— Мы были подругами, — говорит она очень тихо, но жучок микрофона на тонкой поношенной кофте усиливает ее голос в разы. Только сейчас я замечаю, что у меня такой же, но понимаю, что не помню момента, когда Джаред нацепил его мне. Или он был на свитере изначально? — Нам повезло… если так можно выразиться, в «Калейдоскопе».
— О, — Джаред кивает, а потом смотрит в зал. — Да, мы все знаем, что такое «Калейдоскоп», верно?
Меня почему-то начинает знобить. На столике перед диваном стоит графин и три стакана воды, но мне кажется, что я умру, если попытаюсь до него дотянуться.
— Учебная лотерея, выбирающая лучших из лучших. Талантливых учениц, которые могли бы — заметьте, действительно могли бы стать выдающимися, если бы родились въерхами и с самого начала получили все привилегии, которых достойны. Но сегодня у нас совершенно другая тема. Алетта, вы сказали, что были подругами? И что же случилось потом?
— Потом… потом меня похитила Ромина Д’ерри и сказала, что я должна написать Вирне, пригласить ее в парк. Она была с друзьями, их было много, и они были сильнее… А я испугалась. Разумеется, после того, что случилось, Вирна уже не захотела со мной дружить, и… — Алетта всхлипывает. — Я ее не виню.
Все было не так.
Слова застывают у меня на губах, потому что тогда мне придется рассказать и о Лайтнере, и о той вечеринке, и обо всем… что нас связывает. Поэтому я до боли закусываю губу.
— Да, в таких обстоятельствах сложно сохранить дружбу, — почему-то удивительно жестко говорит Джаред. — Но вы, разумеется, этого не хотели?
— Я… я просто поняла, что они меня убьют. Я видела их глаза… а особенно ее глаза. Это были глаза убийцы. И потом… когда они забрали Вирну, они что-то вкололи мне, и я пришла в себя уже в больнице.
— Что-то? — Ведущий неумолим.
— Какой-то препарат… наркотик. Сильнодействующий. Врачи говорили, что я выжила чудом, но…
— Сколько дней вы провели в больнице, нисса Грейм?
Алетта моргает.
— Два.
— Два. Два дня! — Джаред поворачивается к залу. — После отравления сильнодействующим веществом, способным привести не только к моральному, но и к физическому увечью. Что и произошло с вами, как я понимаю?
Он поднимается, наливает в стакан воды и протягивает Алетте. Та пытается его взять, но пальцы отказываются слушаться. Бокал начинает трястись, и камера выхватывает это крупным планом, транслируя на мозаику окружающих нас экранов. Ведущий забирает его раньше, чем тот упадет и разобьется, ставит на стол, а следом за ним на экранах появляется какой-то документ.
— Медицинское освидетельствование, — сообщает Джаред, указывая на мониторы. — Нарушение моторики и частично функций речи, эта девушка теперь инвалид. Девочка, у которой вся жизнь была впереди, и которая могла бы успешно закончить Кэйпдор, принести пользу обществу, Ландорхорну и всему Раверхарну.
Я в шоке. Я настолько в шоке, что сижу, как деревянная и понимаю, что не могу пошевелиться.
— А вы, Вирна? Расскажите нам… и всему миру о том, что с вами произошло в ту ночь?
Мое имя звучит настолько неожиданно, что я не сразу на него реагирую.
— Уверяю вас, нисса Мэйс, вам нечего бояться. — Джаред смотрит на меня. — Теперь, когда этому делу дали ход, никто не посмеет причинить вам вред.
Я сглатываю и перевожу взгляд в зал.
— Я не боюсь.
Первые словам получаются такими же тихими, как у Алетты, но микрофон дает им вторую жизнь.
— Ну разумеется, — говорит Джаред. — Итак, что на самом деле произошло в ту ночь?
— Меня запихнули в эйрлат, предварительно тоже вкололи какую-то дрянь, — мне уже не хочется ничего этого говорить, поэтому слова получаются сухими и вымученными, — потом швырнули в океан. Потом…
— Потом?
Я не знаю, как обойти эту тему. Я просто понимаю, что не могу ее обойти — и что я в ловушке. Я сказала, что я не буду говорить про Лайтнера, но как я могу не говорить про Лайтнера, если он меня спас? Он спас мне жизнь! И я уже почти открываю рот, чтобы продолжить, когда Джаред меня перебивает:
— Хорошо. Все мы здесь понимаем, что пережить такое событие и возвращаться к нему снова и снова нелегко. Вам оказали медицинскую помощь, нисса Мэйс?
— Мне…
— Нет. Насколько я знаю, вас сразу отвезли в участок, все верно?
— Да, — выталкиваю через силу.
— Чудесно. — Джаред снова поворачивается к залу, в котором сейчас очень и очень тихо: — Девочку, которую дочь нашего Главного судьи, того, кто должен быть защитой и оплотом всех, повторяю — всех нас — швырнула в океан, просто отвезли в участок для дачи показаний. Никаких обследований. Никакой медицинской помощи. Поправьте меня, если я ошибаюсь, Вирна? А впрочем, вы меня вряд ли поправите. Если человек будет подыхать на улице, возможно, кто-то его заметит. Но не того, кто только что чудом не попрощался с жизнью и может подхватить воспаление легких.
Зал снова взрывается возмущенным гулом, а у меня начинает кружиться голова. Она кружится настолько сильно, что меня начинает тошнить — совсем как в тот вечер, когда я напилась коктейлей у Кьяны и Хара.
— Я не заболела! — повышаю голос, но он не перебивает и часть того шума, который Джаред укрощает одним словом.
— Разумеется. — Вот как сейчас. — Вам повезло, вам действительно повезло, Вирна, в отличие от нее. От вашей подруги.
Джаред бросает на Алетту короткий взгляд и снова разворачивается ко мне.
— Расскажите нам пожалуйста, как вас встретили в участке.
— Мои показания записали, и…
— Не в этот раз. В другой. Когда вы приходили, чтобы выдвинуть обвинение.
Воспоминание об этом заставляет поморщиться.
— Его не приняли.
— Просто не приняли? — Джаред смотрит мне прямо в глаза, заставляя снова чувствовать бессильную ярость. Ту, которую я испытала, когда меня выставили из участка, сообщив, что Ромина не имеет никакого отношения к тому, что со мной случилось. К тому, как меня выдернули в участок политари, чтобы заставить перед ней извиниться, и когда все и вся свидетельствовали против меня.
Бессилие становится силой, и я твердо смотрю в камеру.
— Не совсем. Мне предоставили кучу фальшивых доказательств несостоятельности моего обвинения. Потребовали его снять.
Джаред молчит и просто смотрит на меня, а я продолжаю:
— Когда я отказалась, когда я решила бороться за то, чтобы Ромина Д’ерри за все ответила, меня пригласили в участок политари, где официально объявили, что обвинение снято, и что я должна извиниться перед Роминой за то, что поставила под угрозу ее репутацию. Алетта…
— Иными словами, — Джаред перебивает меня раньше, чем я успеваю сказать, что Алетта тоже свидетельствовала против меня, — вы хотите сказать, что вас принудили извиниться перед Роминой Д’ерри за то, что она вас чуть не убила?
