А потом Король легонько толкнул собранную массу вперед, и Никита почувствовал, как его серебряный дуб содрогнулся. Эктоплазма снова начала таять от близости к Живому дереву, но ее было слишком много, а повелитель духов продолжал ее призывать, опустошая накопленные за все годы запасы.
— Теперь ты понимаешь? — Королю было жалко тратить свои резервы, но близость новой силы манила его, и великому призраку, возможно, впервые за долгое время хотелось поделиться своим триумфом. — В этом настоящая сила мира духов, его уникальность! Живая стихия, что была создана, чтобы сдерживать нас, слишком пассивна. Да, проявление жизни не любит уничтожать, оно бьет в ответ, но только чтобы сдержать — такова его природа. И благодаря этому я сумел найти способ обходить его защиту. Да, теперь я могу поглощать и собирать в себе то, что никогда не должно быть вместе.
Король не стал пояснять, что именно имеет в виду, обходясь красивыми словами, но Никита и так сумел кое в чем разобраться. Парень стал совсем по-другому смотреть на текущую форму повелителя духа, который состоял наполовину из призраков, наполовину из плоти. Жизнь и смерть, собравшиеся воедино — и кто может представить, какая мощь способна родиться из этого союза!
— Знаешь! — заговорил парень вслух. — Я вот подумал, что твои слова звучат красиво и пугающе, но есть в них одно «но»…
В воздухе повисла пауза. Раздражение со стороны воплощения Короля и надежда со стороны замерших от давления его силы духа пленников.
— И какое же? — наконец, Король не выдержал и первым нарушил паузу.
— Жизнь — медленная, — довольно ответил Никита, отмечая, что перехватил нити управления и разговором, и ситуацией. — И тебе тоже приходится действовать медленно, чтобы ее поглотить. А что, если я немного ускорю процесс?
Никита сделал небольшую паузу, но не для того, чтобы придать величественности или драматизма своим словам — нет, ему нужно было время, чтобы получше запомнить знаки на ключе созданного им дерева. Потому что парень был совсем не уверен, что оно сможет пережить его задумку, а Никите очень хотелось иметь хотя бы возможность это исправить.
«Он еще не понял, — тихо сказала Си в мыслях парня, продолжая следить за недоумевающим Королем призраков. Тот почувствовал угрозу, но единственное, что после этого сделал — только начал собирать еще больше Живой эктоплазмы, как будто это могло ему помочь. А древняя книга тем временем продолжала. — А ты молодец, ученик…»
«Да ладно, — оборвал ее Никита, продолжая готовиться к запуску своего плана. — Я ведь всего лишь собираюсь повторить то, что уже делал, просто в большем масштабе».
И парень, несколько раз укрывшись в тенях, создал портал в изнанку и с помощью него закинул один из серых клинков своих рыцарей смерти прямо в центр серебряного дуба.
«Соединим жизнь и смерть, чтобы врезать по врагу, — Никита замер, ожидая реакции на свой маневр. — Кстати, Си, а что, ты подумала, я собираюсь делать?»
«То, что ты и сделал. Вот только я считала, что ты пошел не через банальное повторение, а через теорию, — тяжело вздохнув, пояснила книга. — Ведь главной противоположностью жизни, что бы ни говорил Король, являются не духи, а смерть. И, создавая эту пару, ты автоматом обрываешь любую задумку местного царька».
Никита потер затылок. Подход книги точно звучал солиднее и продуманнее, чем у него. Очень хотелось сказать, что это не имеет значение, если результат в итоге оказался одинаковым, но парень уже достаточно хорошо контролировал себя, чтобы побороть столь детское желание. Лучше он просто запомнит эту свою слабость и в будущем хорошенько над ней поработает.
А тем временем серебряное дерево начало трясти.
— Что ты сделал? — Король попробовал выяснить у Никиты хотя бы часть его задумки. А то из-за мерцания во время заброса клинка внутрь дерева со стороны можно было подумать, что парень просто схватил меч, а потом растворил его в воздухе. Что именно это было и для чего, понял, наверно, только один Захария.
И теперь вместе с Никитой обрезанный эльф во все глаза следил за Живым деревом, которое, между тем, пронзили красные, будто бы кровавые, полосы. И парень как-то сразу понял, что будет дальше. Смерть поглотит жизнь, вырвется наружу, и ему только и надо будет, что направить этот поток духовной энергии в нужную сторону. И тогда у созданного Королем призраков уродливого аватара не будет и шанса.
«Не хочу!» — неожиданно понял Никита, а потом, замерцав в воздухе, перенесся вплотную к дубу и прижал к нему руку.
«Чего не хочешь?» — с интересом уточнила Си, прикидывая, насколько сильно им достанется, если дуб взорвется так близко к парню.
«Не хочу, чтобы все кончалось победой смерти, — ответил Никита. — А еще ты ведь сама мне только что напоминала про умение думать. И у меня появилась мысль. Если Король призраков смог объединить внутри себя духовную энергию духов и жизни, то почему бы нам не устроить то же самое, только для другой пары?»
«Объединить жизнь и смерть? Ты с ума сошел? — Си на мгновение поддалась панике. — Я учила тебя думать, а не мечтать! Сколько этот Король отрабатывал свой подход, сколько копил силу? Это сотни, а то и тысячи лет! И ты думаешь повторить его открытие за пару минут на коленке?»
«В умных книгах пишут, что порой самое сложное — это понять, что какое-то явление возможно, — парировал Никита. — А потом, когда разум перестает бороться с новой реальностью, подтвердить или развить такую теорию уже гораздо проще. Это как было со связью пространства и времени Эйнштейна. Какой рывок совершила наука, когда просто начала думать в новом направлении?»
«И там это были десятки лет! — не собиралась соглашаться с парнем Си. — На что ты рассчитываешь?»
«На то, что я уже делал что-то подобное…» — тихо ответил Никита, а потом показал древней книге еще один серый клинок, сжатый в другой руке.
«Не смей!» — Си перешла на крик.
Но Никита уже решился. Для идеального воплощения его задумки сейчас было бы, конечно, лучше всего воткнуть второй меч смерти себе прямо в грудь, но парень поступил чуть более продуманно и осторожно. Он просто отломал кусочек лезвия и перенес его в свой внутренний мир. Теперь противостояние между смертью и жизнью, между куском мертвой стали и живым деревом шли одновременно внутри Никиты и снаружи него. И его руки стали нитью, связавшей эти два процесса.
«Успокойся, дыши ровно, я буду рядом…» — когда древняя книга поняла, что уже ничего не исправить, она как-то легко успокоилась, а потом сделала то единственное, что еще имело смысл. Попробовала помочь своему ученику справиться. Взяла на себя часть обрушившейся на него боли.
* * *
«Чертов псих! Неужели новый свет внутри этого парня настолько безумен, что он собирается объединить даже такие вещи?» — это было последним, что успела подумать Си, когда ярость смерти и жизни столкнулись еще и внутри нее. Кто бы знал, что жизнь может быть такой разрушающей… Впрочем, тот, кто видел сносящие все на своем пути извержения, цунами и торнадо, в ответ на подобное удивление только пожал бы плечами. Мол, а какой еще она бывает?
