Вернее, тогда человек просто сказал про Живой свет и тьму, но эльфу хватало разума, чтобы сложить два и два. Вот и сейчас он оценил свои шансы добиться величия внутри устоявшегося общества Северной империи и среди союзников этого странного человека, который в столь раннем возрасте замахивается на вещи, которые не все боги-то понимали.
— Я думаю… — Найто еще пару мгновений размышлял, но в итоге решился. — Ты можешь рассчитывать не только на мое прощение, но и на мою ладонь.
И он поднял руку, снова призывая Живую тьму. На этот раз не чтобы испугать или чтобы сражаться, а чтобы показаться свой вклад в намечающийся союз.
И в тот же миг Никита вспомнил, как они с Си обсуждали его внутренний мир, что у жизни пара — смерть, а пара у его света — тьма. И ее-то парню как раз не хватало для очередного шага на пути к пониманию тайны всех живых стихий. В итоге Никита поддался моменту и, не думая о последствиях, а лишь мечтая о них, сунул руку вперед.
«Сейчас, с новым артефактом, у меня точно должно получиться!» — на этот раз он не вкладывал в щит из серебряного дуба никакую конкурентную способность, а просто толкнул его вперед как часть себя и попробовал ухватить кусочек Живой тьмы.
«Осторожно!» — только и успела крикнуть Си. Древняя книга успела заметить порыв парня на мгновение раньше, но в итоге не стала делать ничего, чтобы его остановить. Потому что хоть чаще всего подобные порывы и заканчиваются неприятностями, но в то же время именно они иногда и становятся причиной самых настоящих прорывов.
Вот и сейчас Никита словно умудрился зацепить кусочек черного солнца и даже затянул его в свой внутренний мир. Вот только дальше он не смог сделать уже ничего. Потому что все, что он ощущал следующие несколько бесконечных мгновений — это боль. Боль с большой буквы. Она пронзила все тело парня, парализовала все мышцы и мысли, и единственное, что Никите в этот момент оставалось делать, так это слушать смех своей темной половины и ждать, пока захваченный им кусочек силы Квиллов догорит дотла.
К счастью, парень не стал жадничать и захватил совсем немного Живой тьмы, но и так, когда она сожгла всю себя до самой последней частицы, его внутренний мир существенно пострадал. На дереве остались подпалины, солнце духовного кристалла покрылось небольшими пятнами, а в половине, приходящейся на духовный мир, появились настолько темные области, что даже Никита, хозяин этого места, не мог разобрать, что же там происходит.
«Ничего, — постаралась успокоить парня Си. — Это была хорошая попытка. А со всеми разрушениями ты еще справишься. Просто пропустим через них побольше энергии и вернем твоему внутреннему миру первоначальный вид».
«Хорошо», — кивнул Никита, постаравшись не думать о том, что ему придется делать, если этот способ не сработает.
— Судя по твоей гримасе, самому справиться с моей силой у тебя не получилось, — когда парень вынырнул из медитации, первым, что его встретило, были слова и кривая улыбка Найто. — Но не расстраивайся, не ты первый, кто не смог, не ты и последний. Но если тебе все еще нужна Живая тьма, то просто положись на того, кто был рожден с ней прямо в сердце.
Найто в этот момент даже ненадолго забыл о неудаче с попыткой перестроить первый серебряный артефакт под себя. Гордость за семью перевесила все остальное. На мгновение он перестал следить за своим окружением и поэтому пропустил злую гримасу, мелькнувшую на лице Захарии. Обрезанный эльф, который еще недавно видел себя первым помощником Кита, неожиданно начал терять позиции. И кто его задвигал? Опять Квилл! Сейчас, увы, он ничего не мог поделать — Захария знал, как человеку нужны живые стихии — но потом… Потом, эльф был уверен, ему еще подвернется шанс отыграться за все. И тогда никакое правило прощения его не остановит. Древняя глупость, которая была забыта в веках, там же и должна оставаться.
— Я запомню твои слова, — Никита тоже ничего не заметил, следя только за Найто. Впрочем, парень на уровне одних инстинктов почувствовал повисшее в воздухе напряжение и решил сделать то, что показалось ему самым естественным в сложившейся ситуации. Поделиться силой. — А теперь давайте сделаем и остальные артефакты.
И Никита протянул руку к серебряному дубу, принимая отделившиеся от него остальные четыре ветви с ключами. Одной из них он сразу придал форму ключа Арии — знак дварфки стоял у парня перед глазами будто живой, и, как оказалось, наличие рядом будущего обладателя артефакта было совсем не обязательно.
— Это для моей девушки, — Никита прицепил на пояс маленький серебряный обруч. Опять ветка, которая должна была стать оружием, приняла довольно странную форму, но после щита парень ни на секунду не сомневался, что Арии этот подарок точно подойдет.
— Это тебе, — третья ветка превратилась в артефакт для Найто Квилла. По двум причинам. Во-первых, Никите хотелось поддержать своего нового союзника и отблагодарить за информацию о созданном им дереве. А во-вторых, ему просто хотелось увидеть, какое оружие появится, если придать призрачному ключу форму того, что сиял в центре груди эльфа.
— Цики-Ши-Ноду, — Найто с благоговением принял короткий трехгранный кинжал, чем-то похожий на штыки вроде тех, что раньше закрепляли на винтовках. Только поменьше.
Эльф ничего не стал пояснять, но было очевидно, что это оружие имеет для него большое значение. Никита скосил взгляд на Захарию, проверяя, отреагирует ли тот на кинжал. Но обрезанный эльф молчал, и стало понятно, что это оружие было важно именно для Квилла.
— Что ж, теперь ты, — Никита закончил со следующим ключом, и новое оружие отправилось в руки главы мехведей. Маленькая ветка прямо в полете к Уигрею начала менять свою форму, но до самого последнего момента было непонятно, во что же она превратится.
«Точно, что-то большое…» — успел подумать Никита.
Глава 19. Артефакты 2
Маленькая ветка с четвертым призрачным ключом прямо в полете стала разрастаться, скрытое внутри серебро начало приобретать серый стальной оттенок, и через пару мгновений в лапах пушистого вождя очутился огромный двуручный меч. В высоту он оказался даже больше самого Уигрея, но того это ни капли не смущало, и только в глазах плескался искренний детский восторг.
«Хоть тут все понятно, меч — он и в мире духов меч», — прокомментировал результат Никита и занялся последней пятой ветвью.
Ему надо было сделать последний подарок, тем самым отметив еще кое-кого из своих союзников. Парень на мгновение задумался, не стоит ли придержать эту ветку для своих старых знакомых так же, как он сделал для Арии. Было очевидно, что подобный артефакт пригодится даже Сириусу Сольвейну и Хлое Гишон, не говоря уже о ком-то попроще вроде братьев То или Марики. Вот только если с дварфкой Никита просто не смог отказать себе в желании сделать ей подарок — пусть и без возможности пока его передать — то с остальными не было необходимости спешить. Серебряный дуб во внутреннем мире парня как бы намекал, что он еще не раз сможет воспроизвести его в реальности, как только под рукой окажется достаточное количество Живого дерева. Так что пятый артефакт лучше было отдать тому, кому он мог бы пригодиться здесь и сейчас.
