На этот раз на мониторах те самые снимки, те, на которые залипали все девочки в клубе. Лира и Лайтнер.
Джаред поворачивается к залу, чтобы что-то сказать, и это дает мне преимущество: я с силой бью его в грудь, отталкивая. От удара по микрофону выходит такой звук, словно рядом взорвалась маленькая бомба, но мне плевать. Я слетаю в зал и бегу к кулисам, на ходу срывая с себя микрофон. Швыряю его на пол, вылетаю в темноту, потом в коридор, но даже там мне не становится легче.
Сворачиваю к туалетам, запираюсь в одной из кабинок и обхватываю себя руками, чтобы унять дрожь. Это больше напоминает страшный сон, с той лишь разницей, что такое мне даже в страшном сне не могло присниться. Я сижу в этом туалете, уткнувшись лицом в колени, кто-то заходит, кто-то выходит, а я напрочь теряю счет времени, я понимаю, что мне нужно отсюда выйти, нужно переодеться и ехать домой, но сил в себе подняться просто не нахожу.
Перед глазами мелькают кадры из шоу, Алетта, Лоран, Джаред. Все это как смазанный калейдоскоп лиц и событий, включая зал и присутствующих зрителей, но четче всего лицо Лайтнера. Там, на тех снимках, где мы сидели в кафе.
Это ненормально, но именно он придает мне сил.
Я поднимаюсь, выхожу и иду по направлению к гримерной. Игнорирую попытки со мной заговорить, а когда вижу Джареда, шагающего ко мне со своей ухмылкой, сжимаю кулак. Очевидно, мой жест он понимает, потому что тут же отступает, вскинув ладони вверх.
На тапете мигает с десяток сообщений, большей частью от Вартаса.
«Вирна, где ты?»
«Я тебя заберу».
«Вирна, ответь».
Дальше все в том же ключе, несколько вызовов от Вартаса и одно сообщение от Кьяны. Я не решаюсь его открыть, потому что не представляю, что там будет. Точнее, представить как раз могу, но не уверена, что смогу это выдержать, поэтому просто выключаю тапет. Если когда я летела по коридору переодеваться, у меня было желание найти Дженну и высказать ей все, сейчас не осталось даже его.
Все, чего я хочу — это чтобы все от меня отстали.
Поэтому переодеваюсь, заворачиваюсь в куртку и вылетаю из студии прямо в холодный ветер и начинающийся снег.
Глава 18. Изгнанники
Лайтнер К’ярд
Благодаря ночным сменам в «Бабочке» мой распорядок дня отныне был таким: работа до пяти утра, пара-тройка часов на сон, посещение пар (сколько получится), обед, послеобеденный досып, выполнение контракта для «Эрры» и встречи с Лирой, снова работа в «Бабочке». Где-то в перерывах я умудрялся полистать конспекты, сгонять в бассейн, чтобы не терять форму, и лишний раз вздремнуть.
Решение вернуться на учебу было непростым, моя жизнь падала на дно, и я вместе с ней. Но одновременно с этим приходило осознание, что для меня действительно важно, а важным были мама и Эн. И если с первым было сложно, то никто не мешал мне искать любое упоминание о тех установках в библиотеке Кэйпдора.
Если бы это только помогало! У меня все время возникало чувство, что я блуждаю в лабиринте, но так и не нахожу выхода. Единственное, что удалось найти — упоминание про работу аспирантов Кэйпдора. Вроде как после Нресской волны несколько ученых пытались создать машину, которая в случае чего предотвратит новую катастрофу. Но у них ничего не получилось, проект закрыли и предпочли о нем забыть.
Один файл из тысячи просмотренных! Когда я его откопал, чуть ли не прыгал от предвкушения, считая, что нашел тропинку, которая приведет меня туда, куда нужно. Но через несколько дней пришлось признать, что это тупик. Кто бы не установил тех механических спрутов, он постарался замести все следы, и это наводило на мысли, что в этом замешан мой отец.
Хотя, возможно, мне просто этого хотелось.
Хотелось видеть его большим злом, чем он есть.
Потому что благодаря ему мама не могла связаться со мной. Не знаю, чем он ее запугал, но она больше не была на моей стороне, и это приводило меня в ярость. Возможно, будь моя жизнь чуть менее насыщенной на события, я бы варился в этой ярости постоянно, но она была именно такой. Слишком быстрой и не всегда приятной.
Пожалуй, самым приятным в моих буднях стали визиты к Эн — я наконец-то купил снаряжение и костюм в одном не совсем легальном магазине, и теперь примерно раз в неделю навещал раг’аэну — и свидания с Лирой. Последние, к счастью, случались чаще. Петра пришла в восторг от того, что мы встречаемся и попросила чаще появляться на публике. Вроде как наш головокружительный роман поможет продажам. Благодаря этому с Лирой мы виделись чаще, чем с Эн.
Оказалось, что у нас очень много общего: не только бунт против родителей, но и вкусы. Общие любимые книги, художники, музыка и даже еда. На этот раз я не торопился забегать вперед, ухаживал за ней и наслаждался этим. По крайней мере, с Лирой я забывал о своих проблемах, забывал о своей ярости. Она умела перевести тему. С ней я смеялся.
С ней я почти забыл о Вирне. Наверное, забыл бы совсем, если бы не сталкивался с Мэйс в «Бабочке» или случайно замечал ее сестер в холле кондоминиума. Однажды малышка Тай широко мне улыбнулась, но я сделал вид, что не знаю их, и прошел мимо. Больше она мне не улыбалась.
А еще Мэйс начала мне сниться, будто решила преследовать меня в моем подсознании. В этих снах я все время спасал ее от надвигающейся волны. Вроде той, что пришла к дому Зорга. Случившееся на берегу подтверждало, что Вирна лгунья. В один из дней, когда я завис в библиотеке, я специально решил найти все про лиархов. В отличие от неизвестных установок, про сказочную расу в Кэйпдоре нашлось просто море файлов, и в большинстве статей говорилось, что лиархи управляли водой с той же легкостью, с которой въерхи управляют силой земли.
Если она лиарха, то какого едха не остановила ту волну?!
После того случая я так разозлился, что в мифы больше не заглядывал, но тем не менее сны от этого не прекратились. Я раз за разом хватал Мэйс, защищая от разрушительной силы волны. Вот как сегодня!
Когда над ухом зажужжал звонок будильника, я пытался задержать дыхание и выплыть, таща за собой Вирну. Звонок повторился, а я отбросил в сторону подушку, которую во сне принял за Мэйс, и понял, что звонит не будильник — звонят в дверь.
Сегодня у меня не было занятий во второй половине дня, поэтому я вернулся домой и завалился спать, чтобы выдержать смену. Судя по времени, у меня было еще полтора часа как минимум. Но какой-то едх решил, что мне пора вставать!
Потому что снова нажал на кнопку звонка.
Я провожу ладонью по лицу, пытаясь стереть остатки сна, и соскребаю себя с постели. Как есть, в спортивных штанах, майке и босиком, направляюсь узнать, кого там принесло.
— Какого едха?! — интересуюсь, открывая дверь, и осекаюсь, потому что на пороге стоит Кьяна.
Бледная, перепуганная, но главное — одна. Я не общался с друзьями с той злосчастной вечеринки. Не стремился, и они тоже. Это Мэйс тоже испортила, либо испортили мы вместе. Поэтому визит Кьяны неожиданный, и в голову приходит только одна мысль, от которой мне становится нехорошо.
