытие.
– Да, но почему клёво? – гнул свою линию детектив.
– Потому что даёт испытать новые впечатления, сделать жизнь ярче.
– Но зачем нам это?
– А, мы пытаемся докопаться до самого ядра планеты, – хмыкнула Ана, но задумалась. Ответ на этот вопрос был уже не так очевиден.
– Чтобы прервать одиночество, – наконец сказала девушка, подняв глаза.
И увидела, как взгляд Одиссея потеплел.
– Разумные существа нероевого типа по своей природе одиноки, – сказал он. – Мы рождаемся и живём в обществе, но каждый – обособленное существо. Вся наша жизнь, все потребности после самых базовых связаны с созданием и поддержанием связей с другими. С поиском ощущения сопричастности.
– Люди думают, что им скучно, страшно или горько, а на самом деле им одиноко?
– По-моему, да. Можно прервать одиночество, наладив отношения с другими живыми существами – но это ох как непросто. На порядок проще и быстрее прочитать, посмотреть или пережить чужую историю, почувствовать себя её частью, найти новых близких там, в выдуманных мирах. И с первых же страниц хорошей книги ты уже не один. Ты не одинок на час, на день, на год. А когда история окончена, ты идёшь искать следующие, которые на время станут и навсегда останутся частью тебя.
Ана задумчиво кивнула:
– Герда летела на ледяную планету спасать Кая из сострадания и доброты. А мы, чтобы пройти этот путь вместе с ней.
Она помолчала и добавила:
– Когда я в детстве слушала эту сказку, то сама была Гердой, тянулась к ней и ко всем остальным, – лоб Аны внезапно разгладился, будто она удивилась собственным мыслям. – Даже к плохим, опасным и злым героям, к чудовищам. Я хотела узнать их, разобраться, открыть для себя. И если б ты раньше спросил, почему, я бы ответила: «Чтобы узнать больше». Но теперь мне кажется, что ты прав. Нет смысла узнавать ради знания. Я хотела познакомиться с ними ради того, чтобы они появились – и остались! – в моей жизни. Ради того, чтобы не быть одной.
– Истории дарят нам чувство сопричастности к другим существам. У них есть и другие функции, важные, как на подбор: передача традиции, саморазвитие, расширение горизонтов и обретение свободы. Но в основе нашей тяги к историям лежит стремление быть ближе к кому-то ещё. Найти любимых.
– К чему ты всё это спрашивал? – потребовала Ана. – И для чего мы смотрели этот странный, ладно, потрясающий арт? И где, наконец, затерянный мальчик?! Ты обещал его найти!
Одиссей глубоко вздохнул, собираясь с силами, и ответил:
– Мы нашли мальчика. А в «Старом зеркале» я услышал именно то, что искал. Дело раскрыто. Осталось только довести его до конца.
Он так сказал, будто довести до конца было самое сложное.
– Чего же мы ждём? – спросила Ана. Ей не терпелось увидеть, как Одиссей складывает из осколков новую удивительную картину. – Пошли?
* * *
В зале с алмазным куполом был аншлаг, словно зрители столпились на премьеру. Два боевых дроида у дверей, двое по разным концам зала, важный и надутый Дурран в самом центре, маленькие дроиды сверху, ведущие трансляцию. Спокойный Эндор Кан, поджатый гепардис, арестованный Ззир‘Пуун в беззвучном коконе, молчаливая тень Звездочёта и два экрана по бокам: с Хеллой и доктором Тюэль. А ещё детектив с ассистенткой. Вся труппа в сборе, пора начинать финал.
– Говорят, вы уже закончили дело, – спросил Эндор. – Так быстро. Кто убил мою жену?
– Никто, если вы хотите кратких ответов, – сказал Одиссей. – А если хотите узнать, что и почему здесь произошло, дайте мне немного времени. Я постараюсь раскрыть историю от начала до конца.
Эндор сдержанно кивнул и отступил.
– Среди нас есть тот, кто знает все первопричины: личный интос Ирелии Кан. Ему неизвестно, что случилось с хозяйкой, ведь в свой закрытый мирок она чаще всего уходила одна. Так случилось и сегодня; в результате нейр Ирелии был стёрт вместе с логами защитных полей, и никаких данных не осталось. Зная первопричины, мы могли бы понять, что произошло – но Звездочёт не откроет нам тайны хозяйки, потому что она хранила их, а он не способен нарушить её волю.
– Мы можем заставить его говорить, или сломать? – поинтересовался Эндор, и даже сквозь маску спокойствия на его лице можно было почувствовать, как сильно муж Ирелии не любит её уродливое виртуальное отражение.
– Есть юридическая процедура принудительной дешифровки, – согласился Фокс. – Звездочёта можно обязать открыть всё, что имеет непосредственное отношение к смерти Ирелии Кан. Но только обязать. Получив такое принуждение, этот интос самоуничтожится: вес директивы о сохранении тайны пересилит директиву о сохранении себя. То же самое произойдёт при попытке взломать Звездочёта.
