Началось все с костюмов, которые Родрес быстро нашел в Сети. Их владельцы делали какую-то фотосессию, отшивали на заказ, а теперь продавали тряпье на онлайн-барахолке. Но, когда костюмы доставили в квартиру Хара, даже я удивился насколько реалистично они выглядят. И, как назло, их было два!
С самого начала я не хотел, чтобы Хар шел со мной. Особенно, когда Родди рассказал о защитных системах Подводки.
— Ты же понимаешь, какой это риск, брат, — сказал я. — Почти самоубийство. Меня может поджарить лазером, могут подстрелить или арестовать еще на входе. Я не могу тебя так подставлять.
Вечно спокойный Хар недовольно прищурился:
— Вот именно — самоубийство, Лайт. Кому-то же надо прикрыть твою задницу от лазерных лучей.
— Кьяна! — я повернулся к ней. — Ты голос разума в нашей команде. Скажи своему парню, что никуда его не пустишь!
— Не скажу. — Она сложила руки на груди. — Если бы дело было только в тебе, Лайтнер. Но все это очень серьезно. Вы туда не на спор идете, а спасти Вирну. Так что можете без нее не возвращаться!
Кьяна сказала это и ушла к девочкам. Хотя я понимал, что такая выдержка дается ей с трудом. Как и нам всем.
Тогда я кивнул:
— Спасибо, друг.
— Поблагодаришь, когда мы выберемся оттуда.
Вернулась Кьяна только когда мы собрались в Ведомство. Хар привлек ее к себе и долго-долго целовал: так, что я отвернулся к окну, не выдержав охватившую меня зависть. Я хотел целовать Вирну. Хотел держать ее в объятиях. Но не мог. Впрочем, сейчас было не время разбираться с проблемой нашей несовместимости.
Костюмы военных были нужны для первого этапа — попасть на территорию Подводного ведомства. Нам очень повезло, что Ведомство полностью доверяло техническому прогрессу, и на проходной мы встретили только одного агента. Когда мы проходили сканирование сетчатки и отпечатков пальцев, он лишь поинтересовался:
— Новенькие?
— Просто не пересекались, — ответил я, сосредотачиваясь на сканерах.
— Думаю, обычно их больше, — сказал Родди. — Но нам повезло, из-за ареста ныряльщика агенты наверное прочесывают оба побережья.
Не взломай Родрес их систему, завыла бы сирена безопасности, и нас бы с Харом тут же арестовали. Поэтому, когда я смотрел в сканер и прикладывал к нему ладонь, то тренировки под водой очень пригодились, потому что я несколько секунд не дышал.
— Понятно, — проворчал охранник, и мы оказались внутри.
— Что дальше? — в моих мыслях-воспоминаниях ярко вспыхнуло наше обсуждение плана.
— Я включу сигнализацию, Лайт, — говорит Родрес. — На всех этажах. Всем сотрудникам придется очень быстро закрыться в кабинетах, и у вас с Харом будет несколько минут, чтобы добраться до Мэйс.
— Почему они закрываются в кабинетах?
— Потому что иначе рискуют поджариться в лазерной сетке, но ее я тоже отключу.
Родрес выполняет обещание, потому что ни в одном коридоре нам не встречается ни единого лазера.
— У вас будет десять минут, не больше. Возможно, придется вырубить охранника на обратном пути, но думаю, вы с этим справитесь. Десять минут! Потом система перезагрузится, и меня из нее выбросит. Поэтому забираете Мэйс и выбираетесь оттуда.
Я впиваюсь взглядом в лицо Родреса.
— Ты знаешь, где она?
— Нашел по камерам.
Он развернул ко мне тапет, и от увиденного зрелища во мне заворочалась ярость. Вирна без сознания лежала в углу какой-то камеры, которую и камерой не назовешь. Просто клетка, куб из гладких серых стен.
Синеглазка. Любимая. Потерпи еще немного.
Вид Вирны, как ни странно, придал мне сил.
— Она под землей. Буду присматривать за ней.
Это было на Четвертом, когда мы ждали костюмы и только разрабатывали свой план, уточняя все до мелочей. Но стоило пройти первый этап, пересечь несколько коридоров, которые больше напоминали лабиринт, как на мой вопрос, где Вирна, Родрес ответил:
— Она в допросной, Лайт. Хотя я бы назвал это пыточной.
У меня не просто холодеет в груди, сердце будто обрастает льдом.
— Давно?
— Не более двух часов.
— И ты говоришь мне это сейчас?! — уже не говорю — рычу я. Если с ней что-то сделали, я разнесу все это здание. От макушки до самого дна их подземелий!
— Что бы изменилось? — безразлично интересуется этот засранец. — С твоей агрессивностью ты бы все испортил. Теперь спускайтесь на лифте. Остался последний этап.
Одно дело бежать по длинным коридорам, совсем другое — ждать, пока лифт доставит нас на самый глубокий этаж Ведомства. Там, где камеры для допросов, попросту пыточные, и там, где по словам Родреса держат Вирну.
Всего несколько секунд, а будто целая вечность.
Не хочется думать, что я могу опоздать.
— Едх, быстрее! — спокойствие, не оставляющее его ни на мгновение, подводит Родди. Его голос задрожал, а следом дрогнула кабина лифта. Не просто дрогнула — подпрыгнула и застыла между последним и предпоследним этажом.
Раздался рев, скрип и звук ломающихся стен, будто какое-то громадное чудовище пыталось разворотить Подводное ведомство целиком.
— Родди! — прокричал я, но он не ответил. Свет погас и включилось красное, аварийное освещение.
Мы с Харом одновременно бросились к панели управления лифтом, друг нажал аварийную разблокировку, и дверцы медленно, со скрипом разъехались в сторону, чтобы показать нам темный, разрушенный, заваленный кусками стен и перекрытий и по колено затопленный прибывающей водой коридор.
Будто этого было мало, врубилась система охраны, и в нашу сторону пошли смертельные, ярко-оранжевые линии лазерных лучей.
Лазеры прокатились от конца коридора, с шипением вспарывая воду, отскакивая от камней, и погасли перед раздвинутым проходом лифта, в который можно было протиснуться только по одному. Чтобы тут же вспыхнуть снова у дальней стены и повторить свой путь.
Кажется, мы с Харом выдохнули одновременно, потому что никого из нас не прельщало поджариться в подземельях Ведомства.
— Родрес! — повторил я. — Что с защитой, едх тебя на дно забери?
Это не помогло: мой наушник молчал. Хар попытался использовать свой, но результат был тот же.
— Сигнал потерян, — подтвердил мои худшие опасения друг. — Электроника сдохла. Наверное, из-за обвала. Не представляю, что здесь могло произойти.
Время утекало, а вода прибывала в коридор. Вода, которой здесь в принципе не должно быть.
— Откуда она?
У меня в голове будто вспыхнуло. Догадка. Надежда.
— Вирна! Это сделала Вирна.
