— Пойдем, — Лайтнер указывает в сторону дорожек, раскиданных по парковке для пешеходов.
Я выхожу на негнущихся ногах, иду к ближайшей, когда он догоняет меня.
— Ну и куда ты пошла?
Ответить я тоже не успеваю, потому что он снова набрасывает мне на плечи свою куртку. Меня окутывает его теплом, его запахом — этим знакомым ароматом туалетной воды, который я почувствовала в самую первую нашу встречу, и на этот раз я даже не отказываюсь. Просто иду вместе с ним, чувствуя его силу. Его поддержку.
Чувствуя его.
Мы вместе заходим в дом, вместе поднимаемся на лифте. У дверей моей квартиры мы останавливаемся, потому что я не представляю, что дальше. Наверное, будь мы обычными парнем и девушкой, в таких обстоятельствах поцелуй был бы очень кстати, но мы — не обычные. Мы даже нормально коснуться друг друга не можем.
— Вирна, мне нужно будет кое-что сделать, — говорит он. Ловит мой взгляд и добавляет: — Твоя тайна — только твоя, я помню. Я просто хочу, чтобы ты никуда не выходила, пока я не приду. И уж тем более не делала никаких глупостей вроде просмотра видео и так далее. Можешь мне это пообещать?
Я качаю головой.
— Хорошо. Тогда просто обещай быть дома и без меня никуда не ходить. Ладно? Я вернусь, и мы серьезно подумаем вместе, как быть дальше.
Вместе. Мы вместе.
Для меня это настолько непривычно и глубоко, что становится страшно. Это неправильно и нелогично, но такая уж я есть, для меня страшно все то, что хорошо, а это не просто хорошо, этому я даже слова пока не придумала.
Киваю, и Лайтнер улыбается. Когда я возвращаю ему куртку, мы касаемся пальцами через нее. Это прикосновение не обжигает, но отдается искрами прямо в ладонь, в руку, во всю меня.
— Вот и договорились. Помни, что я тебе сказал на парковке. — Он разворачивается, направляясь к своей двери, потом останавливается и подмигивает. — И кстати. У меня по-прежнему в заложниках твои туфли.
С губ срывается смешок. Это точно не по обстоятельствам, но я просто не могу удержаться. Не могу удержаться, когда вижу его улыбку, и мысленно я бегу к нему и целую. По-настоящему, как тогда, на парковке — до того, как моя сила проснулась. Сейчас же просто достаю ключи и говорю:
— Будь с ними нежен.
Закусываю губу, а потом быстро прикладываю ключи к замку и скрываюсь в квартире. Потому что понимаю: не уйду сейчас — не уйду уже никогда.
Дома я пытаюсь лечь спать и не делать глупостей (цитируя Лайтнера), но сон не идет от слова совсем. То ли дело в льяри, который я пила, то ли в том, что случилось. Когда я говорю «что случилось» я имею в виду не только Ромину, но и то, что произошло на побережье. События накрывают меня волнами, одно за другим, и мне даже не хватает времени, чтобы остановиться и прочувствовать, каково это было… целовать его снова.
Чувствовать его губы на своих, свои — под его. Впитывать каждое прикосновение.
Все, чего я хочу — чтобы он пришел, и мы могли обсудить, что нам делать дальше.
«Нам» — это слово, к которому мне надо заново привыкать, и впервые за все время я не хочу от него отказываться. Больше того, я готова за него бороться. За то, чтобы быть с ним, пусть даже сейчас это не представляется возможным, и, увы, не только по причине нашей огненно-водной несовместимости.
Устав от попыток заснуть гораздо больше, чем если бы я просто сидела и смотрела в окно или что-то делала, я подтягиваю к себе тапет.
Военное положение.
Это ли не то, чего добивалась Дженна? Точнее, она хотела показать въерхам пределы их власти, и я хотела этого тоже. Из-за Ромины и ее отца. Из-за Диггхарда К’ярда. Теперь Ромина мертва.
Я смотрю на мертвый экран тапета и оживляю его прикосновением.
Вбиваю в поиск запрос: «Ромина Д’ерри», и среди новостных лент о ее гибели не нахожу никаких видео. Нетрудно догадаться, что его уничтожили, стерли изо всех источников, которые были общедоступны. В ту минуту, когда я об этом думаю, тапет вибрирует. Я выключила звук, потому что надеялась заснуть, а сейчас смотрю на имя Вартаса на экране.
Я с ним так и не разговаривала и не уверена, что хочу говорить сейчас. С другой стороны, просто не отвечать — тоже не вариант, поэтому я отвечаю.
— Да. — Голос почему-то звучит хрипло.
— Слава морю! Вирна, ты почему не отвечала на сообщения?
— Не уверена, что понимаю смысл претензии. После того, как мы расстались.
Короткая пауза.
— Я имею в виду… это так сложно — просто написать: со мной все в порядке?
— Не думаю, что «мое в порядке» имеет к тебе отношение после того, как ты просто бросил меня перед домом Хара и Кьяны.
— Ладно. Ты обиделась. Я понимаю, но сейчас, когда…
— Я? Обиделась? — мне почему-то становится смешно. — Нет, Вартас, я не обиделась, я просто не вижу смысла задавать такие вопросы девушке, которая осталась без документов и сумки на другом конце Четвертого. И это не претензия, поэтому если ты хотел узнать, как у меня дела, у меня все хорошо. На этом предлагаю попрощаться и просто закрыть тему нашего знакомства.
Может, это не совсем своевременно, но я вспоминаю, как Лайтнер выдал про то, что я с ним целовалась, и на губах невольно появляется улыбка. Если даже предположить, что у нас с Вартасом действительно что-то было бы, если бы он не уехал в тот вечер, я бы все равно закончила все здесь и сейчас. Потому что теперь я как никогда отчетливо понимаю, что в моей жизни никогда не будет других.
Только Лайтнер.
Как бы все ни повернулось дальше… только он.
Но Вартас не сдается:
— Нашего знакомства или наших несостоявшихся отношений? — интересуется он. — Если насчет последнего я могу с тобой согласиться, то со знакомством — вряд ли. Я не могу вас оставить, Вирна. Особенно в такое время.
— Мы справимся, — сообщаю я. — Всегда справлялись.
Собираюсь уже отключить связь, когда слышу:
— Ты же видела, что случилось с Роминой Д’ерри. Как ты можешь оставаться такой спокойной?!
Меня снова словно ударяет изнутри. Разрядом силы въерха, доведенной до абсолюта. Таким, который способен остановить сердце. Я чувствую, как кожа покрывается мурашками, а вдоль позвоночника ползет ледяная змея страха, скручивается водной спиралью.
— Нет, — говорю еле слышно. — Нет. Не видела.
— Нет?
— Когда я узнала и вышла в сеть, видео уже удалили.
К счастью.
— Не отовсюду.
Спираль затягивается еще сильнее. Так, что, кажется, может раскрошить мои позвонки в пыль или заставить их разлететься тысячей брызг.
— Есть один ресурс, где видео еще осталось. Ресурс, до которого въерхи не добрались и вряд ли когда-нибудь доберутся. Хотя пытаются. Уже очень давно.
