— Пятьдесят лет выдержки, — с гордостью сообщил Хар, демонстрируя бутылку.
— Ого! Дай посмотреть! — Лира потянулась за бутылкой и чуть не легла на К’ярда. Я втянула в себя коктейль и поняла, что после каждого такого «втянула» видеть это становится все проще. А еще становится совершенно без разницы, что он касается губами ее губ или отводит волосы с ее лица.
— А Лайтнер вчера и сегодня учил меня плавать. — Лира приподняла брови, играя трубочкой в коктейле. — Я так боялась воды… а теперь вообще не боюсь.
— Очень интересно, — произнесла Кьяна тем тоном, после которого обычно зевают.
— Да, он уже говорил вам про съемки? Подозреваю, что нет, — кажется, Лиру совершенно это не смутило. Кажется, ее вообще ничего не смущало, потому что она согнула ногу в колене и закинула ее на бедро Лайтнеру. — Потому что это секретная информация, но самым близким друзьям можно, правда, Лайт?
— Если бы здесь были только друзья, то можно.
Лира посмотрела на меня. Потом на него.
— О. Прости.
— Вирна, хочешь потанцевать? — Хар протянул мне руку.
И я почти коснулась ее. Почти.
Но вспомнила, что бывает, когда это случается.
— Нет. Я лучше посижу. Сделаешь мне еще коктейль?
— Да, разумеется.
«Еще коктейль» пошел хорошо и быстро. Особенно под танцы, которыми Хар и Кьяна попытались разрядить обстановку. Точнее, как только они пошли танцевать, Лира тут же поднялась следом.
— Лайт? Пойдем потанцуем?
— Лайт, — я высунула язык, когда они ушли в центр комнаты, и он положил руки ей на талию, а она — ему на плечи. — Пойдем потанцуем!
Поскольку бокал снова оказался пуст, я дотянулась до столика и плеснула туда прямо из бутылки с пятнадцатилетней выдержкой. Или сколькилетней она там была?
Не представляю. Но обжигающей — это точно! От первого же глотка в горле вспыхнул огонь, а потом этот огонь растекся по желудку и сердцу, заплясал перед глазами искорками. Вместе с искорками перед глазами заплясала и комната, я даже подумала, не пойти ли потанцевать вместе с остальными.
Медленная музыка как раз закончилась, и я поднялась. На каблуках меня здорово пошатнуло, но я удержалась. И шагнула в центр комнаты как раз в тот момент, когда Кьяна и Хар развернулись ко мне, видимо, собираясь вернуться в кресла.
А вот едхушки!
Они танцевали? Танцевали! И я буду!
— Вирна. Эй. Вирна! Вирна, пойдем со мной. — Кьяна перехватывает меня и быстро уводит на кухню.
Настолько быстро, что я не успеваю ничего сообразить, но мне сейчас в принципе плохо соображается. Падаю на барный стул, с которого видна та самая дверь — с намеком для некоторых, да. В данном случае некоторая — это я. Чем я вообще думала, когда сюда шла?
Сейчас эта мысль вызывает только смех.
Я хихикаю, но под взглядом Кьяны мгновенно становлюсь серьезной. Или, точнее, пытаюсь ей стать.
— Слушай, — говорит она, понизив голос, — я знала, что это плохая идея.
Ого! Значит, мы обе это знали.
— Лайтнер пришел вчера очень неожиданно, мы тащили сумки с продуктами, и мы просто не могли его не пригласить, понимаешь? У него сейчас не самые легкие времена. Он серьезно поссорился с отцом, и… ты сама слышала, он не посещает даже занятия Адмирала, а это просто…
Я пытаюсь ухватиться за какую-то очень, очень важную мысль. А, вот она.
— Говоришь, он поссорился с отцом?
— А почему, как ты думаешь, ему понадобились квартира и работа? — Кьяна вздыхает, обхватывает себя руками. — Ладно, это совершенно точно не тема для разговора, я просто хотела, чтобы ты поняла, что все это… я не знаю, как это разрулить.
Она произносит эти слова и выглядит по-настоящему растерянной. Действительно, глубоко растерянной, и я вдруг чувствую что-то странное, чего никогда раньше не чувствовала по отношению к кому бы то ни было, не считая моей семьи. Хотя сдается мне, даже то, что я чувствовала к ним, было не настолько глубоким.
— А я знаю, — говорю я и показываю на дверь. — Мне нужно уйти.
— Нет, Вирна. Нет, — она решительно качает головой и тянется ко мне.
За миг до того, как ее рука коснется моей, я отдергиваю ладонь, и поднимаю ее:
— Не-а. Ты же помнишь, что от этого бывает, правда?
— Что это? — она смотрит мне в глаза. — Вирна, что это?
— Это… ну скажем так, моя особенность, — мне снова хочется хихикать, но где-то там на краю ускользающего под алкоголем сознания я понимаю, что хихикать сейчас не надо.
— Откуда она? Раньше такого не было.
— Раньше я не падала в океан, — говорю я и поднимаюсь.
— Этого не было и потом. — Кьяна все-таки перехватывает меня за руку, поверх платья, и вовремя: меня ведет, я начинаю заваливаться прямо на барную стойку. Приходится изящно опереться о нее локтем и сделать вид, что так было задумано.
— Вирна, скажи мне, что это.
— Не могу, — прикладываю палец к губам. — Это страшный секрет.
— Если он страшный, им точно надо с кем-то поделиться. С тем, кому доверяешь.
Я тебе доверяю, хочу сказать я, но в этот момент на кухне появляется К’ярд.
— Она не умеет делиться, — заявляет сходу. — Умеет только брать и ничего не давать взамен.
— Лайтнер, — это звучит более чем резко, Кьяна поворачивается к нему.
— Уже ухожу! — Он поднимает руки вверх. — Там просто вода закончилась. А я ничего другого не пью.
«В отличие от некоторых», явственно читается в его взгляде, когда он смотрит на меня, потом берет графин, наливает в него воды из фильтрующего крана, и тут же выходит.
— Подожди здесь. Пару минут. Пожалуйста, — Кьяна заглядывает мне в лицо, а после вылетает за ним.
Я знаю, что не надо этого делать, но тихо, по стеночке, крадусь в сторону гостиной и замираю, прислушиваясь.
— … творишь?! — доносится до меня возмущенный шепот Кьяны. — Тебе больше заняться нечем? Ты в курсе, что ей пришлось бросить все, в том числе Кэйпдор, и ей совершенно точно не легче, чем тебе?
— Пришлось? Бросить?! — его я не вижу, но слышу голос. Фантазия дорисовывает рядом Лиру и их обнимашки.
— Да, представь себе. В ее жизни тоже было все по-другому.
— Было, пока она хотела учиться.
— Лайт, — предупреждающе произносит Хар.
— Что? Вирна вся такая… противоречивая. Сегодня она хочет, а завтра не хочет. Сегодня хочет одного, завтра другого. Скажете, я не прав? Куча народу хотели бы оказаться на ее месте. Выиграть в Калейдоскоп. А она просто забрала документы.
— Лайтнер, а давай ты заткнешься? — говорит Кьяна.
