— Знаешь, а ты, пожалуй, прав, — Бош’Шат немного успокоился и сделал пару шагов назад, одновременно словно бы пробуя произносимые слова на вкус. — Четырех жертв мне в случае чего тоже хватит. Вот только я не буду никого отпускать, а преподам тебе урок, что бывает, когда не следишь за своим языком! Твой старик-учитель умрет, причем прямо сейчас, а маленькая подружка пойдет на жертвенный алтарь вместо него. Я даже постараюсь дать тебе возможность услышать их крики. И того, кого ты не смог спасти, и тех, кого предал, и ту, кого завел на верную смерть…
«Все-таки он нас различает», — быстро промелькнуло в голове Насти, и она приготовилась читать придуманный и уже заученный наговор.
Вожак махнул рукой и коротко пролаял что-то своим сородичам, после чего сделал ловкий кувырок назад, уходя из прямого контакта с ведуньей и почтарем. А в сторону землянки, где томился Богша, опрометью рванули сразу десять собакообразных злыдней. Будто в замедленном сне Настя видела, как они столкнули камень, отбросили в сторону цепь и, открыв тяжеленную решетку словно она была из бумаги, бросились вниз.
«Теперь у учителя Олега только одна надежда, — лихорадочно думала Настя, — на сокогранату! Вот только даже в таком ограниченном пространстве шансов мало…»
«Ну, давай, Богша! — роились мысли в голове Олега. — Должен догадаться, что я тебе подкинул и как это использовать! Тем более кто в такой ситуации сможет выкрутиться, если не ты. А что я мог, я сделал — вход тебе открыли, значит, у обычной нечисти не будет и шанса!»
Параллельно с этим почтарь достал еще один бычий пузырь с соком из своих припасов, чтобы атаковать ярящихся злыдней. Посмотрел на ведунью — та уже начала читать наговор — и удовлетворенно кивнул. Теперь Бош’Шат точно должен поверить, что они настроены всерьез, и открыть свое тайное оружие. Потому что почтарь сильно сомневался, что такой ушлый злыдень будет так рисковать, не имея козыря в рукаве посерьезнее, чем волколак-двоедушник. При всем уважении к силе подобного существа…
«Кстати, повезло, что его к Богше не отправили, — выдохнул про себя Олег, — тогда бы сразу пришлось идти на попятную… А так пока все складывается, как надо. И готов поставить шкуру аптаха против сердца Нги, что еще немного, и злыдень не выдержит!»
А тем временем Настя подняла руки, засветившиеся от собранной ею силы Даждьбога.
— Как сок молодильных яблок дает здоровье и долголетие людям, — молодая ведунья решила добавить пару новых фраз к подготовленным заранее наговорам, — пусть так же он отнимет силы у детей Нави. Каждая капля, что попадет на… попадет на… Яблоко…
Настя с удивлением и растерянностью ощупала пальцами свои губы, не понимая, почему они будто стали чужими и теперь ее не слушались. Она вновь попыталась повторить наговор, но на этот раз все было еще хуже — слова самовольно менялись местами, и выходила сплошная абракадабра, а тут и сила Даждьбога начала оставлять ее…
У почтаря тем временем тоже что-то не заладилось, но он, в отличие от неопытной Насти, сразу догадался, в чем дело. Как только водоросли в бычьем пузыре издали высокий тягостный звук и поникли, не надув резервуар даже наполовину, Олег сразу схватился за нож, тут же отпугнув сразу троих злыдней, пытавшихся на него напасть. А потом, уйдя в глухую оборону и прикрыв собой юную ведунью, вгляделся в туман за спиной ухмыляющегося Бош’Шата. После того, как вождь злыдней смахнул с шеи костяные бусы, там начала проступать деревянная фигура с очень узнаваемыми очертаниями…
Это был ворон, задравший клюв к небу и широко распустивший крылья, словно в попытке накрыть ими весь окружающий мир. Сам идол был деревянным, но при этом светился каким-то синевато-красным сиянием, а глаза его были как два черных провала.
«Ворон Велеса, — кивнул сам себе почтарь. — Вот почему Бош’Шат так спокоен и для кого ему нужны были жертвы. Идол, посвященный одному из сильнейших слуг повелителя царства мертвых — одного его присутствия было достаточно, чтобы спутать мысли никогда не сталкивавшейся ни с чем подобным ведуньи или нарушить течение алхимических реакций в любых поделках и зельях. Естественно, чтобы остановить сильный наговор или равный ему артефакт понадобится уже сам зверь Велеса, чур меня… К счастью, его здесь нет, вот только сильно легче от этого не становится. Такого я даже от столь необычных злыдней не ожидал…»
Тем временем Рум’Сабан хотел было дунуть в свисток, включая в охоту на почтаря и ведунью еще и волколака, но нет — короткий кивок вожака, и их знакомый злыдень даже не пошевелился. Увидев, что чужаки попали под воздействие его идола, Бош’Шат явно перестал воспринимать их всерьез, а потому решил довести до конца свою изначальную задумку. Сейчас один из его десятков разорвет Богшу на глазах у почтаря и девчонки, а потом последнюю поведут на алтарь… Ведунья Даждьбога — неплохая замена старику!
— Сейчас мои братья достанут голову твоего учителя, и мы продолжим! — Бош’Шат захохотал, ожидая, когда же на лицах этих людей, наконец, появится столь любимое им чувство страха и безысходности.
«Богша, ну почему так долго? — Олег уже и в самом деле начал волноваться, отбиваясь от наскакивающих на него злыдней, которые пока только пугали, но не атаковали всерьез. — Всего десяток злыдней, да против такого, как он — этого слишком мало, чтобы отправить старика на тот свет. Даже с учетом идола… Если верить его рассказам, Богша как раз в свое время частенько сражался против западных храмовников, использующих подобные приемы. Так что водоросли-то он точно активирует!»
В этот миг, словно бы продолжая мысль почтаря, раздался громкий хлопок, а потом из ямы, где сидел Богша, донесся тоненький визг, перешедший в скуление. Затем завыл еще кто-то, потом еще и еще, и спустя всего пару секунд из ямы ударил целый звуковой взрыв. К воплям и скулению прибавился мягкий хруст и противное чавканье, будто кто-то месил фарш в кастрюле, а затем из ямы показалась окровавленная рука.
«Убили!» — охнула Настя, одновременно чуть не плача от уже четвертого или пятого по счету не сработавшего наговора.
Но тут во взрыхленную почву впилась еще одна окровавленная пятерня, тонкие длинные пальцы напряглись, передали импульс остальному телу, и в следующий миг из ямы появилась страшная фигура. Только в этот момент молодая ведунья заметила, что кровь на выбравшемся человеке была черная — навья. А лицо его, старческое, сморщенное… Но при этом такое знакомое!
«Да это же Богша Храбрый, пропавший ведун Олафа, одного из самых известных скандинавских конунгов! — воскликнула про себя Настя. — Я ведь помню, как этот западный правитель приезжал в столицу с визитом к князю, и Богша был среди его свиты! Ну, конечно! Как такого забыть?»
— Олег! — улыбнувшись, неожиданно ясным и совсем не старческим голосом произнес окровавленный Богша. — Рад тебя видеть! Давненько не навещал ты своего учителя!
— И я рад, старик! — Настя с удивлением и радостью увидела, что ее спутник в ответ тоже искренне улыбается. Чего нельзя было сказать о злыднях, которые при виде испачканного в ошметках крови их сородичей ведуна с шипением попятились назад. Даже самоуверенный Бош’Шат пошатнулся и сделал шаг к своему деревянному идолу, ища у него защиты.
