Тем более что это было бы справедливо.
— Когда я начал собирать свой отряд, рядом со мной стали два воина, — заговорил Никита вслух. — Один из них, храбрый вождь мехведей Уигрей, уже получил свой подарок. И теперь, хоть мы и не ладили поначалу, пришло время второго. Эльф из рода Шинов, Захария, мы с тобой уже сражались вместе. Надеюсь, это был не последний раз, когда мы встанем плечом к плечу.
Никита никогда не был прирожденным психологом или оратором, но сейчас он просто говорил искренне, и его слова достигли цели. Если еще мгновение назад Захария только и мог думать, что о мести Найто, то сейчас, когда его вклад и его роль были признаны перед всеми, это легко отошло на второй план. Или даже на третий… На самом деле обрезанный эльф и вовсе выкинул своего более знатного сородича из головы, когда Никита протянул ему меняющуюся ветку серебряного дуба.
— И что же достанется моему собрату-книгочею?.. — Найто почувствовал, будто что-то упускает, и попробовал вернуть контроль над ситуацией, снова уколов Захарию. Но в итоге он так и не договорил, осознав, какую именно форму принимает артефакт в руках того, кто в обычной жизни не должен был никогда подняться выше уровня старших слуг.
— Это же корона… — обрезанный эльф с дрожью в голосе принялся крутить легкий серебряный символ высшей власти.
— Корона для выскочки, — Найто все-таки собрался и дал свою оценку ситуации. — Кем она дает тебе право повелевать? Мышами?
— Хватит! — Никита оборвал насмешки барона. — Если вы собираетесь быть членами моего отряда, уважайте друг друга. Нет — я никого не держу. И ту же Живую тьму я в случае чего смогу достать и другим способом. Впрочем, если вы настолько не можете находиться рядом друг с другом, что готовы умереть, то я не против, если все решится на честной дуэли.
Найто почти успел согласиться на последнее предложение парня, когда тот в дополнение к своим словам призвал Красное пламя и окутал им Захарию, как бы намекая молодому барону, что битва будет на самом деле честной. Если Квилл может рассчитывать на свою родовую силу, то обрезанного эльфа прикрыл бы сам Никита… Заодно парень воспользовался моментом, чтобы через силу вождя быстро поговорить со своим ушастым союзником.
«Я тебя не оставлю одного. Если он не сумеет сдержать свой характер, то ты просто набьешь ему морду. Поверь, его Живая тьма ничего тебе не сделает, ну а с остальным, надеюсь, ты и сам справишься», — протранслировал он в голову Захарии. Тот на мгновение вздрогнул. Все-таки в отличие от орков у эльфов не было привычки общаться подобным образом.
«Спасибо, Кит, — Захария собрался с мыслями. — И за поддержку, и за подарок. Это… Это просто что-то невероятное! Корона короля духов! Мне, конечно, нужно будет еще очень долго развиваться, чтобы я смог ее даже просто надеть… Но это такие перспективы! Спасибо!»
Эльф неожиданно осознал, как еще пару минут назад он считал себя загнанным в угол. Как собирался поставить жизнь на кон ради мести Квиллу. А что теперь? Да плевать ему на этого выскочку. И раньше было плевать, просто он не мог это в себе разглядеть. А всего-то и нужно было, что увидеть перспективы, понять, что его жизнь чего-то стоит, осознать свое предназначение, которым можно гордиться.
Никита невольно слушал все мысли эльфа. Сначала он хотел было оборвать контакт или предупредить своего ушастого товарища, но уж больно интересно было узнать, что тот, оказывается, чуть было не собрался их всех подставить. А его мысли о предназначении — они тоже были очень неожиданными и поучительными.
«Знаешь, Си, — сказал парень своей древней книге. — Как интересно получается. Захарии, чтобы осознать свое предназначение и поверить в него, понадобился знак в виде короны. Но ведь нельзя же раздать по такой штуке каждому? И как тогда живут обычные люди? Как справляются с тем, чтобы не потерять веру в себя?»
«А так и живут, — ответила Си. — Если не могут поверить, что их жизнь имеет смысл, то страдают. Кстати, я читала пару исследований, и там говорилось, что почти все самоубийцы перед тем, как решались на последний шаг, задумывались о смысле жизни. В вашем мире с его наукой — это довольно опасная идея. Подумать и осознать себя песчинкой на просторах вселенной, случайным финтом безумной эволюции на случайной планете, мелочью, от которой вообще ничего не зависит. Это может раздавить».
«Но тогда получается, что наука — зло? — задумался Никита. — А мне вот она нравится. Порой так интересно почитать о каких-нибудь экспериментах или даже просто идеях. Начинаешь слышать, как скрипят твои мозги, расширяя понимание того, каким может быть мир вокруг… Нет, я не спорю, что с учетом духовной энергии, тринадцати миров, богов и всего подобного наши представления довольно сильно отличаются от реальности. Но неужели все на самом деле так плохо?»
«Когда еще пару веков назад вы все считали себя детьми бога, — хмыкнула древняя книга, — вам было, конечно, проще чувствовать себя особенными. Но на самом деле осознавать свое предназначение можно и без подобных костылей. Ты же, например, нашел для себя смысл, который вдохновляет тебя каждый день стремиться вперед. И я сейчас говорю совсем не о твоем желании вернуть кого-то с того света…»
Никита на мгновение задумался, каким был бы мир вокруг, если бы каждый человек смог выбрать и начать воплощать в жизнь какую-то добрую и светлую цель. По-настоящему… Во что бы это вылилось? В утопию? Или же, наоборот, стало бы концом света? Впрочем, долго копаться в таких вещах парень просто не мог. Напротив него все так же, как и пару секунд назад, стоял Найто. И кажется, эльф принял решение.
— Все, что мы могли выяснить дракой, мне кажется, мы уже выяснили, — наконец, сказал молодой барон вслух. — Предлагаю перестать тратить время и двинуться обратно в поселение. Заодно на месте устроим встречу с другими баронами, и ты, Кит, сможешь обсудить с ними свой настоящий статус. Большинство из них вполне адекватные эльфы, так что, уверен, ты сможешь договориться о чем-то большем и полезном для тебя, чем роль раба из барака. Тот же Доукс Гольди, самый старший из нас, пришел в сферу уже в десятый раз, и рисковать своей жизнью там, где можно договориться, он точно не будет.
Последнюю фразу эльф сказал с непонятным ожесточением, и Никита не смог не спросить:
— А где бы ты рискнул на его месте?
— Да я не про тебя, — отмахнулся эльф, — а про сектантов. Эти дети духов, как их некоторые называют, уж слишком много себе позволяют. А Гольди вместо того, чтобы дать мне с ними разобраться, лишь принимает от них извинения и дары после каждой попытки прощупать наши силы.
Перед Никитой развернулась новая грань жизни в тринадцатой сфере. Разные стили управления баронов, мастодонты, которые живут тут большую часть жизни, взятки и вполне разумный подход к борьбе с официальным поселением империи от якобы диких сектантов и, наконец, поэтические названия. Последнее вроде бы было сущей мелочью, но от предельно рациональных эльфов, в душе каждого из которых словно бы живет по старому циничному математику, именно оно звучало страннее всего.
